Уилбур Смит - Крик дьявола
— У тебя дьявольские уши, — заявила она и, вновь покраснев, встала на ноги, уворачиваясь от объятий его протянутой руки. — Ну хватит! — хихикнула она, подбежала к привязанной неподалеку в лесу породистой лошади, вскочила в седло и крикнула: — Вперед!
Чарлз лениво встал и потянулся. Заправив рубашку в галифе, он свернул ковер, на котором они лежали, и направился к своей лошади.
Молодые люди остановились на краю леса и, не спешиваясь, какое-то время смотрели вниз на долину Констанция.
— Здорово, правда? — спросила она.
— Правда, — согласился он.
— Я говорю о виде.
— Я тоже. — За те шесть дней, что он был с ней знаком, она уже дважды завлекала его на эту гору — внизу простирались более шести тысяч акров богатейшей африканской земли.
— После смерти моего брата Хьюберта заниматься всем этим некому. Остались только мы с сестрой, но мы — женщины. Отец, к сожалению, уже немолод, и ему очень тяжело.
Чарлз лениво окинул взглядом роскошную чашу с виноградниками, раскинувшимися от крепкого основания Столовой горы до того места, где в горы клином врезалась блестящая гладь бухты Фолс-Бэй.
— Правда, замечательный вид на домашние угодья? — Хелен старалась привлечь его внимание к внушительных размеров поместью в голландском стиле с многочисленными прилегающими постройками, продуманно расположенными позади.
— Да, действительно впечатляющее приданое, — пробормотал Чарлз, намеренно невнятно произнося последнее слово, но девушка, бросив на него удивленный взгляд, уже готова была возмутиться.
— Что ты сказал?
— Действительно впечатляющее зрелище, — поправился он. Упорные попытки «захомутать» его начинали действовать на нервы. Ему доводилось водить за нос и более искушенных «охотниц».
— Чарлз, — прошептала она, — неужели тебе не хотелось бы остаться здесь? Навсегда?
Тут Чарлзу стало совсем плохо. Эта юная провинциалка не имела ни малейшего представления о неписаных правилах флирта. От такой неожиданности он, запрокинув голову, просто расхохотался.
От смеха Чарлза любая находившаяся в пределах ста ярдов от него женщина начинала дрожать от восторга — в нем чувствовалось искреннее веселье с оттенком скрытого сладострастия. Зубы на фоне морского загара сверкали белизной, а на груди и руках под шелковой рубашкой расслабленно играли мускулы.
Оказавшись единственным зрителем этого представления, Хелен утратила всякий контроль, как воробей в ураганном вихре. Порывисто подавшись к нему, она дотронулась до его руки.
— Ведь хотелось бы, Чарлз, правда?
Откуда ей было знать, что личный ежегодный доход Чарлза Литтла составлял примерно двадцать тысяч фунтов и что после смерти отца ему предстояло унаследовать титул виконта Сатертона со всей прилагающейся к этому недвижимостью. Разумеется, она не знала, что любое из этих поместий раза в три превосходило размеры владений ее отца и что Чарлз мог легко позволить себе пренебречь вниманием страждущих дам раза в два более эффектных внешне, чем она, раз в десять превосходящих ее по наследству и раз в сто — по родословной.
— Конечно, хотелось бы, Чарлз, я уверена!
Она была такой юной и ранимой, что он, вовремя прикусив язык, удержался от колко-ироничного ответа, едва не сорвавшегося с губ.
— Хелен, — он взял девушку за руку, — я — морской волк. Нас носит ветром по морям, по волнам. — Он поднес ее руку к своим губам.
Какое-то время она продолжала сидеть, ощущая тепло его прижатых губ и подступающие к глазам жгучие слезы. Потом выхватила руку и, дернув за поводья, резко развернула свою лошадь. Взмахнув кожаным стеком, она хлестнула по лоснящемуся черному крупу. Взметнувшись от неожиданности, жеребец ринулся по дороге назад к долине Констанция.
Чарлз покачал головой и поморщился от досады. Он вовсе не хотел ее обижать. Это должно было стать лишь очередным приключением, чтобы как-то разнообразить дни ожидания, пока «Бладхаунд» находился в доках на заключительной стадии техобслуживания. Однако Чарлз уже научился стойко переносить окончания своих похождений — все эти драмы со слезами.
— Стыд и позор, бездушный мерзавец! — воскликнул он вслух и, пришпорив свою лошадь, пустился вслед за ускакавшим жеребцом.
Ему удалось нагнать того лишь во дворе конюшни. Его уже прогуливал конюх, на шкуре жеребца темнели потные пятна, а грудь продолжала вздыматься после безумной скачки.
Хелен куда-то исчезла, но в воротах стоял ее отец — крупный мужчина с черной окладистой бородой с проседью.
— Хорошо покатались?
— Да, благодарю, мистер Ойс. — Чарлз старался держаться непринужденно, однако прежде чем продолжить, отец Хелен выразительно взглянул на запыхавшегося жеребца.
— Вас уже час дожидается один из ваших матросов.
— Где он? — Тон Чарлза тут же изменился, став более деловым.
— Я здесь, сэр. — На солнце из полумрака входа в конюшню вышел молоденький матрос.
— Что случилось? — нетерпеливо поинтересовался Чарлз, ответив на официальное приветствие.
— Капитан Мэндерсон шлет вам свое приветствие, сэр, а также вам надлежит в кратчайшие сроки прибыть на борт крейсера «Орион». Ожидающий автомобиль доставит вас на базу, сэр.
— Что-то срочно вас вызывают, капитан, — услышав это, отозвался Ойс. Он стоял, прислонившись к каменному столбу ворот. — Боюсь, мы теперь вас долго не увидим.
Но Чарлз уже не слушал. Он разве что не затрепетал от едва сдерживаемого возбуждения, словно хорошо натасканный охотничий пес от запаха дичи.
— Приказ о боевых действиях — ну наконец-то, — прошептал он. — Наконец-то!
Из-за юго-восточного ветра у мыса Кейп-Пойнт сильно штормило, и луч стоявшего на скалах маяка бил сквозь тучи океанских брызг. Стая олушей так высоко заходила на материк, что успела поймать последние лучи солнца — розовые на фоне темной воды.
«Бладхаунд» обогнул мыс Хэнгклип и, ощутив на борту мощь южной Атлантики, закачался на волнах. Бурные потоки воды хлынули по верхней палубе мимо орудийных башен. Словно в отместку, корабль набросился на очередную волну, и стоявший на капитанском мостике Чарлз Литтл порадовался, что палуба не ушла из-под ног.
— Развернуть на ноль-пять-ноль.
— Ноль-пять-ноль, сэр, — повторил лейтенант-штурман.
— Обороты на семнадцать узлов, штурман.
Ритм двигателей почти сразу же изменился, и ход стал менее агрессивным.
Чарлз подошел к углу маленького шаткого мостика и посмотрел назад — в темноту, на окаймленную горами Фолс-Бэй. В двух милях за кормой в сумерках растворились очертания «Ориона».
— Давай, давай, старичок. Постарайся не подвести, — пробормотал Чарлз Литтл с пренебрежением, которое может чувствовать командир эсминца по отношению к любому судну, неспособному развить двадцать узлов. Он бросил взгляд на сушу за кормой «Ориона». Под толщей Столовой горы — там, где начиналась долина Констанция, — светился одинокий крохотный огонек.
— Ночью будет туман, сэр, — сообщил возникший рядом с Чарлзом штурман, и Чарлз без всякого сожаления повернулся и посмотрел вперед в сгущавшуюся темноту.
— Да, подходящая ночь для пиратов.
42
Туман конденсировался на сером мостике, и ходить по металлическому полу было скользко. Влага пропитала верхнюю одежду сгрудившихся возле поручня мужчин и мелкими капельками, похожими на крохотные жемчужинки, повисла на бровях и бороде капитана-цур-зее Отто фон Кляйне, что придавало тому вид настоящего заправского пирата.
В ожидании приказа повернуть назад лейтенант Киллер то и дело с тревогой посматривал на своего капитана. Он не одобрял идею подкрадываться к вражескому берегу во время мощного прилива в таком тумане.
— Стоп машина, — распорядился фон Кляйне, и Киллер тут же с готовностью передал приказ. Глухое гудение под ногами прекратилось, и в туманном воздухе воцарилась мертвая тишина.
— Что на топ-мачте — землю видно? — не поворачивая головы, спросил фон Кляйне.
— Туман. Никакой видимости, — отозвался Киллер. И после паузы добавил: — С бака докладывают: глубина около ста метров и быстро идем на мель.
Фон Кляйне кивнул. Это сообщение подтверждало его предположения о том, что они находились менее чем в пяти милях от волноотвода дурбанской гавани. И утром, когда рассеется туман, он надеялся увидеть впереди небольшие прибрежные горы, с террасными садами и белыми постройками. А также — и на это капитан рассчитывал больше всего — он надеялся обнаружить как минимум шесть британских торговых судов, стоящих на якоре в сонном ожидании своей очереди зайти в тесную гавань, полагающих, что находятся под защитой береговой артиллерии, и совершенно не представляющих, насколько призрачной является так называемая защита полудюжины устаревших орудий, обслуживаемых стариками и мальчишками в составе местной милиции.
