Аргентинец поневоле 2 (СИ) - Дорнбург Александр
Кто в данной ситуации правее, а кто левее, для нас вообще не вопрос. Как говорят блатные: " Нет клыков — не разевай и пасти!"
Я знал, что Рохас будет долго воевать, с целью вернуть Уругвай «в родную гавань». Как и Парагвай с Боливией. Но ничего у него не получится. Едрён батон! «Ну и бардак у вас, начальнички…»
Потому что, во-первых, Рохас далеко не Наполеон. И при столкновении с равной по силе армией всегда проигрывал. С другой стороны не всем же быть Наполеонами? Зато рядовым гаучо дон Хуан был отличным. Великолепный наездник, джигит из джигитов. Ни один товарищ не был сильнее его, ни одна лошадь не была для него высока, ни одно оружие не было для него тяжело.
А во-вторых, у нас сейчас армия состоит преимущественно из конницы. А эскадроны чрезвычайно мобильны. Сегодня здесь, а завтра — там.
То есть сегодня они осаждают Монтевидео, который не могут взять наличными силами, так как это большой город, тем более снабжаемый почти всем по морю, а завтра — неизвестно где. И уругвайцы легко заберут назад все, что отдали. А вот если в стране будут стоять наши укрепления с надежным гарнизоном, то уругвайская конница, эта шваль, в свою очередь вынуждена будет ретироваться.
Ладно, пока еще рано об этом. Вернемся к текущим делам…
Так что уже к сентябрю-октябрю 1831 года предместье Барракас приняло свой прежний вид. Прямо поверх произведенных армией земляных работ, снова поставили какие-то лачуги, сараи, в которых сушились рыбацкие сети и соленая рыба. Все выглядело по старому, как будто ничего тут и не делали. Только еще в заливе виднелось несколько буйков, которые просто позабыли вынуть. Но они никому не мешали.
Также в сентябре, в начале весны, состоялось пограничное сражение на юге, где трое ополченцев провинции Буэнос-Айрес, защищая свой дом и свою веру, вынуждены были сражаться с сотней краснокожих воинов, под руководством вождя Нокучиека.
Нокучиек, по прозвищу Хитрый Опоссум, по своему обыкновению, собрав отряд, отправился в набег. Надо сказать, что к этому времени Нокучиек, этот бич границы, объединил под своим началом несколько приграничных индейских племен.
Обещая своим краснокожим братьям великую победу, он сколотил невиданную для этих мест орду в количестве ста дикарей-бандитов. Предводитель этого отряда решил, что может на этот раз хитрости и измене удастся совершить то, что не удалось доселе силе и отваге.
Этот участок приграничной Рио-Колорадо, неподалеку от «Водопоя Койота», патрулировало трое героев. Храбрых до безумия. Их звали: Олимпио, Нарваес и Херонимо. Это были добрые гаучо, впитавшие в себя искусство управляться с оружием вместе с молоком матери.
Дело было ранним утром. Во время собачьей вахты. До восхода солнца. Лелея коварные замыслы, индейцы переправились еще в утренних сумерках, в тумане, который плыл над рекой. Патруль ополченцев мирно ехал по маршруту, следуя берегом. Уверенная посадка на лошадях, мужественность на лицах, подтянутость и атлетизм фигур…
Туман низко стелется над рекой, скрывая ее.
Внезапно тишину разорвал душераздирающий крик, настолько ужасный, что хотелось зажать руками уши и упасть лицом в траву, чтобы ничего больше не слышать.
А потом из тумана группами повалили здоровенные патагонские индейцы. Вид у них был злой.
Это была минута страшного смятения.
Превосходство силы изначально предрешило исход схватки. Сотня индейских воинов, под предводительством опытного Нокучиека, бросилась на трех аргентинцев, которые за несколько минут, без сомнения, могли бы спастись, но единогласно предпочли борьбу.
Эти люди привыкли до конца своей жизни, до последнего издыхания защищать окраины отчизны, залитые кровью.
Слегка потрясенные внезапностью нападения, они не могли предположить, что им троим придется сражаться против сотни отлично вооруженных краснокожих, собаку съевших в пограничных рейдах. Но даже если б они и знали о численном превосходстве врага, то не замедлили бы начать бой, который происходил у реки Рио-Колорадо. Эти ребята тоже были не новичками в Приграничье, и это было не в первый раз, когда они противопоставляли превосходящей силе противника свою удаль и мужество.
Пограничники молниеносно прицелились из своих ружей, и вслед за тем разом грянули их мушкеты. Чертовски вовремя! Собирая кровавую дань с отряда краснокожих.
Олимпио, увидев вождя Нокучиека, повернул свою лошадь в ту сторону, где находился последний, между тем как Нарваес и Херонимо бросились почти на двадцать человек, атаковавших наших всадников. Закипела жаркая битва, разгоревшаяся на берегу Рио-Колорадо. Сталь со звоном ударялась о сталь, вспарывая плоть и извергая фонтаны крови, яростные крики внезапно сменялись стонами и затихали.
К счастью, индейцы, кровожадные создания из племени людоедов, все же не были профессиональными солдатами и таким количеством только мешали друг другу. Самые отважные разбойники не скоро и не легко превращаются в воинов.
Поэтому краснокожие вояки, впавшие в исступление, вскоре почувствовали на собственной шкуре, что они имеют дело с опытными и смелыми бойцами. Так как после нескольких минут боя понесли большие потери.
Олимпио сражался как лев, и казалось, как будто направленные на него пули и стрелы отскакивали от него. Утренние туманные сумерки, смазывающие прицелы, для него были благоприятны, а его подвижность стала причиной того, что пули и стрелы индейцев пролетали мимо, не задевая его.
Потому что аргентинец словно прирос к лошади, пустил корни в седло, и с изрядной ловкостью, словно маятник метронома, постоянно бросал свой корпус из стороны в сторону, пряча большую часть своей фигуры от выстрелов врагов за телом животного.
Олимпио думал о Нокучиеке, с которым давно желал помериться силой, но сперва он должен был проложить себе к нему дорогу, так как вождь, озабоченный обстановкой, скакал вокруг поля битвы и теперь только приблизился к сражающимся.
Хотя во главе племени и стоит вождь, но образ правления у краснокожих скорее республиканский, чем монархический. Нового вождя избирают, а не назначают по наследству. Убей вождя, отруби змее голову, индейцы убегут и потом некоторое время погрязнут в дрязгах. Пока новый вождь не наработает авторитет.
Олимпио бросил свой мушкет, так как невозможно было и думать о том, чтобы его зарядить, когда со всех сторон наступают враги. И оба свои пистолета он разрядил — трое из его врагов поплатились своими жизнями. Пораженные словно расщепленные молнией деревья. Теперь же он выдернул свою саблю и вступил с нею в сражение. Нанося шквал ударов. А другой такой сабли не сыщешь во всей Аргентине.
Нокучиек видел, что аргентинцы произвели ужасное опустошение среди его людей, и он должен был признаться, что это сильно распалило его, глаза его злобно сверкнули. Наконец, вождю удалось по убитым соплеменникам найти себе дорогу к храброму Олимпио, который послал ему приветствие и пригласил к борьбе.
Столкновение, происшедшее теперь, было очень сильным. Вождь был опытным и очень мощным бойцом.
Зарычав, как бешеный зверь, Нокучиек, чтобы не опозорить родное племя, бросил на землю свое копье и также с большой ловкостью вытащил трофейную саблю. Чтобы иметь со своим врагом одинаковое оружие. Дело походило на турнир. Так и кинулись Нокучиек и Олимпио друг на друга, чтобы помериться силой и мужеством!
Но вождь патагонцев был бы непременно убит ополченцем Олимпио Агуадо, потому, что уже трижды ему уже пришлось парировать удары, отсушившие индейцу руку, так как наносить их пристало скорее молоту, если бы не подскакали к нему двое из его людей, Ягуаробой и Железная Рука. А те, увидев, что могучий Нокучиек пребывает в смертельной опасности, спешно пришли вождю на помощь.
Прежде чем Олимпио смог оборониться против этих двух и отправить их на тот свет, сабля одного из индейцев ранила его в правую руку, в то же время пуля второго сразила под ним лошадь. Сделав дикий скачок, та упала, придавив ногу храброго наездника.
