Владимир Балашов - Ликабет Книга 1
— Проснулись, господин.
— Да. Я долго спал?
— О да. Полдня, ночь, утро. Ты действительно, устал. Пошли, тебе нужно поесть. Я послал за Сотером, он тоже скоро подойдет.
Они прошли в узкую дверь, из которой только что вышел Леонид. За ней был коридор, в левой стороне коридора отделанный мрамором вход в какое‑то помещение. Валерий хотел туда свернуть, но старик вежливо ухватил его за край хитона.
— Туда нельзя. Там гинекой.
Гинекой — женская половина дома — вспомнил Буховцев, и рассмеялся. Леонид засмеялся тоже. Они прошли еще один двор. На этот раз двор был с колодцем, вымощен мрамором, обрамлен мраморным портиком и украшен мозаикой. Но здесь они тоже не задержались, прошли дальше, и вышли, как показалось Валерию на улицу, но это тоже был дом. Дом Леонида, если можно было так назвать эту усадьбу, продолжался вниз почти до самого моря. Все строения плотно примыкали друг к другу образуя единую стену. Внизу, внутри этого пространства работали каменотесы, красильщики шерсти, и большое количество других рабочих, о занятиях которых Валерий не имел ни малейшего представления. За стеной жила своей жизнью Пситирия. Такие же усадьбы, большие и маленькие. Во дворах там тоже трудились люди. Справа за стеной была ухоженная площадь, посреди которой стояло два храма. Один больше, другой поменьше. Далее торговые ряды, и южнее небольшая пристань с кораблями и лодками. Все это куда более соответствовало тому, как в представлении Буховцева должен выглядеть древний мир, чем все до этого увиденное. Старик смотрел на него довольный, сияя гордостью за свое богатое хозяйство. Валерий уважительно кивнул.
— У вас богатое хозяйство, уважаемый.
— Ну, здесь конечно, не Рим, не Антиохия, и не Афины, но жизнь рядом с варварами тоже имеет свои преимущества.
— Не всякий имеет смелость и ум ими воспользоваться.
Старик расплылся в улыбке, однако в его глазах промелькнула настороженность. Интересно, что они о нем думают. Юноша, пришедший из варварских лесов, выглядящий не как варвар, говорящий учтивые речи на латыни. Наверное, ребята теряются в догадках.
К ним подошел мужчина за сорок в голубом хитоне, вышитом по краю витиеватым орнаментом красного цвета. Он был чуть ниже Валерия ростом, кряжистый, с плотным телом. По лицу было видно, что это сын Леонида, старший, поскольку борода и волосы у него были тронуты сединой, и это был первый встреченный им эллин, черты лица которого были похожи на изображения греческих статуй.
— Деметрий — мой старший сын — представил его старик.
Они о чем‑то заговорили по–гречески.
— Господин, Диоген Сотер пришел, нам пора на обед. Тебе нужно переодеться, эта одежда для дороги — сказал Леонид.
Через некоторое время они сидели за низким столиком в просторной комнате, стены которой были расписаны цветочными орнаментами и сценами из жизни толи богов, толи местных жителей. Пол покрыт геометрическим рисунком из аккуратно подогнанных плиток мрамора. В стене два окна с видом на храм и пристань. В общем, комната по местным меркам была украшена богато. Нечто вроде кабинета для приемов. Они сидели втроем. Леонид, Сотер, Валерий и под крики летающих над пристанью чаек не спеша поглощали обед. На столе был жареный поросенок, лепешки хлеба, оливки в чашах, козий сыр и несколько амфор вина. Из столовых приборов ножи. Причем совершенно обычные, не столовые. Это была первая пища прошлого, которую Буховцев ел как «белый человек» за столом, и мог оценить ее на вкус.
Первое что он заметил, вся пища была малосоленая, при этом имела какой‑то непонятный специфический привкус, даже козий сыр. Тоже почти несоленый, вонючий и кислый. Но это уж дело привычки. В целом все было съедобное и если принять за данность, что майонеза, соевого соуса и кетчупа ему не видать, то все было очень даже неплохо. Хотя насчет майонеза вопрос решаемый. Яйца, уксус, соль, оливковое масло здесь точно имеются. Валерий наблюдал за тем как едят Сотер и Леонид и поступал также.
Они отхватывали куски мяса от поросенка, клали его на кусок лепешки, и ели, закусывая оливками и запивая вином. Иногда вместо оливок брали сыр. Разговор шел о путешествии Валерия из леса до Пситирии. Рассказывал Леонид, а Буховцев поправлял, или добавлял что‑то, когда его спрашивали. Разговор шел неспешно, и можно было подумать, что главное здесь еда, а важная, в общем‑то, беседа, была просто любезным фоном. Периодически Валерий поглядывал на Сотера, а тот на него.
После того как Буховцев переоделся и сбрил щетину принесенной ему бритвой, которая к его удивлению оказалась острее и удобнее тех, что им выдавали на сборах, он отправился в сопровождении Леонида на обед и в темном проходе встретил полноватого мужика неопределенного возраста.
— Господин Диоген Сотер — представил его Леонид.
— Марк Валерий Корвус — представился Валерий и внимательно присмотрелся к Сотеру.
Он был выше его ростом, добродушное лицо, в аккуратно подстриженной бороде пряталась вежливая улыбка. Взгляд немного отстраненный. Что было, в общем‑то, понятно. Скорее всего, маг проверял его своим магическим зрением, отсюда и случайная встреча в темном проходе.
— Как здоровье достойного Дулепа и его сыновей Авила и Божа? — спросил он.
— Они здоровы — коротко ответил Валерий.
Сотер удовлетворенно кивнул, и они отправились в трапезную.
И вот сейчас Валерий посматривал в его сторону и гадал, когда лучше рассказать ему как все обстоит на самом деле. Вопрос о том, нужно ли посвящать Диогена Сотера во все тайны его перемещения из будущего был на усмотрении самого Валерия. По обстоятельствам — сказал тогда Лютаев. А после того, что он увидел в степи, рассказать было совершенно необходимо. Вопрос был в том, рассказать это на корабле или сегодня. Он отвлекся от разговора, в котором Сотер описывал свою поездку в Херсонес, для закупки там партии воска.
— Марк, расскажи нам, много ли меда и воска запасли у Дулепа? — обратился он к Буховцеву и при этом бросил на него выразительный взгляд.
— Запасли достаточно, но я не знаю, сколько на продажу. Я не торговец, господин — Валерий развел руками, Сотер кивнул соглашаясь.
Пожалуй, рассказать нужно сегодня. Есть такая особенность у магов по выражению лица мысли читать. То‑то Сотер на него посматривал. Наверное, уже весь извелся. Они беседовали и обедали уже достаточно долго, так, что Валерий набив желудок, уже ничего не ел, просто сидел и слушал разговор. Из ненавязчивой, продолжительной беседы он узнал, что заказов на обработанный камень в этом году очень много, много собрано шерсти и кож. Много хороших кож привезли борги. То есть ремесло и торговля идут нормально. Узнал, что большинство работающих в доме Леонида, наемные работники, а работорговля в Пситирии малоразвита.
— Что ты господин, какие рабы — удивленно отвечал он на вопрос Валерия — я купил десять человек, и то в основном для дома. Это теперь мои люди, я их кормлю, одеваю. Ты посмотри на тех, кто свободен и работает за еду и деньги. Они оборваны и часто голодны, но это не моя забота, ведь они свободные люди. Кто знает, может и им повезет. Но что здесь скажут про меня, если мои рабы будут голодными и без одежды. Нет, нам здесь не надо много рабов. Нельзя чтобы их было больше, чем свободных людей. У нас здесь нет войска, чтобы поддерживать порядок.
— Да, это разумно — кивал головой Валерий, соглашаясь.
— Диоген, как ты нашел в варварских лесах такого юношу. Мои дети и в половину не так рассудительны как он.
— О, ты бы знал, сколько у него в роду знатных предков. Мальчиком он пропал в варварских лесах. Столько лет прошло, а благородную кровь никуда не денешь. Божественный Август будет доволен, когда я представлю ему сына его старого друга.
— О! Я надеюсь, ты получишь награду за твои труды.
— Мы все получим.
— Не говори так, я и так тебе многим обязан.
В таком обмене любезностями и проходила их беседа за трапезой. Они встали из‑за стола, когда Солнце уже садилось.
— Марк, хочешь посмотреть корабль, на котором мы утром поплывем? — спросил Сотер, глядя на Буховцева с дружелюбным любопытством.
— Да, было бы интересно.
— Дать тебе провожатых? — предложил Леонид.
— Ну что ты. Кого мне здесь бояться, а на корабле у меня свои люди — ответил Диоген, и они вышли на улицу.
Дошли до площади, прошли мимо двух храмов. Один из них, по виду новый, был храмом Феба, второй старый, поменьше — храмом Посейдона. Так объяснил ему Сотер. Проходя мимо Валерий подивился насколько аккуратно и точно подогнаны детали кладки. Создавалось впечатление, что делали современными ему инструментами, или вообще на станках. Они прошли до пристани, или точнее маленького порта. Ибо у пристани наличествовал мол, за которым могло укрыться несколько кораблей. Сейчас там было полтора десятка рыбацких лодок, небольшой кораблик и корабль Сотера, который смотрелся на их фоне как океанский лайнер. Пристань была пуста, и они остановились осмотреть окрестности, постепенно пламенеющие в ярком солнечном закате. Пахло свежим ветром, морем и тиной.
