Нил Стивенсон - Движение
— Оспенные пузырьки, которые поначалу выглядят мелкой сыпью, а после, соединяясь, оставляют человека без кожи? — спросил мистер Орни.
(Все эти и многие другие сравнения Даниель приводил раньше, показывая различные здания Ист-Лондонской компании.)
Гребцы с любопытством поглядывали на пассажиров.
— Я хотел сравнить его с пнём в саду, — зловеще проговорил Даниель, — который на первый взгляд легко выкорчевать, однако через несколько часов работы мотыгой вам становится ясно, что корни его протянулись во все стороны.
— Это место чем-то отличается от тех, что вы нам показывали? — спросил мистер Тредер.
— Без сомнения. Оно ближе всего к Лондонскому мосту и к Сити, поэтому здесь мистер Нокмилдаун занимается куплей-продажей вещей определённого рода: достаточно маленьких, чтобы их можно было пронести в руке, и притом достаточно ценных, чтобы игра стоила свеч. Крупнообъёмный товар, как мы видели, принимают и продают ниже по реке.
— От склада и впрямь открывается отличный вид на мост, — заметил господин Кикин. Он полупривстал и, нагнувшись, вертел головой из стороны в сторону.
— А с моста — на склад, — произнес Даниель. — Это место зовётся Бимбар-яма, что значит «притон, в котором торгуют часами». В ближайшие дни мы узнаем о нём больше!
— Окончена ли рекогносцировка? — спросил Орни. — Мы приближаемся к мосту, и в дождливый день течение здесь опасно для нашего судна.
— По крайней мере для наших желудков, — вставил Тредер.
— Можем ли мы подойти к Большому причалу? — спросил Даниель, указывая на пирс, отходящий от самого крупного из двадцати водорезов Лондонского моста, почти посередине реки. — Я хотел бы показать клубу нечто небезынтересное довольно близко отсюда.
— Я проголосую за, — объявил мистер Тредер, — при одном условии: если доктор Уотерхауз оставит свои экивоки и просто, честно, без обиняков скажет, что он имеет в виду.
Орни выразил самую горячую поддержку и, заручившись кивком господина Кикина, велел гребцам поворачивать на север и идти поперёк течения, одновременно позволяя ему снести судно чуть дальше от моста. Теперь предстояло развернуть «Благоразумие» и двигаться к причалу. Манёвр был выполнен точно напротив Бимбар-ямы, на которую Даниель смотрел так, словно должен срочно загнать целый мешок тыренных часов.
— Следующий пункт повестки дня, — провозгласил мистер Тредер, — вытянуть из доктора Уотерхауза объяснения, зачем мы здесь и почему казна клуба, прилежно собираемая и бережно хранимая на протяжении столько месяцев, внезапно оказалась истрачена.
— Наш новый сочлен, который выражает сожаление, что не смог сегодня к нам присоединиться, пополнит её в ближайшее время, — заверил Даниель.
— Если это правда, то его взнос будет весьма кстати, поскольку за другим отсутствующим сочленом числится недоимка.
— Зато мы обязаны мсье Арланку бесценной информацией, — сказал Даниель.
— Почему же он не с нами и не обогатит нас ещё больше?
— Он не знает, насколько был полезен. Я намерен и дальше держать его в неведении.
— И сдаётся, нас тоже, — проворчал мистер Орни, за что — редкий случай — удостоился кивка со стороны мистера Тредера. Что до Кикина, тот принял позу многострадального русского, курил трубку и помалкивал.
— Имярек сознался, что он не безумец, — начал Даниель (за время поездки по реке он поведал соклубникам о своём с Исааком походе в Бедлам). — Однако он заявил, что мы никакими силами ничего из него не вытянем.
— Знакомое затруднение, — пробормотал Кикин, не вынимая изо рта трубку. — Они боятся Джека больше, чем вас. Я знаю некоторые пытки…
— Сэр! — возмутился мистер Тредер. — Здесь Англия!
— Мы предпочитаем подкуп, — заметил Даниель. — Торг был долог, рассказывать о нём скучно. Довольно сообщить, что согласно записи в приходской книге Имярек умер и на кладбище Вифлеемской больницы ему выкопана могила.
— Как вы его убили? — вежливо полюбопытствовал Кикин.
— В яму положат труп из подвалов Королевского общества, где никто пропажи не заметит. Человек, внешне похожий на Имярека, но с другим именем, едет сейчас в Бристоль. На следующей неделе он отправится морем в Каролину, где должен будет десять лет отработать по контракту на ферме. В благодарность за перечисленные меры — очень сложные и дорогостоящие — он без утайки поведал, зачем делал дыры в стенах Бедлама.
— Услышим ли мы от вас то, что он рассказал? Или вы тоже потребуете, чтобы вас отправили в Каролину подневольным работником? — спросил Тредер.
— Спасибо, нет надобности, — вежливо отвечал Даниель. — Имярек сообщил, что он — лишь один из множества громил, скокарей и ливерщиков (всё это различные специальности, объединяемые общим названием «взломщик»), откликнувшихся на призыв, распространённый через Бимбар-яму и другие подобные заведения неназванным лицом, предположительно самим Джеком-Монетчиком. Лицо это дало понять, что интересуется некими зданиями и особенно тем, что спрятано в их стенах. Всякий, кто проникнет в перечисленные здания и добудет что-либо из стен, может прийти в Бимбар-яму и предложить добычу указанному лицу. Приобретаться будет не весь товар, а лишь определённого рода, после тщательного осмотра.
— Видимо, Джеку и впрямь очень нужны эти вещи, если он готов ради них показаться на виду, — заметил Орни.
— И его, таким образом, можно заманить в ловушку! — подхватил Тредер.
— Увы, всё не так просто, — отвечал Даниель. — Продажа будет осуществляться посредством арабского аукциона.
Господина Кикина явно позабавили недоуменные лица Тредера и Орни.
— Позвольте мне? — обратился он к Даниелю. — Ибо так русские торгуют с турками, когда мы воюем.
— Сделайте милость.
— Когда араб хочет торговать в опасной обстановке — например, с негром посреди Сахары, — он ведёт свой караван к какому-нибудь оазису, отходит довольно далеко на открытое место и складывает товар в кучу. Затем удаляется на расстояние, с которого его нельзя поразить копьём, но так, чтобы видеть своё добро. Теперь негр может без опаски подойти к товару и положить рядом то, что предлагает в обмен. Он отходит, араб приближается, осматривает принесённое негром и добавляет что-либо в свою кучу либо отбавляет из неё. Так продолжается, пока кто-нибудь из них не решит, что сделка его устраивает. Тогда он забирает предложенный товар. Второй дожидается, когда первый уйдёт, и грузит на верблюдов остальное.
— Если обойтись без верблюдов, барханов и прочих экзотических атрибутов, всё то же происходит в пустой комнате Бимбар-ямы, — сказал Даниель. — Вору и клиенту не обязательно друг друга видеть. Довольно, чтобы оба верили мистеру Нокмилдауну, а они — обоснованно или нет, не знаю — ему верят.
— У меня нехорошее чувство, что я угадал ваши намерения, — сказал мистер Тредер, — поскольку у вас теперь на руках вещи из стены Бедлама. Но не думаете ли вы, что член Королевского общества вызовет в доме мистера Нокмилдауна недолжное любопытство, и о странном визите немедля доложат Джеку?
— План предложил сам сэр Исаак Ньютон, — отвечал Даниель. — Он привел сравнение с охотничьей стратегией, при которой козу либо другое животное, какого не жалко, привязывают на поляне в лесу, чтобы выманить хищника туда, где его легче подстрелить. Мы не знаем, что нужно Джеку, но скорее всего это есть среди найденного в Бедламе. Мы можем начать аукцион. Мистер Тредер считает, что если мы будем участвовать в нём сами, то ничего не выйдет. Сэр Исаак предвосхитил это возражение. Он посоветовал, чтобы мы, следуя его примеру, являлись на воровскую квартиру, переодетые преступниками.
Долгое зловещее молчание. Не дожидаясь, пока соклубники придут в себя и вышвырнут его за борт, Даниель продолжил:
— По счастью, мы уже сговорились с мистером Партри, для которого такие места — всё равно что церковь для мистера Орни. Он согласен выступить нашим представителем на аукционе.
— Это ещё хуже! — вскричал Кикин. — Партри зарабатывает на жизнь тем, что ловит воров!
— Нет, нет, нет! Вы так ничего и не поняли, — сказал мистер Тредер, явно досадуя на тугодумие Кикина. — Вся суть поимщиков в том, что они сами преступники — иначе как бы они ловили других преступников?
— Вы дадите ценности вору и поручите ему отнести их на самый большой воровской рынок христианского мира с тем, чтобы продать на аукционе другому вору?
— Он вор с превосходной репутацией, — отвечал мистер Тредер. — Я и впрямь не понимаю вас, сударь, вы же сами его наняли!
На это господин Кикин мог только закатить глаза, как всякий иностранец, столкнувшийся с англосаксонской логикой. Он вздохнул и отодвинулся к краю скамьи.
— Аукцион начнётся сегодня, — объявил Даниель, похлопывая по шкатулке у себя на коленях. — Мы встретимся с Партри в нашей квартире на Лондонском мосту.
