Кеннет Макси - Вторжение, которого не было
На рассвете 16 июля 135-я бригада и два взвода “матильд” из состава 8-го танкового полка атаковали позиции немцев. Они прорвались через разрушенный прибрежный город и взяли под контроль развалины Сен-Гольф-Корса. Вместо захвата новой территории Локу пришлось приложить отчаянные усилия, чтобы вернуть старые позиции и не допустить захвата столь важного для немцев участка побережья в районе Сандгейта.
Ни Торн, ни Лиардет, ни солдаты 135-й бригады так никогда и не узнали, насколько близки они были в тот день к победе. В распоряжении англичан оказался плацдарм в районе Хайта. Противник в поле зрения был охвачен паникой. Нужно было всего лишь привлечь резервный пехотный батальон, добавить[367] еще несколько “матильд”, и дело было бы сделано. Но в решающий момент англичане оказались под сильнейшим огнем противника. Две “матильды” были повреждены. И тут поступил приказ Торна об отступлении. Командиру бригады пришлось отказаться от мысли задействовать резервный батальон. Нехотя, очень нехотя англичане повиновались. Вечером немецкий патруль обнаружил, что враг отступает. К ночи все вернулись на исходные позиции.
Сражение в ПроливахВылазка миноносцев в Проливы в ночь с 15 на 16 июля стала лучшим вкладом Королевского флота в оборону страны. Эту операцию предприняли по личному указанию Черчилля. Она была тщательно продумана и оптимально спланирована.
Шесть крейсеров и двенадцать эсминцев из флотилии Хамбера проследовали на юг и присоединились к флотилии Нора. Драке получил от Форбса приказ вновь выйти в Проливы и подвергнуть обстрелу порты, чтобы остановить конвои противника в самом начале пути и захватить находящиеся в море. Так началось второе сражение в Проливах.
Благодаря искусству своих криптоаналитиков, немцы были прекрасно осведомлены о замыслах англичан. Редер решил устроить засаду, задействовав тяжелый крейсер “Хиппер”, а также легкие крейсера “Нюрнберг”, “Кельн” и “Эмден”. В операции участвовали также полдюжины эсминцев[368] и несколько эскортных судов, для прикрытия предполагалось использовать береговую артиллерию и авиацию.
Немцы располагали сведениями, что Драке предполагает сначала бомбить Кале, а затем — один за другим объекты вдоль береговой линии — до Зеебрюгге. Лютьенс намеревался вступить в сражение, когда противник полностью сосредоточит внимание на береговых целях. Истребители “Люфтваффе” препятствовали английской воздушной разведке и одновременно прикрывали военные корабли, которые в 17 часов вышли из Антверпена и, держась вблизи берега, взяли курс на запад. Все же их заметили. Патрульная субмарина англичан дала знать адмиралу Драксу, который[369] отреагировал немедленно. Он, во-первых, приказал крейсерам “Саутгемптон”, “Бирмингем” и “Шеффилд” открыть отвлекающий огонь из 152-мм орудий с дальних дистанций и, во-вторых, велел использовать для стрельбы в упор 203-мм орудия тяжелых крейсеров “Сассекс”, “Норфолк” и “Йорк”, выдвинувшихся на восточный фланг.
В 21:30 англичане начали обстрел Кале с расстояния шести миль. Из-за сильной облачности освещение было ужасным, да и качество наводки англичан, равно как и немецких береговых батарей, оставляло желать лучшего. Сильно пострадал порт, но немецкие конвои на пути в Англию отделались легким испугом; они подзадержалилсь в пути, но остановлены не были[370]. Английские корабли, не прекращая огонь, двигались на восток к Дюнкерку.
Приблизительно в это время в крейсер “Сассекс” попало несколько восьмидюймовых снарядов с “Хиппера”. (Этот немецкий корабль имел наиболее современную систему управления огнем, включающую артиллерийский радар[371]). Однако расстояние между эскадрами стремительно сокращалось, и начало сказываться преимущество англичан в силе артиллерийского огня. Немцам пришлось лечь на обратный курс. Английские крейсера перешли к преследованию. Вскоре тяжелый снаряд угодил в “Хиппер”. В результате на немецком корабле вышла из строя концевая башня главного калибра и, хуже того, пострадала система центральной наводки. Немцы взяли реванш, торпедировав “Йорк”. Едва держась на плаву, погрузившись носовой частью в воду до главной палубы, английский крейсер пополз в порт, но за этот успех немцы расплатились миноносцем. В этот момент на арене, освещенной зловещими отблесками пламени от горящих кораблей, появились легкие крейсера “Кригсмарине”, вооруженные 150-мм орудиями. Они оказали посильную помощь “Хипперу”, обстреляв[372] “Норфолк”, но несчастный “Кельн” почти сразу попал под прицельный огонь 203-мм орудий и взлетел на воздух[373].
Адмирал Драке прекратил обстрел берега и отдал приказ сосредоточить все внимание на кораблях противника. Немцы уходили к устью Шельды. В этот момент миноносцы Королевского флота вышли в торпедную атаку, имея целью сорвать организованное отступление немцев.
Драке прекрасно понимал, какой опасности он подвергает свои ценные корабли в этих узких, изобилующих мелями и минами, водах. Немцы рассчитывали заманить англичан именно в такого рода ловушку. Они выбрали курс, позволяющий использовать в качестве прикрытия мели около побережья Остенде и береговые батареи. На отходе “Хиппер” получил еще один шестидюймовый снаряд, “Эмден” также был поврежден.
Атака английских миноносцев не достигла цели, так как немцы открыли точный заградительный огонь. Королевский флот потерял еще два корабля, прежде чем удалось выйти из-под обстрела. Их задачей теперь было прикрыть отступление на север главных сил, стремящихся до рассвета покинуть зону действия бомбардировщиков “Люфтваффе”.
Форбс полагал, что сражение выиграно, несмотря на потерю значительного количества кораблей. Он справедливо считал, что у “Кригсмарине” больше не осталось крейсеров. В этом он проявил изрядную проницательность[374].
Через Адмиралтейство Форбс попытался выяснить, где находятся “Шарнхорст” и “Гнейзенау”. В ночь с 17 на 18 июля он решил снова ввести в Проливы крейсера и на сей раз поддержать их линейными кораблями “Бархем” и “Родни”. Первый из этих линкоров нес восемь 381-мм орудий. “Родни”, сильнейший корабль Его Величества, хотя и несколько тихоходный, был вооружен девятью орудиями калибра 406-мм в трех расположенных в носовой части корабля башнях.[375]
Игры “Люфтваффе”К утру 16 июля начал сказываться эффект постоянных немецких бомбардировок с воздуха и обстрелов тяжелыми орудиями через Ла-Манш. Командование Истребительной авиацией было деморализовано. “Спитфайры” и “харрикейны” оставили передовые аэродромы и были отведены в глубь страны[376]. “Люфтваффе” действовали практически безнаказанно — даже в тех немногих областях, где Даудинг сконцентрировал свои ВВС. Почти по всей Англии немецкие самолеты летали без истребительного сопровождения и чувствовали себя в безопасности. Этим немедленно воспользовался Пятый воздушный флот, который приступил к регулярным вылетам с территории Норвегии. Немцы бомбили корабли в Северном море, аэродромы и порты в Северной Англии и Шотландии.
И в воздухе, и на суше англичане выглядели все более беспомощными. Для фон Фитингофа это явилось приятной неожиданностью. Утром 16-го он провел пару очень неприятных часов, отбивая атаку 135-й бригады. И вдруг разведывательные патрули его подразделений сообщают об отходе врага и об отсутствии сколько-нибудь серьезного сопротивления, а воздушная разведка дополняет эту информацию неопровержимыми доказательствами. Да, англичане отступают, их авиация при последнем издыхании, а силы Королевского флота на исходе.
Геринг также внимательно изучил данные разведки. Затем днем 16 июля он, впервые после “Дня Звезды”, отдал приказ всем трем воздушным флотам “Люфтваффе” (Второму, Третьему и Пятому) сосредоточить усилия на уничтожении боевых кораблей противника. Разумеется, одновременно немецкой авиации предстояло держать под контролем RAF и прикрывать конвои. Геринг исходил из того, что, хотя немецкие ВВС и понесли тяжелые потери в бомбардировщиках, они все еще были очень сильны. Действительно, на 16 июля в распоряжении вермахта имелось 500 горизонтальных и 200 пикирующих бомбардировщиков, а также 600 одномоторных и 100 двухмоторных истребителей. Триста[377] пятьдесят транспортных Ju.52 и Ju.90 работали с максимальной нагрузкой, обеспечивая боевое питание плацдармов. Пилоты резерва не сомневались, что вермахт на пути к победе. Действительно, наконец-то получен приказ атаковать флот противника. Наконец-то, пилоты морской авиации смогут показать себя в деле.
Немцы могли быть довольны достигнутым превосходством в воздухе и на суше. Они опасались лишь за морские конвои. Немцы понимали, что Королевский флот еще дееспособен. Как заметил один пленный английский морской офицер в разговоре с Лютьеном: “Среди наших командиров многие еще не осознали, какую роль играют мели и мины. Командующий опасается, что мы можем пойти ко дну в Проливах. Однако, при всем уважении к нему, я должен заметить, что те же самые опасности подстерегают и противника”.
