Особое задание - Шалашов Евгений Васильевич
– А что же ещё влекло англичан? – поинтересовался я, несколько не сомневаясь в ответе.
Уперев руку в бок и придав взгляду мечтательное выражение, господин Зуев начал читать:
Дочитав до конца, Платон Ильич снисходительно похлопал меня по плечу и ушел. Я хотел слегка поиздеваться, сказав: «Стихи прекрасные, только я ничего не понял!», но не стал. Не поверит мой директор, что интеллигентный пролетарий не знает Киплинга, если не на английском языке, так хотя бы в русском переводе.
Мой начальник Платон Ильич Зуев был завзятым англоманом. Прекрасно говорил на английском языке, обожал Диккенса и Киплинга, с удовольствием общался с союзниками, приходившими обновить в памяти читанных в юности Вальтера Скотта или лорда Байрона, имевшихся в нашем иностранном отделе. В сущности, ничего страшного. В России поклонников Туманного Альбиона всегда хватало. Ещё Пушкин в «Барышне-крестьянке» высмеивал увлечение отца Лизы Муромской всем английским и противопоставлял ему простого русского барина, живущего без затей, зато побогаче!
У меня самого и у большинства моих знакомых двойственное отношение к Британии (не будем спорить – что мы подразумеваем под этим словом). Кто не любит английскую литературу, английские сериалы (когда же запустят очередной сезон «Шерлока»?!), уютные стриженые лужайки с настоящими британскими домами и холмы с пасущимися овечками? Другое дело, если начнем вспоминать и записывать все пакости, что Россия претерпела от Англии: не хватит тома, сопоставимого с энциклопедией. Значит, английскую культуру любим, а вот английское правительство не особенно.
И что же меня смущало в Платоне Ильиче? Казалось бы, бескорыстный труженик, радеющий за Публичную библиотеку города Архангельска, тратящий свои личные сбережения на пополнение её фондов. Но я, будучи человеком циничным, добра не помнившим, задался вопросом – а откуда у него средства? Как правило, попечителями библиотеки, её почетными директорами становятся меценаты-предприниматели, готовые поделиться с ближними небольшой толикой средств, что хорошо сказывается и на репутации. У Зуева нет ни заводов, ни газет-пароходов. Богатые родственники, отстегивающие деньги? Хм. Вполне возможно, но здесь требуется проверка.
Один из дедушек-библиотекарей как-то обмолвился, что Платона Ильича на пост директора назначил сам Городской голова Вильгельм Вильгельмович Гивелякен в тысяча девятьсот седьмом году в обход человека, действительно вложившего в библиотеку собственные средства. И Городская дума поддержала предложение градоначальника. Так, а чем у нас занимался Гивелякен кроме общественно-полезной деятельности? Разумеется, зарабатывал деньги. А каким способом? Вот это узнать не трудно. Открываем «Памятную книжку» и находим, что Городскому голове с немецкой фамилией принадлежали лесопильные заводы, торговый дом, а ещё он был совладельцем Лесопромышленного акционерного общества «Норд». С «Нордом» оказалось чуть сложнее, но в биржевом справочнике говорится, что тридцать процентов его акций принадлежит «Клейнворт и К°», зарегистрированной в Лондоне. Вот, уже интереснее. Не исключено, что это только совпадение, но сотрудничество государства с торговыми и банковскими фирмами началось не вчера. Вспомним, кто доставлял в Москву известия о нашествии Мамая? А всеми любимый Даниэль Дефо, открывший в своих фирмах целую разведсеть? Впрочем, сам Вильгельм Вильгельмович мог и не знать, кому оказывает протекцию.
И что ещё не так в Платоне Ильиче? Вернее, с Платоном Ильичем. Образование? С его слов, закончил Варшавский университет – хрен проверишь, отсюда и его любовь к пышным «польским» усам. Интереснейшее сочетание польской внешности, английской культуры и русского имени-фамилии.
А если предположить, что английская разведка внедрила своего человека в Архангельск аккурат после подписания Россией союзнического соглашения? Вполне возможно. Разведки работают не только в тылу противника, но и в тылу союзника. А сам Платон Ильич не обязательно мог быть добывающим агентом. Он мог выступать в роли «почтового ящика», резидента. Библиотека – идеальное место для встреч, для передачи информации. Да что там – для сбора и анализа информации, чем я сам в данный момент занимаюсь. А англомания – одна из вполне легальных масок моего директора.
А русская контрразведка или жандармерия могла обратить внимание на скромного библиотекаря? Вполне-вполне. Не в жизнь не поверю, что мои коллеги не работали по союзникам, тем паче – по англам, от которых постоянно ждали чего-нибудь нехорошего. И где теперь искать тех контрразведчиков, что курировали Архангельск? А жандармерия? Последний жандармский начальник Архангельской области полковник Фаноринский ушел в отставку и отбыл в Москву. Если полковника не расстреляли и он не эмигрировал, то можно бы и поискать. Вдруг да что-нибудь интересное расскажет?
Вот только как мне это проверить? И где внимательный читатель Крестинина, что помог бы мне зашифровать фразу «Нужно проверить директора библиотеки Платона Зуева, не попадал ли тот в поле зрения разведслужб?» Сам я точно это сделать не в состоянии!
Следующий вопрос. Если Зуев работает на английскую разведку, связан ли он с её контрразведкой? Не факт, но вполне возможно.
Ну а теперь самый главный вопрос – не страдаю ли я паранойей, если в каждом несоответствии вижу либо злой умысел, либо преступление? Может, начинается «профессиональное выгорание»?
Вывод: Москву я запрашивать не стану, не стоит оно того, но сам буду исходить из того, что директор библиотеки английский шпион и работает на разведку и контрразведку. Не исключено, что мне это может пригодиться.
Что ж, посмотрим, что можно сделать, чтобы угодить директору – англофилу и «шпиону». Значит, Ченслер нёс «полудикарям», а может быть, и «чертям», как говаривал Киплинг, культуру и просвещение, а обратно вывозил материальные ценности. И для Ивана Грозного, имевшего такую библиотеку, о которой королева Мария, а потом сменившая её Елизавета, не могли и мечтать, английская культура, безусловно, была превыше всего! И заголовок поправим. Пусть будет «Скитания капитана Ченслера в Белом море!»
Отнеся очередной опус в редакцию и получив аванс – тридцать рублей, хотя могли бы заплатить и побольше, зашел в церковь. Прошел бочком мимо певчих, украдкой перехватывая записку, прибывшую с безымянным курьером.
Цифры. Сегодня их отчего-то немного, запомню, а записочку лучше порвать на очень маленькие кусочки и развеять по архангельскому воздуху. Теперь беремся за настольную книгу начинающего разведчика. Итак, страница девяносто, строчка восьмая сверху, целых два слова рядом «начатки торговли», дальше… ага… «англичане».
Значит, пора начинать торговлю с англичанами. А торговля подразумевает «торговаться». Пришло время моей четвертой матрешки.
Глава двадцатая
Эмиссар Троцкого
Задание Центра не содержало конкретной даты. Спешить не нужно, но и медлить нельзя. Поскольку для запланированного мною требовалась чистая вода, пришлось ждать, пока Северная Двина не очистится от льда, а флот белых и интервентов не начнет подготовку к наступлению. Покамест друзья-союзники переминались с ноги на ногу, улавливая сведения с Востока. Напряглись было, когда командующий Восточным фронтом Каменев начал очень активно гнать Колчака, но потом расслабились, узнав о прекращении наступления.
План работы я уже подготовил, но он требовал одобрения «сверху», потому что здесь задействовались такие силы, что только фамилия Троцкого могла стронуть их с места. Я изложил соображения в шифровке, но ответ из Центра задерживался. Подозреваю, что там сейчас не до меня. Как раз случился скандал Троцкого и Вацетиса с Каменевым, командующим на Восточном направлении, и его комиссарами. Комфронта хотел продолжать наступление на Колчака, но Вацетис с Троцким его придержали из-за опасения, что у адмирала имеется достаточно резервов, а половина армии Каменева перебрасывается на Южный фронт. Когда красный «стратег» начал упрямиться, Троцкий просто снял его с должности. Комиссары через голову наркомвоенмора обратились к Ленину, Каменев остался на месте, а Вацетис на время лишился должности.
