Юрий Корчевский - Разведчик. Чужая земля
– Ком! Есть хочешь?
Мальчишка кивнул. Игорь повару сказал:
– Дай ему полную миску и хлеба.
Мальчишка, как получил, не удержался, откусил кусок хлеба, жадно съел две ложки каши, к домам пошел.
– Стой! – крикнул Игорь. – Ты куда?
– У меня мать там и две сестренки.
– Веди их сюда.
Поевших солдат усадили в грузовики. У многих выражение лица изменилось. Думали – расстреляют. А их накормили. Грузовики уехали. К кухне потянулись, пока робко, местные. Вроде прочесали все, где же они прятались? Повар каши и хлеба не жалел. Но вот черпак по дну котла заскреб.
– Все! Аллес!
Повар руками развел. Игорь спросил:
– Хлеб остался? Все отдай, по куску. Вишь, оголодали.
– Старшина, больно ты жалостливый к фрицам! А они наших кормили?
– Так они фашисты. Таким же быть хочешь? Возьми автомат, стреляй!
Повар попятился.
– Ты что, старшина? Как же я – в детей.
– А они виноваты, что Гитлер войну развязал? Что она им принесла? Голод, бомбежки, смерть близких. Сегодня они дети, а завтра народ. И о нас добрым словом вспоминать должны.
– Правильные речи, старшина!
Игорь не заметил, как подкатил «ГАЗ-67». Из него вышли лейтенант и сержант. У обоих на петлицах медицинские эмблемы, на боку – санитарные сумки. Начали раненым помощь оказывать. Некоторым записки в карман совали – этих на операционный стол. Только осмотр, фактически первичную сортировку раненых закончили, прикатили грузовики. Погрузили всех пленных, прицепили кухню. Развернулись, пыхнули бензиновым дымком и уехали. Игорь остался на площади перед входом в метро один. Со стороны центра города стрельба ожесточенная слышна, бухают артиллерийские и танковые пушки. Низко пронеслась эскадрилья штурмовиков. Надо возвращаться к своим, продолжать зачистку зданий, продвигаться вперед. А положа руку на сердце, не хотелось. Устал он воевать. Каждый день раненые, убитые, кровь, пыль и дым. Отдыха хотелось, тишины, отоспаться всласть. Для счастья человеку не много надо.
Но бдительности и осторожности не терял, пробирался через здания и завалы осторожно. Вот и дом, из которого к метро отправился. Пуст он, как и следующий. Пока он немцами занимался, взвод целый квартал очистил, вперед продвинулся. Попал в самый напряженный момент, когда бойцы «выкуривали» из дома засевшего на втором этаже пулеметчика. Танка не было, а пушкари орудие подкатить близко к дому не могли, пулеметчик не давал. У дивизионки ЗИС-3 щит маленький, расчет укрыть от пуль не мог. Игорь взял с собой Филиппова и Ашихмина, оставшимся приказал вести огонь по амбразуре, отвлекать. Сам дом по тылам обошел. А здесь в подъезде автоматчик устроился, за мешками с землей. Подходы к дому прикрывает. Попробовали сунуться и сразу назад. И гранату в окно не забросишь, далеко.
– Парни, стреляйте, не давайте высунуться. Я сбоку зайду.
Если автоматчику высовываться не дадут, Игорь в мертвую, непросматриваемую зону попадает. Вдоль дома, под балконами, перебежками, к двери подъезда подобрался, встал под козырек. Немец сверху строчит, горячие гильзы вниз сыпятся. Игорь гранату с пояса снял, мощную Ф-1, выдернул чеку, отпустил рычаг. Щелчок раздался, появился легкий дымок. Это горел запал. Игорь сразу считать стал. Пятьсот один, пятьсот два, потом гранату вверх подбросил, сам назад шаг сделал, под козырек. Над головой рвануло, пылью затянуло, осколки в асфальт ударили, по козырьку. Игорь дверь в подъезд распахнул, по лестнице вверх помчался. Впереди последний лестничный марш. Тишина, только звуки странные, как будто вода капает. Присмотрелся, а со ступенек верхней площадки кровь. Кап-кап. Готов автоматчик! Держа наготове автомат, поднялся. Вместо лица у немца кровавая каша.
Из приоткрытой двери в квартиру пулеметные очереди. Игорь к двери, немного пошире распахнул стволом «папаши». Маленький коридор, за ним дверь в комнату. Сколько пулеметчиков – один, два? Игорь рисковать не стал, дал длинную очередь веером через дверь. Пулеметная стрельба стихла. Игорь три шага вперед, встал за притолоку, дверь распахнул, отшатнулся, опасаясь выстрела. Осторожно заглянул. Пулеметчиков двое. За станком наводчик – ефрейтор, рядом молодой парнишка в форме фольксштурма. Оба наповал. Игорь над кирпичной кладкой руку с «ППШ» поднял, чтобы увидели наши, не стреляли. Потом крикнул:
– Готово, минус три.
Три, если с автоматчиком считать. Спустился вниз, вместе с бойцами к следующему дому. Обычно для обороны занимают угловые дома, из них обзор хороший, и вести огонь на три стороны можно. А этот дом в средине квартала. Из окон палки торчат с белыми тряпками. Капитулируют. По квартирам пробежались, по подвалу. Никого, ни солдат, ни гражданских.
Вообще городской бой – самый сложный вид боя. Преимущество наступающих в танках, авиации и артиллерии ничего не дает. Командованию трудно руководить ситуацией, бой рассыпается на мелкие, локальные боестолкновения, на уровне отделения или взвода, максимум роты. И от опыта и находчивости командира взвода или роты зависит многое. Обороняющиеся, хорошо зная особенности города, пользуясь подземными коммуникациями, могут выходить в тыл наступающим. Кроме того, у обороняющихся есть заранее подготовленные позиции, доты. Поэтому в городских боях можно увязнуть надолго, понести тяжелые потери. Бои в Сталинграде убедительно это показали. Гитлер от аналитиков это знал, рассчитывал, что сражение будет идти долго и подоспеют группировки Венка с запада и несколько дивизий из Чехии. Не учел опыта городских боев наших войск. Кроме Сталинграда наши брали Варшаву, Познань, Кенигсберг.
К взводу Игоря прибыло подкрепление, чему разведчики были рады. Трое огнеметчиков с ранцевыми огнеметами, саперы с полными сидорами взрывчатки и один химик. Когда он доложился, Игорь подумал – ослышался. В начале войны все опасались, что немцы применят химическое оружие. До войны велась пропаганда защиты от химоружия. Бойцы носили противогазы в сумках, сильно мешающие. Постепенно угрозы забылись. И наши и немецкие солдаты противогазы уже не носили.
И тут вдруг химик.
– Повтори!
– Сержант Фуфаев, химик.
– Отделению и взводу какой прок от тебя?
Игорь не представлял, чем может помочь химик. Разведчики обступили, слушали внимательно.
– Немцев из домов выкуривать.
Сержант достал из сидора увесистую цилиндрическую шашку.
– Поджечь запал и бросить в дом. Через десять-пятнадцать минут убегут все, даже тараканы. Проверено!
– Ну, раз так…
Огнеметчики пригодились в этот же день. В угловом здании залегли немцы, не меньше взвода. Атаковать в лоб значит весь разведвзвод положить на улице. Почти во всех окопах мешки с песком, часть окон, особенно на первом и втором этажах, заложены наглухо кирпичом. Разведчики с боем выбили из другого здания, напротив углового, немецких пехотинцев. Игорь огнеметчиков к окну подвел.
– Сможете по окнам огонь пустить?
Огнеметчики по очереди осторожно выглянули.
– Старшой, на пределе.
Ранцевый огнемет имел максимальную дальность выброса струи огненной жидкости 35 метров.
– Кто-нибудь один попробуйте.
– Тогда я.
Вперед выступил сержант. В короткий стволик вложил холостой патрон «ТТ». От него загорался огневой состав. Подполз под подоконник, привстал на одно колено. Хлопок холостого выстрела, из трубы огнемета полетела струя горящей жидкости и прямиком в окно противоположного дома, в амбразуру пулеметчика. Наш огнеметчик сразу на пол упал. Из других окон углового здания по нему стрелять начали. А в угловом доме истошные крики, горящие немцы мечутся. В первой половине войны немцы широко использовали огнеметы. Карательные части ими дома жгли, а пехота выжигала наших бойцов из дотов, из Аджимушкайских каменоломен, из Брестской крепости. Наши части массово стали их использовать в городских боях, уже на чужой земле. Но Игорь, как и его разведчики, видели огнемет в действии в первый раз. Эффект произвело сильный.
– Если струя достанет до соседнего здания, ищите позиции получше и действуйте, – приказал Игорь.
– Нам бы с верхнего этажа. А вам огнем автоматов поддержать.
– Сделаем! – заверил Игорь. – Как только первый из вас начнет, за нами дело не станет.
А огонь в доме напротив не погас, начался пожар. Стрельба из дома стихла. Немцы, убоявшись сгореть, начали покидать дом. Игорь приказал бойцам зайти с тыла, не дать фашистам выйти и занять позиции в другом доме. А для того, чтобы не воспользовались подземными ходами, саперам обрушить ходы.
– Так, товарищ старшина, ходы сподручнее обрушивать изнутри.
– А сумеешь в подвал пробраться? То-то и оно. Ходы с боковой стороны здания, по центру. Заложите прямо на поверхности тротил и взорвите.
Саперы ушли. Через некоторое время с тыловой части здания, невидимой Игорю, вспыхнула стрельба, а затем ахнул взрыв. Это сработали саперы. Игорь сам перебежками перебежал во двор углового здания. Немцам деваться некуда. Из подъездов их не выпускают разведчики, на каждое шевеление открывают огонь из автоматов и пулеметов. Из окон нижних этажей не выпрыгнуть, заложены кирпичом. Подземный ход обрушен. Игорь, когда перебегал, видел воронку и остатки кирпичной стены хода. А на верхних этажах пожар, здание дымом начало заволакивать. Из здания уже кашель обороняющихся слышен. Потом из одного подъезда показалась палка с белым флагом. Игорь крикнул:
