Инверсия (СИ) - Богородников Алексей Владимирович
Так я собрал трофеи и подготовил себе программу для вливания в новый школьный коллектив. Всё равно пришлось бы драться: лучше шпану отметелить, чем своих одноклов.
Ответочка от банды пришла быстро. Шестерка, которая зашла в класс призывать меня к ответу, скорчила гнусную рожу, кладя мне на плечо руку.
— Пара шиллингов и я попрошу братанов не ломать тебя полностью.
Я взял его за руку, зацепил носком ногу и резко дернул. Проделав путь длиной несколько метров по грязному полу, он замер половой тряпкой, не в силах осознать, что произошло.
— А если ты начнешь вести себя прилично, то возможно доживешь до момента, когда тебя улодочнят**. — посулил ему в свою очередь.
Школота посмотрела на меня с уважением. Одно дело байки толкать, что ты там пушеров ограбил, другое наглядно показать, что ты их не боишься. Главное не переборщить, но мне поздно о таком думать. Семь бед — один пистолет.
Когда я разбирал вещи деда, в поисках шкатулки с «щенком» в его тумбочке, мой взгляд сразу вильнул к простой проволочной вешалке. Знанием, как сделать из неё кобуру скрытого ношения, я обладал. Изоленты у меня нет, но спорадроп в наличии. Мало-ли кто держит школу, в которую мне придется относить переводной лист. Бить битым толпой агрессивных подростков или получить затрещину и заносить ежедневно дань — выбора, в сущности, нет. Переговоры ведутся, когда люди понимают масштаб проблем. Пистолет их четко очерчивает.
Садовым секатором я отрезал крюк вешалки. Распрямил согнутые концы проволоки и согнул вдвое. Просунул в ствол под его размер, загнул. Если мне не изменяет память, там всего пять сантиметров: «щенок» — крохотуля, но кусает свирепее питбуля. Продел ремень в проволоку, загнул обратный конец S-образно. Обмотал спорадропом. Приладил на икру правой ноги. Малыш плотно сидел на засунутой в ствол проволоке, но слегка ходил на ноге.
С Вильгельма Оранского владение оружием не просто право — обязанность каждого совершеннолетнего подданного Великобритании. Хоть в церковь с ружьем ходи, никто ничего не скажет. Но и в гости могут больше не позвать. А вот если к монарху с огнестрелом подойдешь, там могут и измену пришить. Есть такой нормативный акт или указание от короля, Эйвер смутно помнил. Еще один нюанс — огнестрел дорогой. Необходимо ухаживать за ним, уметь обращаться, стрелять и здесь возникает второй нюанс, патроны не дешевы.
Оттого в Соединенном Королевстве пока тишь да благодать со стрельбой на улицах. У банд на руках единичные экземпляры. Поножовщина, забивание стальными прутами, бляхами ремней — основной арсенал уличной гопоты.
В мыслях было глушитель самодельный зафигачить, но потом устыдился. Я просто иду в школу учиться, а не шутинг местным устраивать. Не убьют же меня в первый день. В худшем случае ножиком попробуют пырнуть. Сходил за рулоном мелкоячеистой металлической сетки — фильтром водяного забортного насоса. Дед его пять лет назад привез, после увольнения с корабля, поставил под забор от грызунов, но порядочная часть её еще осталась.
Самодельный глушитель из подручных средств довольно прост: из мелкоячеистой сетки вырезать и свернуть трубку под ствол, вырезать дно жестяной банки под ствол, забить её металлической стружкой, трубу из сетки просунуть, закрыть ячейки кожей или бумагой, залить герметиком стружку. Хотя можно даже без герметика обойтись, если стружка плотно набита. Зафиксировать банку на стволе: суррогат на несколько выстрелов, но мне не банк грабить.
Отринув несвоевременные мысли, нарезал секатором куски сеточки и аккуратно заправил за распоротый подклад старой школьной жилетки. Сразу меня не заколоть: максимум на сантиметр сильный удар ножом сетка пропустит, дальше ячейка заблокирует. Зашил подклад, цапнул дедовский кортик на перевязи из тумбочки, приладил под жилет и двинул по утренним делам.
«Вооружен и сексуально опасен» — самонадеянно думал я в тот момент.
Потому отвозив носом посланца банды, я гордо вышел к скверу. Вообще его для прогулок горожан победнее строили, но появилась банда «пушеров» и отжала парк для своих темных дел. Полицейские заглядывали, но толку — разбежавшись на полчаса, банда снова собиралась в «обители зла».
Десяток парней с прутьями, гогочущих на скамейке, могла запугать кого угодно. Мне тоже было страхово: подростки самые конченые преступники, никаких тормозов, много агрессии, но куда деваться. Такова жизнь на дне.
— Хогги, дай мне его забить! — воинственно вскричал «Угорь» с расквашенным носом, размахивая ржавым прутом.
Был вариант с «угривым», но угорь звучит короче. Так и прозвал уродца. Школота, узрев банду пушеров, скорчилась-съежилась позади меня, поотстала, стараясь не отсвечивать.
Крепыш с прилизанными назад волосами, с печатками на пальцах, поднял руку вверх и шум моментально стих. Пружиня шаг, он подошел ко мне, оказавшись почти одного роста, но заметно шире в плечах.
— Это ты… — не закончив предложение, он жестко ткнул мне в лицо свой кулак.
Времена могут меняться: «Макаронный Монстр» заменит христианство, люди полетят на Марс, а бандосы всё так же будут прислуживать стоматологам.
Чуть подсев, я прошел в ногу, принял второй удар на плечи, носком подсек опорную ногу пушера, резко выпрямился, и крепыш приложился спиной, затем затылком о плитку. Понимаю — неожиданно, толком не сгруппироваться, а дух выбивает полностью. На затылке начинается спинной мозг, много участков нервной системы — сильный удар вообще может оказаться смертельным.
Оглушенной лягушкой Хогги корячился на земле, банда дернулась, но я вытащил дедовский кортик из-под мышки. Короткий клинок ромбического сечения без долов, на рукоятке из слоновой кости, с фитингами из латуни. Выглядит устрашающе, а главное сразу понятно: свою дань кровью оружие уже собирало.
— Может кто из вас и заденет меня своей железякой. — громко предупредил их. — Только пара-тройка невезучих, героически будет собирать распоротые кишки с земли своими руками. Это очень неприятная и болезненная вещь, даже при взгляде со стороны. Дед у меня такое практиковал и рассказывал.
Прости Дольф, что приплетаю твое имя, но ты только рад там, сверху, глядя на внука, не так ли?
— Тебе не жить, сука. — взял бразды правления в свои руки тип в кепарике, скуластенький и с угрюмым лицом. Жесткий взгляд. Он единственный не гоготал среди остальных, поглядывая по сторонам и засек нашу толпу первым. — За Хогги ответишь.
— Эта вы все еретики-богохульники и сгорите в пламени костра. — не согласился я и ткнул рукой в Угря. — Вот этот ваш человек, выдавал себя за служителя церкви и предлагал крещение.
Я тут про себя говорил, что страшнее измены преступления в Великобритании нет. Неоспоримо, но выдача себя за священника, только немного не дотягивает. На костре за такое уже не жгут, хотя часто им пугают, язык кочергой раскаленной не дырявят за вранье и богохульство, но мало никому не покажется. Потому что такова доктрина Великобритании: христианство — часть законодательства империи. Оно неизменно даже в нынешние времена. Атеизм не запрещается, секуляристское движение есть, недавно одного редактора журнала посадили за достаточно невинную карикатуру на Господа. Так что, если ты споришь, что Бога нет — делай это с уважением. А иначе: битье кнутами, огромные штрафы, каторжные работы, худшая тюремная баланда, издевательства охраны. За простое осквернение церкви пожизненное на раз выпишут.
Бог тут магию людям принес, чтобы выстоять в трудные времена, а кто-то потешается над ним. Да за такое всю банду на железные рудники отправят.
Пушеры растерялись, переглянулась и уставилась на Угря: простое забивание школьника превращалось в религиозное преследование, бунт и тяжкое уголовное преступление против церкви. В смысле вообще против государства, ведь англиканская церковь часть её аппарата, представленная в Палате лордов, а глава церкви — монарх. Даже последний забитый школьник молчать не станет, когда дело касается его религии. На сирот бандосы не смахивают — у каждого есть семья. Может каждый из них на себя плюнул, но семью подставлять под такое обвинение и врагу не пожелаешь.
