Юрий Корчевский - Разведчик. Чужая земля
– Эсэсман командовал, сдаваться запретил. Мы его застрелили.
Всем бы так! Глядишь – война быстрее закончилась бы, хоть на день. Победу, окончания войны ждали, как не ждет колодец в пустыне страдающий от жажды путник. Уже близка она, а сколько людей погибнет с обеих сторон? Немцев отконвоировали в тыл. Разведчики обыскали здание. Оружие брошенное в негодность привели. А вот трем обнаруженным фаустпатронам обрадовались. Похожего оружия в Красной Армии не было, а в эффективности его уже убедились.
И трофеи пригодились почти сразу. Следующее здание оказалось брошенным. Ни солдат, ни мирных жителей. А угловое за ним яростно огрызалось огнем из-за заложенных кирпичом окон. Игорь, а с ним еще двое разведчиков с фаустпатронами забрались в брошенный дом, на третий этаж. Каждый подобрал себе цель – окно с амбразурой, и, улучив удобный момент, выстрелили. Дырку в преграде фаустпатрон пробивает маленькую, а запреградное действие снаряда, будь это броня или кирпичная стена, большое. Резкое повышение давления, пламя. Шансов уцелеть нет. Едва прогремели взрывы, разведчики из взвода Игоря рванулись вперед, на штурм. Ворвались в дом, и пошла пальба. Дрались за каждую комнату. Если была возможность и гранаты, сначала кидали «ручную артиллерию», после взрыва врывались и автоматным огнем добивали уцелевших. Немцы сопротивлялись отчаянно, взвод понес тяжелые потери, троих убитыми и четверых ранеными. Каткову пришлось радировать майору, просить транспорт для эвакуации раненых и помощь личным составом. Из взвода меньше отделения осталось, это уже для городского боя малобоеспособная единица.
На перекрестке из четырех домов нашими занят один дом. И дистанция между ними невелика. Игорь стал перекрикиваться с немцами.
– Сдавайтесь, иначе все погибнете! Подумайте – до капитуляции Германии считаные часы. Ваши родители, ваши семьи хотят увидеть вас живыми.
Игорь специально напирал на семейные узы. Немцы сентиментальны, для них семья – святое. Пока он говорил, стрельба прекратились. Немцы слушали, а Игорь нагнетал обстановку.
– Сейчас на помощь нам подойдут танки и пехота. Дома расстреляют из пушек, вы погибнете под завалами.
Игорь надеялся, что кроме пехоты подбросят бронетехнику. Рев мотора в самом деле вскоре раздался. Дворами пробился к дому американский, лэнд-лизовский, бронетранспортер с крупнокалиберным пулеметом «Браунинг» наверху. Он привез отделение пехоты и должен был вывезти раненых. На обычном грузовике это опасно.
Игорь уговорил командира бронетранспортера выехать из-за угла, обстрелять соседние здания. Крупнокалиберные пули легко крушили заложенные кирпичом окна. Отстреляв ленту, бронетранспортер отполз назад, под прикрытие дома, забрал раненых в бронированный кузов и уехал. А немцы рев его мотора приняли за подход бронетехники. Сразу из двух домов вывесили белые флаги, потом стали выходить, сдаваться. И этих отправляли в тыл. А за возней из пустого дома немцы сбежали подземными ходами. Разведчики ворвались, а дом пуст, хотя недавно из него вели огонь.
Гуков слово сдержал. Через полчаса прибыли два танка – «Т-34» и легкий «Т-70». А на броне их еще отделение пехоты. Привезли с собой сухой паек и боеприпасы. Главное – гранаты. Так и двинулись – прижимаясь к стенкам домов с обеих сторон улицы разведчики и пехота, следом, в полусотне метров, танки. Разведчики вели по окнам домов на другой стороне улицы огонь. Как только появлялся пулеметчик, его поражали выстрелами из пушек танки. Дело побыстрее пошло, навык появился. А выстрелы со всех улиц доносятся, со всех кварталов. Красная Армия медленно, но верно немцев теснила. Фашисты в окружении оказались, петля окружения стягивалась. Немцы лишились подвоза боеприпасов, медикаментов, продуктов, а главное – пополнения. Их ряды таяли, психологически – фактор немаловажный.
В 6 часов утра 2 мая генерал Вейдлинг с тремя генералами сдался, поняв бессмысленность сопротивления. Немцы из столичного гарнизона, не желавшие сдаваться, просочились по тоннелям метро к Шпандау, их возглавил командир первой зенитной дивизии генерал-майор Отто Зюдов.
Немцы стали прорываться из города на запад в сторону Эльбы.
Вообще штурм Берлина мог происходить со стороны запада, войсками союзников, и с востока, Красной Армией. Но руководством СССР, США и Англии Германия уже была поделена на зоны оккупации, и Берлин попал в советскую, поэтому вся тяжесть штурма выпала нам. Гитлер еще в апреле мог перебросить с Западного фронта на помощь столице 12-ю армию Венка, а направил в Венгрию, на второстепенный участок. Нацистские бонзы, не имея военного образования, постоянно вмешивались в управление войсками. На заключительном этапе, когда встал вопрос об обороне столицы, комендантом обороны Берлина был назначен генерал Хельмут Рейман. А министр пропаганды Йозеф Геббельс получил должность Имперского комиссара обороны города. Стал вмешиваться в строительство укреплений, расположение складов. В итоге три крупнейших склада боеприпасов оказались на окраинах и были быстро захвачены наступающими частями РККА. Такая же история произошла с продовольственными складами. Часть их была разбомблена, другая – захвачена, а еще часть подожжена охраной при приближении боев. Укрепления сделаны были на восточной стороне города, стоило их обойти с флангов, как они оказались бесполезны. Такова цена вмешательства не профессионалов, а политиков.
В городе в апреле 1945 года, до начала штурма, находилось около трех миллионов гражданских лиц. Часть местных, другие – беженцы из разных районов страны. А по сути, оборона в городе держалась на остатках 56-го танкового корпуса, который отошел с Зееловских высот, имея в конце апреля всего около 14 тысяч человек. Еще 60 тысяч – отряды фольксштурма, плохо обученные юнцы и старики, вооруженные по большей части трофейным оружием – русским, греческим, французским. Остальное – полиция, пожарные, тыловые службы.
К вечеру к остаткам взвода Каткова и двум отделениям пехоты прибыло солидное подкрепление – рота пехоты, саперы, огнеметчики и два танка. На ночлег расположились в пустых зданиях, освобожденных от немцев. А ночью взрыв, стрельба. Поднялись по тревоге. Во дворе дома горел наш танк. В темноте подобрался фаустник в гражданской одежде, выстрелил по танку. Экипаж остался цел, потому что ночевал в доме. Часовой вспышку выстрела гранатомета засек, дал очередь. Когда разведчики прибежали к месту стрельбы, увидели подростка лет пятнадцати.
– Ты зачем в него стрелял? – поинтересовался танкист.
– Так он из «фауста» выстрелил. Разве в темноте разберешь – взрослый он или подросток?
Город уже бился в агонии, а немцы придумывали новые способы, чтобы остановить русских. Стали по ночам, через подземные ходы, линии метро, через развалины, засылать к нам в тыл мелкие группы – два-три человека. Снайпер, автоматчик для его прикрытия и фаустник. Пакостили сильно. Ночью выбирали здание, откуда был хороший сектор обстрела, занимали огневые позиции на чердаке или верхних этажах. Когда наши бойцы начинали наступать, снайпер выцеливал офицеров, пулеметчиков, стрелял им в спины. За грохотом пушек, интенсивной стрельбой, одиночные выстрелы из тыла были не слышны. Однако ротный Вяземский был офицером тертым. Когда убили взводного, сразу понял – стреляли из тыла. Вызвал Игоря.
– Вот что, старшина. В нашем тылу, думаю, в тех двух зданиях, фрицы засели. Бери своих парней, зачисти дома. Иначе я всех офицеров потеряю.
– Так точно.
Игорь взял оставшихся семерых, подобрался к зданиям. Обшарили первый дом, не исключая подвал и чердак, но никого не обнаружили. Перебрались во второе здание, и вдруг сверху выстрел. Ступая осторожно, поднялись по лестнице. Беззвучно шагать сложно, лестницы бетонные, а на подошвах сапог железные подковки, звук еще тот, цокают, как кони подковами по мостовой. Поэтому шли на носочках. Автоматчик у чердачного лаза их прошляпил. Увидели друг друга они одновременно, но Игорь быстрее был, опытнее, на мгновение немца опередил. Убитый из люка на площадку этажа вывалился. Форма на нем странная, которую разведчики не видели никогда. Позже разобрались – пожарный городской команды. Чтобы не рисковать попусту, через люк на чердак забросили несколько гранат. Потом сами взобрались. У слухового окна снайпер убитый, рядом его оружие с оптикой. У другого окна фаустник. Ранен осколками тяжело. Один из разведчиков очередь ему в грудь всадил, а фаустпатрон за ремень на плечо повесил. Трофей знатный, за таким охотились. В обращении прост и легок, а силы большой.
По прибытии на позиции Игорь о выполнении доложил.
– Трое, говоришь? Так немцы следующей ночью других заслать могут.
– Вполне. Кто им мешает? У меня предложение, товарищ старший лейтенант. Разрешите мне и еще двоим в немецкий тыл отправиться. Как днем стрельба начнется, самим пошустрить, панику поднять.
