Круг пятый (СИ) - Артемьев Юрий

— Зачем ты пришёл сюда, русский? — гортанным голосом спросил он меня.

— Я пришёл, чтобы забрать своё!

— Тут нет ничего твоего? — ответил он мне.

— Ты в этом уверен?

— Уходи! Тебя сюда не звали.

— Заберу свою женщину и уйду.

— Русские такие слабые, что не могут защитить своих женщин. — усмехнулся горец.

— А горцы такие смелые… Прямо герои из древних легенд. Такие храбрые, что не бояться вдвоём нападать на юную русскую девушку.

Горячий горец уже было хотел выхватить свой кинжал, но его руку сверху накрыла ладонь старика, появившегося в дверях. Вид его был слегка разгневанным, но он, тихим голосом стал что-то выговаривать молодому горцу, и тот сразу же опустил глаза.

Я спокойно ждал, когда их разговор закончится. А зрителей-то уже прибавилось. Вездесущие мальчишки подглядывали через забор, а несколько мужчин разного возраста уже вошли вслед за мной через распахнутую калитку. И хотя на меня никто не нападал, и за оружие не хватался. Но их взгляды прожигали меня насквозь. Я для них никто. Чужак, вторгшийся на их территорию.

Ну, что же… Путь к отступлению мне отрезан. Значит и отступать некуда.

— Что ты хочешь, чужак? — снова спросил меня молодой горец.

— Забрать девушку, которая лежит на полу в этом доме.

— Там никого нет.

— Ты врёшь! Она там. Лежит связанная, с кляпом во рту и мешком на голове справа от входа, возле той, лавки, на которой сидел вот этот старик. — я указал не старого горца.

— Ты подсматривал в окно?

— Нет. Я могу видеть сквозь стены.

— Уходи пока жив. — горец снова потянулся к рукояти кинжала.

— Ты убьёшь того, кто без оружия пришёл к тебе? А как же законы гостеприимства?

— Тебя сюда никто не звал.

— Ты украл мою женщину. Но я знаю, что ты её не успел ещё тронуть. Так что не бойся! Если ты немедленно вернёшь её мне, то я заберу её и не трону тебя.

Зная горячий характер этих народностей, я нарочно провоцировал его на более необдуманные поступки, и я этого добился. Выхватив из ножен кинжал, он бросился на меня. Глаза его горели от ярости.

Глава 19

Не испытав боли, не испытаешь и облегчения. А не познав горя, не узнаешь и своего счастья.

Кошмар в ночи к нам проникает снами.

Ушедших лица нам тревожат нервы.

Мы редко ценим тех, кто рядом с нами,

Забыв о том, что все мы люди смертны.

16 марта. 1914 год.

Российская Империя. Крым. Где-то в горах.

Я правильно всё рассчитал. И молодой горец поступил именно так, как я и предугадал. Он бросился на меня безо всякой подготовки крича при этом что-то на незнакомом мне языке. Ему до меня было всего-то каких-то три-четыре шага. Но я всё заранее просчитал…

И описание того, что произошло дальше займёт больше времени, чем всё происходило на самом деле.

Как только горец дёрнулся в мою сторону, я всего лишь махнул рукой, изымая небольшой кусок земли прямо под ногой у молодого абрека. Всего лишь маленькая ямка, глубиной сантиметров тридцать-сорок. Но этой ямки хватило, чтобы парень споткнулся и кубарем полетел вперёд. Выбранная мною каменистая почва тут же вернулась на место. Так что не думаю, что окружающие успели заметить, почему споткнулся их соплеменник.

А следующим своим движением, я «забрал» кинжал из его руки. Ну а после, когда я уже сидел поверх своего противника, и снова извлёк кинжал, и взяв его в руку, прижал к горлу врага.

— Я могу убить его, но не хочу этого делать. Я пришёл сюда вовсе не для того, чтобы убивать. Забрав свою женщину, я покину ваше селение и больше вы меня никогда не увидите, если сами не будете искать меня.

Я высказал это громко обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно. Надеюсь, что меня услышали все присутствующие.

— Не убивай моего сына! — глухо проговорил старик.

Хотя, если разобраться, какой он старик. Лет пятьдесят ему, не больше. Просто он весь какой-то сморщенный. Да и двигался еле-еле, как мне показалось. Но у него при этом были живые глаза. Правда в них плескалась какая-то незримая боль… Но кто ж его знает. Может болен чем. Хотя и рука у старика, похоже, была ещё крепкая. Я помню, как ему удалось остановить сына, когда тот попытался вытащить свой кинжал в первый раз.

А кинжал-то хорош… Вот он сейчас зажат в моей руке. Кажется, что он очень старый. Из украшений только узоры извилистых разводов на лезвии. Уж не знаю, как правильно это называется, дамаск или булат, но видно, что это не простой ножичек. Ну а рукоять кинжала, видать, была отполирована ладонями не одного поколения горцев. Фамильная реликвия, блин.

— Я сразу сказал, что не хочу никого тут убивать. Но твой сын первым бросился на меня. Я пришёл к вам без оружия. Он обнажил против меня свой клинок. Теперь вот без оружия как раз он, а этот кинжал у меня в руках.

— Отпусти его!

— Чтобы он снова напал на меня. А ведь в следующий раз он возьмёт ружьё…

— Отпусти его! На тебя больше никто не будет здесь нападать. Я даю тебе своё слово.

— Слово, данное чужаку, не стоит ничего. Твой сын тоже соврал мне. Он говорил, что не крал мою женщину. А она по-прежнему лежит в твоём доме связанная.

— Я даю тебе слово в присутствии всех присутствующих. Тебя никто здесь не тронет. Ты сможешь уйти, забрав свою женщину.

— Ты стар и мудр. И я тебе верю. Ты всё правильно и честно сказал. Нас никто не тронет, пока мы здесь. Но стоит нам покинуть ваше селение, как любой из твоих соплеменников сможет напасть на нас.

— Ты оскорбил моего сына.

— Он украл мою женщину. Но пока ещё между нами нет крови, мы всё ещё можем поладить миром. Только объясни своему сыну, чтобы он не делал глупостей, когда я его отпущу…

— Ты оскорбил и меня. Ты слишком молод и самоуверен. Думаешь, что ты имеешь право угрожать моей семье, а потом спокойно уйти.

— Значит твои слова всё-таки ложь, и меня отсюда не отпустят. Ну что же… Придётся мне пролить кровь на вашей земле. Видит бог, я этого не хотел.

— Ты так в себе уверен? Ты сможешь убить только одного моего сына. За него отомстит его младший брат. Если тебе удастся убить и его и меня, то все люди…

— Да… Я могу убить всех вас.

Старый горец посмотрел на меня иронично… Но я продолжал говорить:

— Ты не заметил, что собаки не лают. А ведь к вам пришёл чужак.

— Они лаяли…

— Минут десять назад. А потом перестали. Все сразу. Больше в вашем селении нет ни одного животного способного лаять. Я убил их всех, чтобы они мне не мешали. Но никто этого не заметил.

Я по-прежнему держал кинжал у горла молодого абрека. Тот старался даже не дышать. Но старик всё ещё смотрел на меня недоверчиво.

— Я мог бы точно так же убить всех в этом селении. Всех. Одного за другим. Тихо и незаметно.

— И почему ты этого не сделал?

— Не хочу проливать лишней крови. Я пришёл сюда не за этим.

Не смотря на моё миролюбивое желание, похоже, что мне всё-таки придётся здесь повоевать. И ведь, честное слово, не я первый начал.

Что-то сильно ударило меня в спину. Только вот ничего, кроме тупого удара я не почувствовал. Чей-то нож не смог пробить мою магическую защиту. Но удар всё же был настолько чувствителен, что кинжал в моей руке дёрнулся. Лезвие старого клинка было отлично заточено. На шее моего противника, лежащего на земле, появилась довольно-таки глубокая рана и потекла кровь. Он захрипел и попытался схватиться за горло руками.

— Не-ет! — закричал старый горец, бросаясь ко мне.

Но я уже понял, что ситуация вышла из-под контроля. Пока старый перец заговаривал мне зубы, кто-то смог подкрасться ко мне сзади и нанести довольно-таки подлый удар в спину. Дожидаться второго удара я не стал. В кувырке я ушёл в сторону глухой стены дома. Больше не хочу, чтобы кто-то подобрался ко мне со стороны. А потом я стал действовать…