Борис Чурин - Временной узел
Гульнара шагнула вперед и, загородив собой дорогу, пытливо вглядывалась в мое лицо. Я не выдержала этого взгляда и, склонив голову, попыталась обойти девушку.
– Стой! – Гульнара схватила меня за плечи и удержала на месте, – я чувствую: ты что-то скрываешь от меня. Скажи мне: что? Умоляю, скажи!
Сзади послышались голоса. Я обернулась и увидела группу девушек, которые весело переговариваясь, направлялись в нашу сторону. Когда они поравнялись с нами, кто-то из них крикнул:
– Гульнара, сегодня Рахимов на входе дежурит. Не опаздывай.
Девушки скрылись за поворотом.
– Слышала? Тебе нельзя опаздывать. Пойдем.
Я во второй раз попыталась обойти мою подругу.
– Ира! – Гульнара снова загородила мне дорогу, – умоляю, скажи мне правду!
Несколько секунд потребовалось мне на принятие нелегкого для меня решения.
– Хорошо, – тяжело выдохнула я, – я расскажу тебе всю правду. Но давай отложим этот разговор до послезавтра. Мне необходимо к нему подготовиться.
Следующий день я посвятила генеральной уборки квартиры Надежды Алексеевны (несмотря на ее протесты, которые, впрочем, были не очень настойчивыми). Первым делом я вымыла все окна, которые, со слов хозяйки квартиры, не мылись уже несколько лет. Далее я вытерла пыль с мебели и перемыла посуду из огромного старинного серванта. Самой трудоемкой работой оказалось свернуть ковер, который лежал на полу в зале, вынести его во двор, развесить на проволоке и выхлопать. Здесь мне пришлось обращаться за помощью к Надежде Алексеевне. Но и вдвоем мы никак не могли закинуть тяжелый коврище на проволоку. На наше счастье неподалеку в беседке сидела группа подростков. Увидев наши тщетные потуги, ребята пришли нам на помощь. Последним этапом генеральной уборки явилась мойка полов. После возни с ковром эта работа показалась мне веселым развлечением.
Тяжелая физическая нагрузка в тот день, тем не менее, отнюдь не мешала работе моей мысли. А все мысли у меня были направлены лишь в одном направлении. Приняв решение рассказать Гульнаре всю правду о себе и о ней, я тщательнейшим образом готовила свою речь. Теперь я уже не боялась показаться своей подруге ненормальной. Гульнара сама почувствовала некую духовную связь между нами. И я надеялась, что мои объяснения не покажутся ей странными или абсурдными. И еще. Мне казалось, я даже была почти уверена, что если я расскажу Гульнаре историю ее прежней жизни (когда она была Полиной), то ее Разумная Энергия заставит сознание вспомнить ту жизнь. Заставит вспомнить Валерия Воронкова, то есть меня, и тогда мы станем неизмеримо ближе к друг другу. Ближе настолько, насколько были близки Валерий и Полина.
– Только не надо торопиться, – думала я, репетируя свою речь, – нельзя ничего упускать и, главное, следует соблюдать временную связь событий. В противном случае я ее запутаю, и она не поверит мне.
Утром я проснулась с первыми лучами солнца. Долго лежала в постели. А когда встала, все делала размеренно и не спеша, чтобы потянуть время. Тем не менее, с завтраком я покончила еще до восьми часов. Дома оставаться я не могла, поскольку Надежда Алексеевна разговорами о своих болячках сбивала меня с мысли и мешала настроиться на предстоящую встречу с Гульнарой. Поэтому сразу после завтрака я вышла из дома и направилась к троллейбусной остановке. Доехав до улицы Космонавтов, я не стала пересаживаться на трамвай, решив еще потянуть время, пройдясь до общежития пешком. В здание общежития я входила, когда стрелки часов на моей руке показывали без десяти минут девять.
Перед дверью под номером 12 я остановилась, чтобы перевести дух. Сердце мое бешено колотилось, как будто перед этим я бежала кросс по пересеченной местности. На мой легкий стук из комнаты никто не откликнулся. Я постучала сильнее. Ответа вновь не последовало. Тогда я с силой пнула дверь носком босоножки.
– Иду, иду, – донесся до моего слуха слабый голос Гульнары, и через несколько секунд дверь распахнулась. На пороге стояла моя подруга со взлохмаченными после сна волосами, заспанным, отекшим лицом, одетая в легкий ситцевый халатик, который был застегнут на одну пуговицу.
– Привет, – попыталась улыбнуться она, – проходи. Вчера в ресторане сумасшедший день был. Столько народа! Я как белка в колесе крутилась. Устала жутко. Кое-как вечером до общаги доковыляла.
Говоря все это, она, пошатываясь из стороны в сторону, словно с тяжелого похмелья, медленно брела к своей кровати, на ходу скидывая с себя халатик. Я шагнула следом за ней и застыла на месте. Взгляд мой был прикован к телу девушки. С тонкой талией, округлыми бедрами и стройными, прямыми ногами оно являло собой идеал женской фигуры. Белые, трикотажные трусики, обтягивая попку, подчеркивали ее выпуклость. Такая же выпуклая попка была у Полины. Ах, как я любила целовать эту попку, мять ее руками, прижиматься к ней лицом и грудью. (Впрочем, нет. Это не я. Это Валерий Воронков любил целовать попку Полины). Словно незрячий щенок за сукой, словно кот на запах валирианки, не отдавая отчета в своих действиях, я последовала за своей подругой. Гульнара, тем временем, добралась до кровати и юркнула под одеяло.
– Я еще пять минут полежу, – простонала она, потягиваясь всем телом.
– Лежи, лежи, – охотно согласилась я, присаживаясь на край кровати.
С полминуты Гульнара лежала с закрытыми глазами, а я внимательно разглядывала ее лицо, будто увидела его впервые. Внезапно девушка открыла глаза, и в ее взгляде я прочла удивление.
– Почему ты так на меня смотришь? – прошептала она.
– Любуюсь, – также шепотом ответила я, – ты очень красивая.
– Шутишь?
– Нет, не шучу. У тебя красивые волосы, – я запустила пальцы обеих рук в черные, как смоль, волосы девушки, – у тебя мягкая, нежная кожа, – я провела ладонью по щеке Гульнары, – у тебя полные, чувственные губы, – кончиками пальцев я коснулась ее губ, – у тебя стройная, высокая шея, – рука моя скользнула по шее девушки, – у тебя красивая, упругая грудь, – пальцы мои сначала осторожно, а затем все смелее и смелее принялись ласкать девичьи соски.
Гульнара закрыла глаза, и тело ее напряглось, как стальная пружина. Мне показалось, что ей приятны мои ласки. Я наклонилась и припала губами к ее груди.
– Нет! Не надо! – взмолилась Гульнара, отстраняя мою голову от себя, – не надо. Это нехорошо. Мы же обе девушки.
– Это не имеет никакого значения, – я задыхалась от возбуждения, – нам ведь этого хочется. Хочется, не так ли?
Я вновь прижалась к груди моей подруги.
– Так, – выдохнула мне в ухо Гульнара.
И опять все перевернулось в моем сознании. Вновь я не могла дать себе отчет: кто я – Ирина Урсу или Валерий Воронков, кто рядом со мной – Гульнара Сабитова или Полина Логинова. Мне вдруг показалось, что мы очутились в складском помещении молочной фермы и лежим мы не на кровати, а на импровизированном столе, сооруженным из ящиков и куска фанеры. Начав с груди, я осыпала тело девушки горячими поцелуями, спускаясь все ниже и ниже.
– Не надо там целовать, – попыталась удержать меня Полина (или Гульнара), – я же не мылась.
– А мне так даже больше нравится, – прорычала я, сдергивая трусики со своей возлюбленной.
– Дверь. Дверь на ключ закрой, – простонала она…
У Куляш Сериковны Жумагуловой день не задался с самого утра. Во-первых, в ее квартире засорился унитаз, и вода с нечистотами залила пол в туалете. Во-вторых, за завтраком муж разбил чашку из ее любимого чайного сервиза. И, наконец, в-третьих, позвонил председатель садово-огороднического кооператива и сообщил, что этой ночью какой-то грузовик, видимо управляемый пьяным водителем, врезался в их дачный домик и почти полностью его разрушил.
Проблема с унитазом решилась довольно быстро. Начальник ЖЭКа жил на одной лестничной площадке с семьей Жумагуловых, и уже спустя полчаса после звонка ему в дверь стучался сантехник.
Проблема с чашкой из сервиза, в принципе, была неразрешима. Разбитую чашку не восстановишь, а потому оставалось лишь горевать и попрекать мужа.
С дачным домиком вопрос обстоял сложнее. Прежде всего, следовало установить, действительно ли дом придется строить заново, как утверждает председатель кооператива, или можно обойтись ремонтом. Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо было ехать на дачу. И сделать это следовало как можно быстрее, пока ушлые соседи не растащили доски, из которых был сбит домик.
– Сегодня, после полудня поеду, – решила Куляш Сериковна, садясь в трамвай, чтобы ехать к месту своей работы, общежитию физико-математического факультета КазГУ. Комендантом этого общежития товарищ Жумагулова работала уже несколько лет и за это время прекрасно освоила все тонкости своей профессии. Она быстро прикинула в уме план неотложных мероприятий, которые необходимо было выполнить сегодня. Прежде всего, нужно подготовить комнаты для заселения в них абитуриентов. Для этого следовало проверить наличие матрасов, одеял и подушек на каждой кровати. В трех комнатах, в 7, 12 и 34 остались жить студенты. Все девушки. По две в каждой комнате. Их всех надо поселить в одной, 34. Тесновато будет, но ничего – лето, потерпят. С этого мероприятия и решила начать свой рабочий день комендант общежития.
