Студент: Месть (СИ) - Кузьмичев Юрий "LikanTrop"

— Слава! Проходи! — заметил меня технарь Шуба, подошёл и пожал руки мне и Медвежонку. — Вован с Ткачом внутри. На чердаке коньяк пьют и о чём-то беседуют. А мы тут потихоньку мясо жарим и картошку запекаем.

— А вот вам помощник в таком случае, — подтолкнул я Мишаню к Шубину. — Мастер жарить, парить и готовить всякое. Миша зовут. Мишань, ты давай не теряйся тут, врастай в коллектив, а я к брату, — хлопнул я друга по плечу и вошёл в дом, по дороге здороваясь с товарищами брата и с теми кого узнал и с теми кого не очень.

— Героям советской армии! Гип-гип-ура! Вы чего тут от всех спрятались? — улыбнулся я, поднимаясь по узкой лестнице на чердак.

Помещение оказалось ухоженным и чистым, даже обставленным кое-какой мебелью. На продавленном старом диванчике расположились Рэмбо и Ткач. Рядом стоял невысокий деревянный столик, а ближе к окну в кресле-качалке раскачивался брат с задумчивым видом и полупустым фужером коньяка в руке. На столе красовалась одинокая бутылка «Белого аиста» и тарелка с лимоном. В трёх метрах от стола стояла застеленная односпальная кровать — удобно тут, девку привел и все под рукой, подумал я, жаль только барышень на чердаке как раз и не оказалось.

На фото Вовка Григорьев

— Да вот, решили пока вдали от суеты о делах поболтать. Садись, брат. Рома, плесни Славе коньяку. «Белый аист», ты, поди, такой и не пил? — во взгляде Вовы промелькнули нотки покровительства, мол, старший брат открывает младшему прелести жизни. Знал бы он, какой коньяк я в своей жизни пил — смотрел бы исключительно с завистью.

— С днём рождения, Саша! — я подошёл к парню и протянул подарок. Рэмбо налил мне коньяка на два пальца. Я надел на ободок фужера кусочек лимона и сел на край кровати, — Швейцарский нож. Там целая куча всего внутри.

— Ух ты! Шо за диво? Прикольная штука! — Ткач начал извлекать инструменты из рукояти. — Спасибо, Слава!

— Дай гляну! — Рэмбо выхватил подарок и с немного детским интересом стал проверять остроту шила.

— В общем, о чём мы тут говорили, брат? Думаю, честно будет и с тобой поделиться, — Вова посмотрел на меня задумчиво. — На днях ко мне обратился Паша Чёрный.

— Насчет Митяя? — хмыкнул я.

— Именно. Он хочет, чтобы мы забрали у лобненских пацанов контроль над таксистами в «Шарике». Взамен предлагает считать точку нашей.

— Только половину придётся отстёгивать Хромому, — иронично кивнул Ткаченко.

— Но главное не это, — брат недовольно посмотрел на друга. — Главное, Чёрный обещал снять меня с розыска и закрыть уголовное дело через своего кореша-прокурора.

— А шо? Нормальный ход, шо тут скажешь, — кивнул Ткаченко и отхлебнул коньяка.

— А ты мне это с какой целью рассказал, брат? В курс поставил или посоветоваться? — я отпил подогретый ладонью коньяк и с наслаждением прожевал дольку кислого лимона. Люблю острое и кислое ещё с прошлой жизни.

— И то, и то, — подмигнул мне брат, но потом посерьёзнел. — Дело нешуточное. Мы думаем согласиться. Но если будем воевать с Лобней, может отрекошетить и по близким. Сам понимаешь.

— А на хрена воевать с Лобней? — удивлённо приподнял я бровь. — Брат, я у ребят поспрошал — там никакой «Лобни» единой нет. Есть боксёр Митяй с дворовыми пацанами с района и с парой десятков спортсменов, которые вокруг стихийно образовавшегося авторынка крутятся. Отправь туда на рынок бойцов своих под прикрытием типа они там купи-продай. Пусть поспрашивают про Митяя, за ним последят. И на точку к таксистам отправь. Думаю, за неделю ты соберёшь на этого Митяя такое досье, что выдернуть его будет проще простого. А нет Митяя — нет проблем.

— Хорошая идея! — глаза Рэмбо кровожадно заблестели.

— Не начинай, Роман. Не надо нам его мочить пока. Может пригодиться. Но это потом, — я допил остатки коньяка, встал, подошёл к столу и налил ещё. — Брат, Хромой, я так понимаю, из авторитетов. А синие народ хитрый, сегодня с тобой дружат, а завтра на ножи поставят. Я это к чему: соглашайся на двух условиях. Первое: сперва пусть тебя снимут с розыска и отдадут на руки дело. Второе: как дело будет на руках, пусть Хромой лично подтвердит условия по точке.

— А это зачем? Паша Чёрный же и так сказал, — не понял брат.

— Паша Чёрный может много чего говорить. Он тебе что обещал? Что точка будет ваша? — брат кивнул. — А точка чья? Пашина или Хромого? — Вова задумался и промолчал. — Вот тебе и ответ. Паша, по сути, обещает тебе то, что ему не принадлежит. Завтра Хромой решит иначе — и что ты ему скажешь? «Мне Паша Чёрный сказал по-другому?» — я сел на кровать и хмыкнул. — Ну и пошлёт он тебя к Чёрному вопросы задавать, и по сути будет прав.

- Не люблю я урок. Хитрожопее евреев, – цыкнул Ткач, встал и долил Вовану конины, - веры им ни на грамм. Верно Слава гуторит.

— Вот поэтому советую поступить именно по-моему, — продолжил я. — Засылаешь людей в Лобню и к таксистам — это раз. Соглашаешься вписаться, если получаешь на руки дело — это два. Личная встреча, где Хромой подтверждает тебе слова Паши про точку и половину дохода с неё — это три.

— А дальше выдергиваем Митяя и закрываем вопрос, — кивнул Рэмбо.

— Ром, меня твоя кровожадность начинает пугать, — иронично посмотрел я на парня. — Ты же военный. Знаешь, как Сунь-цзы говорил? «Лучшая битва — это та, которой удалось избежать». Не надо оставлять за собой кровавый след. По нему за тобой могут прийти мстить за волка молодые волчата.

— М-да, Слава, — Вова залпом опустошил стакан и поднялся с кресла. — Я сейчас думаю, может, мне самому стоит на три-четыре месяца в Бутырку сгонять на переквалификацию? Не замечал я за тобой раньше такого…, — он покрутил рукой в воздухе, — даже не знаю, чего именно. Слов не подберу.

— Вован! Пацаны! За стол уже садимся — вы чего там? — с лестницы показалась взъерошенная голова Гринева.

— Идём, — кивнул Вова Грине и посмотрел на Ткача с Рэмбо. — Делаем, как говорит Слава. Мне этот план нравится.

— Так точно! — в один голос ответили мужики, и всей честной компанией мы двинулись в сторону закрытой веранды, а по сути пристройке к дому, отапливаемой печкой буржуйкой.

Гости уже сидели за столом. Вова сел во главе. По правую руку разместил Саню Ткаченко с женой и подругой — как я понял, которую она взяла с собой с прицелом на моего брата. По левую оказался я с Медвежонком и Рэмбо. Водка полилась рекой, горячее истекающее соком мясо и свежие овощи гости активно накладывали в картонные тарелки. Ну а потом пошли тосты и иногда вручение подарков. Короче, хорошо посидели, пьяно, сыто и в кои-то веки без приключений.

31 октября 1988 года, г. Долгопрудный, Святослав Степанович Григорьев

Чиж заехал за нами даже раньше условленного времени. День рождения уже перетёк в пьянку по интересам, где гости разбились на кучки: одни в углу стола на веранде травили байки, другие нашептывали что-то на розовые ушки девушек, третьи собрались у костра и лениво запекала картошку, а отдельная часть публики наслаждалась песнями под гитару в беседке. Короче военные устроили маневры, а для меня самое время для отступления.

Мы с Медвежонком предупредили Вовку о нашем уходе и запрыгнули в «копейку». За три с половиной часа нашего отсутствия в машине изменилась лишь одна деталь — Чиж успел заменить ручку переключения передач. Вместо прежней округлой из прозрачной пластмассы с розочкой внутри теперь красовался антрацитово-чёрный пластиковый шар с цифрой 8, типа из американки. Видимо, мой приятель решил, что это модно и молодёжно. Я спорить не стал.

По приезду отправились дрыхнуть, а утром, после гигиенических процедур, зарядки на турниках и плотного завтрака, я направился на Рижский рынок за поддельными документами. Зачем они мне? Маскировка личности, незаметное перемещение и может даже создание алиби — полезные вещи в те непростые времена. Единственное, что меня беспокоило — насколько похожим на меня будет мой альтер эго на фотографии в документах. Впрочем, из своего опыта могу сказать, что даже тюремные охранники порой не вглядывались в фото, а просто переписывали данные в журнал на КПП. Время было еще непуганое, в фото мало кто вглядывался.