Особое задание - Шалашов Евгений Васильевич

Стало быть, нужно «вписаться» в июнь, пока товарищ Троцкий не поссорится с моим непосредственным начальником. В июле, сколько помню, Особый отдел ВЧК начнет «копать» под окружение Вацетиса, отыщет изменника, а сам Главнокомандующий будет арестован.

Арест отразится и на самом Льве Давидовиче. Как-никак Вацетис – его протеже. Троцкий свой пост сохранит, Вацетиса от расстрела спасёт, но с тех пор между Кедровым и Троцким пробежит черная кошка.

У меня и так сложное положение. Можно сказать, что уселся (не сам! усадили!) между двумя стульями. Как сотрудник ВЧК я подчиняюсь Кедрову (и соответственно, товарищу Дзержинскому), но задание получал от Троцкого. Наверняка имел место предварительный разговор между сильными мира сего, но мне об этом никто не расскажет.

Думается, Лев Давидович уже сто раз пожалел, что согласился переподчинить свою разведку и контрразведку ВЧК. Гораздо проще давать задания напрямую, нежели согласовывать их с кем-то. Впрочем, не моё это дело. Моё дело – выполнить приказ, отданный товарищем Троцким и одобренный Кедровым.

В ожидании ответа я занялся подготовкой к будущей операции. Написал новую статью о русско-английских отношениях, даже гонорар за неё получил, сотворил сюжет для будущего агитплаката. Михаил Артемович долго плевался, но передал пожелания художнику. Стало быть, скоро город Архангельск познакомится с новой политической карикатурой, очень «убойной». Главное, чтобы её не выложили раньше времени. Каюсь, идея украдена у одного знаменитого (и очень мерзкого) французского журнала, потому что в девятнадцатом году до такой гадости ещё не додумались, но у меня принцип – все должно пойти в дело!

Примерно через четыре дня я получил записочку из центра. Крестинина уже знаю наизусть, потому превратить цифры в слова ничуть не трудно.

М-да, забавная получилась фраза! «Челобитью повеление было дано». Может, стоило Кедрову взять за шифрокнигу «Три мушкетера»? Тогда ответ прозвучал бы гораздо интереснее, вроде записки кардинала, данной миледи: «Всё, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства». Только чья подпись должна будет стоять? Кардинал Троцкий или кардинал Дзержинский?

Утром я поссорился со своей хозяйкой. Зацепился за какое-то случайное слово, на которое раньше и внимания бы не обратил, резко ответил, потом «психанул», а пока Галинка плакала, собрал вещи и ушёл. На квартире следов не оставил. Даже черновики газетных статей привык сжигать. Оружие – и браунинг, и «трофейный» револьвер – ещё вечером бросил в колодец. Пистолета особенно жаль, привык я к нему, но коли жив буду, новый достану. Отправил обстоятельную записку подполью, где пошагово изложил инструкцию по дальнейшим действиям, главное из которых – срочно менять все адреса и явки. Не уверен, что если меня станут пытать (такую возможность надо учесть!), я не расколюсь. Зачем-то ещё приложил к записке пакет с Записной книжкой нижнего чина и Георгиевскую медаль, попросив переслать в Москву. Составил последнюю шифрограмму в Центр, ответа на которую уже не дождусь, да и ждать не стану. Вроде бы все? Ан, нет, надо бы ещё кое-что сделать. Зайти в аптеку, купить хороший английский пластырь, а потом и на службу.

Там у нас неприсутственный день, это и хорошо. Мне как раз нужно кое-что сделать с одним из ножичков, которым я обрезаю лишнюю бумагу. Вот, теперь всё.

Платон Ильич сидел в своем кабинете, внимательно изучая очередной номер «За Россию!» Увидев меня, слегка скривился.

– Владимир Иванович, почему вы не обсудили эту статью со мной? – гневно поинтересовался директор библиотеки.

Это была самая лучшая моя статья, напечатанная в газете. Моя лебединая песня! И посвящена она злободневной теме – попытке англичан создать на территории Русского Севера марионеточное государство под протекторатом Англии.

– А что здесь не так? – сделал я удивленный вид.

– Вы написали, что приказчик Московской компании Джон Меррик создал проект по присоединению к Британской короне всего Поморья, а король Яков не просто его одобрил, но и назначил Меррика вице-королем Московии и направил в Архангельск корабли с солдатами! Мол, князь Пожарский, несмотря на то что Россия вела войну с Польшей, был вынужден снимать войска с главного направления и отправить на берега Северной Двины стрельцов и орудия. Цитирую: когда корабли начали причаливать к берегам, англичане увидели русских воинов с мушкетами, а на корабли «ласково» смотрели русские пушки. И англичане сделали хорошую мину при плохой игре и быстренько заявили, что прибыли поздравить Михаила Романова с вступлением на престол, а Джон Меррик – посланник короля!

– И что вам не нравится?

– Всё! – ударил Платон Ильич кулаком по газете. – Всё, что вы написали – это наглая ложь! Я помню почти дословно указ короля Якова. Он звучит так: «Бо́льшая часть страны, прилегающей к Польше, разорена и занята поляками; другую часть со стороны пределов Швеции захватили и удерживают свеи. Народ без главы и в большой смуте; хотя он имел бы способы к сопротивлению, если бы был хорошо направлен, но в том положении, в каком находится теперь, готов и даже принужден необходимостью отдаться под покровительство какому-нибудь государю, который бы защитил их. Мы приняли решение прислушаться к просьбам и взять земли Московии под своё покровительство»…

– Ну и что? – пожал я плечами. – Англичане любят прикрывать красивыми словами свои неприличные поступки.

– Владимир Иванович, – нахмурил директор брови. – Должен вам сообщить, что вы уволены. Не сомневаюсь, что у вас будут неприятности. Кстати, редактор газеты уже подал в отставку. Случевский дурак и лодырь, а иначе уже имел бы дело с контрразведкой. Но вы-то, Владимир Иванович! Вы умный человек! На что вы рассчитывали, написав такую статью?

– Как раз на то, что английская контрразведка обратит на меня внимание, – пояснил я. – Не мог же я просто прийти на улицу Соборную и сказать – май дие френдз, ай эм шпион из совьет рашен! Да, а как шпион по-английски?

– Лучше сказать «I’m an secret agent» или «undercover agent», – усмехнулся Платон Ильич.

Между прочем, самому пройти на Соборную дом десять, где размещалась контрразведка, было бы проще, если бы не одно «но». Если мой Вовка выживет, то к нему могут появиться вопросы – а почему явился в расположение интервентов? Объяснить-то он объяснит, но зачем лишние объяснения? Если англичане явятся к нему сами, это уже другое.

– Кстати, господин директор, Платон Ильич Зуев – ваше настоящее имя?

Директор библиотеки внимательно посмотрел на меня, выражая лицом удивление.

– Вы это к чему?

– Это я так, мысли вслух. Зуев – от слова зуёк, маленькая птичка? Может быть, ваша фамилия – Литлбёд или ещё как-то?

– Что за бред вы несете?

Если бы не правый глаз господина Зуева, я бы и впрямь решил, что возвел напраслину на труженика просвещения. Увы, глаз напоминал прищур снайпера, избравшего себе цель.

– Ладно, Платон Ильич, не суть важно, Литлбёд вы или Вульф. Мне нужно, чтобы вы мне помогли. Если возможно, передайте в контрразведку, а ещё лучше – в штаб генерала Айронсайда, что у вас в кабинете сидит эмиссар товарища Троцкого.

– Эмиссар Троцкого?!

Зуев воскликнул это с таким удивлением, что я обиделся.

– Почему бы товарищу Троцкому не прислать в Архангельск своего эмиссара?

Платон Ильич помедлил. Вздохнул.

– Вы даете мне слово, что останетесь здесь, в кабинете?

– Разумеется! – всплеснул я руками. Он что, думает, я сбегу? Забавно.

Примерно через полчаса директор вернулся, а ещё через десять минут за окном запыхтел двигатель автомобиля. В библиотеку вошли двое военных. Один в мундире лейтенанта, второй – целый капитан.

– Лейтенант Бишоп, адъютант генерала Айронсайда, – представил первого офицера Зуев, потом добавил: – Капитан Дринкуотер.

Должность капитана директор называть не стал, но и так ясно – контрразведка.

– Mr. Aksenov, do you speak English? – поинтересовался капитан.