Агитбригада 3 (СИ) - Фонд А.

— Ты сам видел?

— Да, Мефодий показывал, — вздохнул Епифан.

— Крепко же ты с ним снюхался, — осуждающе покачал головой я.

— Он мне жизнь навсегда предложил вернуть, — ответил после небольшой заминки Епифан, — свободную, телесную.

На это я ему отвечать ничего не стал — тем более мы пришли к искомому дому.

— Здесь, — неожиданно хриплым голосом сказал Епифан.

— Иди за мной, — велел я, первым вошел внутрь и зашагал по скрипучим ступеням вверх.

Упомянутая комната обнаружилась сразу, первой по коридору.

— Сюда? — уточнил я у куклы.

После подтверждения, толкнул дверь.

Огромная комната, пропитанная запахом чего-то неприятно-кислого, была пустая. Длинный овальный стол и пустые стеллажи у стен наполняли помещение пустотой.

Нужную выемку у шкафа нашел Моня.

— Вот! — обрадованно сказал он.

Я подошел и нажал — кусок стены с лёгким скрипом отъехал и передо мной появился тёмный провал.

— Твою ж мать! — ругнулся Моня, боязливо заглядывая туда.

— Остаёшься здесь караулить, — велел я, — если что — свиснешь.

— Но я же… — начал Моня, имея в виду, что теперь он не бесплотный призрак, а вполне живой и упитанный Зубатов, но я слушать не стал — устремился вперёд.

Разводить политесы было некогда — вот-вот мог вернуться Мефодий.

Длинный и узкий коридор стремительно уходил вниз. Осторожно ступая по выщербленным ступеням, я спустился. Эх, жаль, что Моня не призрак — пустил бы его в разведку.

Лестница была настолько крутой, что приходилось придерживаться рукой за верхние ступеньки. Я буквально «стёк» вниз и остановился перед закрытой дверью. За нею слышались какие-то скребущие звуки.

Когда я толкнул дверь — в нос ударил отвратительный кисловатый запах. Передо мной оказалось тёмное помещение, похожее на средневековую лабораторию алхимика. Куча пыльных колб, реторт, каких-то самодельных работающих приборов (один из них, похожий на самописец, скрипел), камней и кусков горных пород — всё это бардаком громоздилось на столе промеж куч бумаг. Я схватил верхний листок — какие-то символы, непонятные знаки, похожие на руны, текст был правда узнаваемый — вроде латынь.

Я порылся в бумагах — почти все были в таких вот каракулях. На всякий случай я наобум прихватил парочку и сунул в карман.

И вот мне предстояло найти в этом бедламе свой нож?

— Где нож? — спросил я Епифана.

— Я здесь не был, не знаю! — возмущённо пискнуло из куклы.

Чёрт! Я подошел к ближайшему шкафу и рывком распахнул его. Содержимое заставило меня поморщиться: Мефодий коллекционировал человеческие черепа. Видимо, от замученных жертв. Воняло оттуда так, что я сразу же захлопнул дверцу обратно.

— Вивисектор хренов, — пробормотал я, но Епифан услышал и довольно осклабился:

— Не боишься, что будешь следующим, Генка? Твой черепок украсит коллекцию.

— Заткнись, — велел я и полез в следующий шкаф. Время поджимало.

Там тоже был кавардак (очевидно Мефодий не обременял себя излишней склонностью к порядку). Не нашлось ножа и в следующем шкафу, и дальше.

Когда я открывал очередной ящик какого-то допотопного комода, оттуда прямо на меня вдруг вылетел дух. Причём он был плотный какой-то, пролетел сквозь меня, обдав холодом, так, что я аж отпрянул и чуть не упал от неожиданности.

— Смертный! — гневно проскрежетал дух.

Он был тёмным, плотным, по консистенции скорее похожим на сероватую медузу в воде.

— Ты кто? — ошеломлённо спросил я.

— Умри! — заверещал дух и понесся на меня.

А я стою с голыми руками, ножа нету. Что делать? Поэтому сделал первое, что пришло на ум — громко продекламировал слова того заклинания.

— У-у-у-у-у сюк-к-к-к-а! — не своим голосом взвыл дух и его с мерзким хлюпаньем втянуло в куклу.

— Ты что творишь, Генка! — заверещал Епифан, — убери его отсюда! Убери! Фу!

— Заткнись! — велел я, пытаясь прикинуть, где может быть мой нож.

Руки от всплеска адреналина дрожали, как у алкаша. Поэтому куклу я положил на стол, а сам пошел к дальнему шкафу.

— Генка! — послышался сверху приглушенный голос Мони, — кажется сюда идут!

— Чёрт! — я уже аж начал закипать, когда нож нашелся в верхнем ящике этого шкафа. — А вот и моё золотце, — довольно сказал я и схватил подарок Софрония.

— Генка! — опять зашипел Моня. — Сюда идут!

— Спускайся! — велел я.

Через полсекунды послышались торопливые шаги, грохот и Моня кубарем свалился в комнату.

— Ох! — почёсывая ушибленную ногу, ругнулся он.

— Оружия у тебя, конечно же, нету? — поинтересовался я, лишь бы спросить.

— Сейчас будет! — сказал Моня и схватил реторту с какой-то мутноватой белесой жидкостью.

Звуки сверху приближались.

— Прячься! — шепотом велел я и присел за заваленным всяким хламом столом.

Моня тотчас же последовал моему примеру.

В этот миг дверь распахнулась и вошел Мефодий:

— Кто здесь? — напряженным голосом спросил он.

— Они здесь! — заверещал из куклы Епифан.

— За Родину! За Отечество! — тоненький голосом выкрикнул вдруг Моня и метнул в Мефодия реторту.

Послышался звон разбитого стекла и рёв боли.

Походу попал.

Я осторожно выглянул — голова Мефодия была залита, судя по наливающейся краснотой коже — чем-то сильно едким, то ли щёлочью, то ли кислотой. Закричав, он схватил какую-то колбу и начал промывать глаза. Пока колдун отвлёкся, я подскочил к нему и пырнул ножом, что поджарил мне Софроний.

— Ты думаешь, что можешь поразить меня этим⁈ — завопил Мефодий и набросился на меня. Принялся душить. Так-то мужиком Мефодий был здоровым, даже больше, чем Епифан в своей жизни, поэтому тщедушное тельце Генки он вздёрнул, словно котёнка. И душил так, на весу. Я уже начал задыхаться, перед глазами поплыли красные круги.

— За Родину! За Отечество! — опять заверещал Моня и огрел Мефодия по голове камнем.

Мефодий охнул и кулём осел на пол.

— С-спасибо, — хрипло пробормотал я, растирая горло и пытаясь откашляться.

— Его бы связать, — предложил Моня.

— Ищи верёвку, вроде в том шкафу я видел.

Моня бросился к шкафу, и мы связали оглушенного Мефодия.

— Думал, придушит, — пожаловался я, растирая шею.

— Я же заработал баллы? — задумчиво спросил Моня.

— Какие ещё баллы? — не понял я.

— Ну ты же учтёшь это, когда будешь выбирать, кого выгнать? — напомнил Моня.

Чёрт, я уже и забыл об этом.

На полу заворочался Мефодий. Явно начал приходить в себя.

— Не притворяйся! — пнул его ногой я.

— Кха, кха! — закашлялся тот. Видимо сильно мы его перетянули верёвками.

— Зачем жертвоприношения делал? — спросил я. — И сколько?

— Пошёл нахрен, щенок! — прошипел Мефодий.

— Ах ты ж гад! — возмутился Моня и изо всех сил пнул его ногой.

— Епифан, сук-ка продажная! — заныл Мефодий, сплёвывая кровь и один зуб.

— Я попросил бы! — подал возмущённый голос из куклы Епифан.

— О как? — удивился Мефодий. — Попался, кочерыжка?

— Не ты один, иуда! — ответил Епифан.

— Потому что ты тупой, — вдруг мгновенно успокоился и практически бесстрастно сказал Мефодий, — послушался бы меня — был бы в дамках. А так какой-то щенок взял тебя как кутёнка.

— Тебя тоже! — злорадно ответил Епифан.

— Надеюсь, дискуссия окончена? — куртуазно спросил я и пнул Мефодия.

— Уйии-и-и-и! — зашипел тот.

— Ну что, поговорим, или продолжим? — вежливым голосом спросил я и пнул его опять.

— С-с-сука! — ответил Мефодий и получил поджопник уже от Мони.

— Вдвоём на одного, на связанного! — укоризненно сказал Мефодий, выплюнув сгусток крови.

— Когда ты жертвоприношения делал, не думаю, что там особо всё справедливо было, — хмыкнул я и опять пнул Мефодия. — Сколько людей ты убил?

— Я не убивал! — завопил колдун, косясь на очередную реторту, которую Моня снял со стола и теперь с задумчивым видом рассматривал, как переливается мутноватая жидкость внутри.

— Моня, плесни-ка нашему другу этой водички на грудь, — предложил я.