Андрей Посняков - Корона бургундов
– Так этому-то дайте попить! – встрепенулась Меления. – Я сама дам…
Встрепенулась, схватила серебряный кубок, метнулась к клетке, протягивая кубок сквозь прутья решетки:
– Пей, мой герой!
Похоже, для этой женщины все тут были герои.
– Благодарю тебя, прекрасная незнакомка, – Радомир не стал обижать даму.
Да какую даму? Девчонка девчонкой, лет, наверное, восемнадцать. По местным меркам – вполне зрелая женщина, скоро и старость. Ничего, ничего, красивенькая, и волосы такие – крашеные, что ли? Нет, скорее – просто высветленные солнцем – так делали модницы, ибо брюнетки в римские времена не котировались вовсе. Темные волосы – значит, мужланка! Вот и старались и девочки, и солидные матроны, высветлялись, кто как умел, точнее – у кого на что денег хватало.
– О, ты умеешь говорить комплименты? – Красотка явно обрадовалась и, забирая кубок назад, зашептала: – Там, у причала, стоит моя барка, самая красивая, называется – «Дафния». Ты победишь всех, я знаю. Приходи после пира. Придешь?
– Надеюсь.
– Я буду очень ждать! Тотчас же пошлю слугу предупредить кормщика.
Словно бы невзначай дотронувшись до руки «гладиатора», Меления широко распахнула глаза – чувственные, большие, зовущие, того самого чудного палево-серого цвета, что еще называют жемчужным.
Ах, все же – красотка, что и говорить – красотка. Интересно, кто ей тот лысый? Муж? Очень может быть. Импотент, наверное. А яхта, значит – «Дафния». То есть не яхта – барка.
На миг промелькнула мысль: а что, если схватить ее за руку, притянуть, приставить клинок к горлу да потребовать свободы – здесь же и сейчас? Верно, открыли бы клетку, чего уж… Только нехорошо все это, подло. Использовать столь мерзким образом женщину – фи! Настоящие мужики так не поступают… даже грубые и необразованные германцы – и те столь бесчестного поступка не одобрят и не поймут.
Пользуясь возникшей паузой, затянули какую-то веселую мелодию музыканты. Что-то такое знакомое-знакомое… частушки, что ли? А очень похоже. Повернув голову, Радомир посмотрел на музыкантов – лютня, цимбалы, двое флейтистов… один очень похож на Скорьку – такие же смешно оттопыренные уши… Черт!!! Да это и есть Скорька! А рядом – Иксай. И не флейты у них – свирели!
Господи… неужели, выбрались? Неужели – нашли? Не зря, стало быть, Радомир в города со стражником играл.
Господи – наши! Нашли. Ну, теперь…
– Встречайте же нового бойца! – опростав бокал вина, громко заголосил Вириний. – Не смотрите на его рост и возраст, этот парень силен, вынослив и жилист. Настоящий гунн! Встречайте! Вот он! Вот он идет.
Рад с любопытством повернулся. Нового соперника вели четверо вооруженных воинов, видать, не особенно доверяли, даже не развязали руки. Вот, уже тут, у клетки, развязывают…
О, Боже! И что сегодня за день такой? Одни встречи.
Рад снова вздрогнул, еще на ведая, печалиться ему или радоваться. Он узнал бойца. Да, настоящий гунн. Узкоглазый и смуглолицый мальчишка… Миусс!
Глава 8
Зима 453 г. Галлия
В бегах
Миусс!!!
Подскочивший Амбрионикс проворно распахнул перед новым бойцом решетчатую дверь арены. Неловко так распахнул, едва не упал, ухватившись за худые плечи гунна. Что-то пробурчал, не поймешь, выругался или извинился. Да и черт с ним, кому какое дело до этого неловкого парня?
А гунн сверкнул глазами и тут же смежил веки. Бесстрастная улыбка играла на его скуластом лице, не исчезнувшая, даже когда парня грубо втолкнули в клетку. А следом полетел меч.
– Бери, недотепа!
О, гунн оказался проворным! Миг – и брошенный клинок словно сам собой прилип к правой руке, и тут же – сразу – прыжок, и удар… И искры!
И восторженный рев гостей.
И радостный возглас Рада:
– Миусс!!!
Глаза бойцов встретились – солнечно-карие – Радомира и темные, вытянутые, степные – Миусса.
– Засов не плотен на двери, да, – забавно – как знаменитый учитель джедаев Йода – меняя слова, промолвил гунн.
– Музыканты – мои воины! – эхом откликнулся молодой человек. – Выберем момент и бежим.
– Сначала отвлечь нужно их. Сражаемся.
Ах, как они бились! Как сверкали глаза, звенели клинки, летели искры! Удар – отбив! Удар – отскок. Удар – отводка.
Настоящий образцово-показательный бой. Впрочем, и знаменитые гладиаторы, точнее говоря – их менеджеры-ланисты, частенько практиковали договорные схватки. А как же? Прикажете дорогущего знаменитого гладиатора на потеху жадной до крови толпы растерзать? Этак никаких бойцов не напасешься. Иное дело – необученные пленники, мясо – в тех деньги никто не вкладывал, тех было не жаль.
– А этот гунн неплохой боец! – радостно возопил кто-то из опьяневших клиентов. – Ставлю два против одного!
– Напрасно ты так рискуешь, Деметр!
Бойцы на какой-то миг отпрыгнули друг от друга… чтоб снова сойтись. И снова – звон мечей, удары, и яростные крики зрителей.
– Дай ему, дай! Покажи этому худосочному!
– Нападай… – наконец показал глазами Миусс. – Я отступлю к двери.
И тут же отпрыгнул назад. Радомир, подняв меч, бросился следом.
Взвыла толпа.
Удар. Звон. Искры…
Щеколда… где эта чертова щеколда? Ага! Вот она…
– А ну-ка, посторонись, брат!
Ударив клинком по щеколде, Рад пинком распахнул ничем уже не сдерживаемую дверь, выскочил, чувствуя за плечами дыханьи Миусса. Стражники и гости опешили, растерялись.
А вырвавшиеся на волю бойцы уже неслись по аллее, навстречу пришедшим в себя врагам. Дюжина вооруженных воинов в римских добротных панцирях встала на пути беглецов. Князь ударил мечом одного, гунн – другого. Завязалась сеча, теперь уже – уж точно, не на жизнь, а на смерть.
– Держись, Миусс!
– Лучше смерть, чем неволя!
Удар!!!
– А умирать мы погодим.
Что просвистело. Упал один воин… другой… Доспехи плохо держали стрелы.
Гунн удивленно скосил глаза:
– Что такое там, друг?
– Наши, Миусс! – отбивая вражий клинок, обрадованно воскликнул хевдинг. – Наши!
– Держись, княже!
Могучим всесокрушающим вихрем ворвались в гущу врагов верные дружинники Радомира. Те, кого он привел с собой. Налог кровью. Серый Карась, Хомут, Скорька… Иксай… все ж этот парень уцелел. Здорово! А кто это тут машет секирой? А-а-а!!!
– Славный Хукбольд, сын Винегара!
– Рад видеть тебя живым, вождь!
Удар… Рад поразил противника в шею. Фонтаном брызнула кровь. С остальными тоже уже было кончено – кто-то бежал, кто-то остался валяться на свежей весенней травке. Словно бы прилегли отдохнуть. Война – гнусное проклятое дело. И – обычное, без нее в эту эпоху – никак.
– В крепости много воинов, хевдинг, – скосив глаза, выкрикнул Хукбольд. – Нам бы скорее уйти.
– Туда! – быстро сориентировавшись, князь указал мечом на покатую крыши пристройки. – Там – обрыв, река. Но больше, похоже, некуда.
Да уж, на дальней аллее слышались крики собранных по тревоге воинов. Хитрый Вириний не зря выстроил виллу у крепости. Еще немного – и будет не уйти. Враги, кругом враги… их все больше и больше. Целый лес копий. А вот уже полетели стрелы.
– Уходим! – зычно выкрикнул Радомир.
Одно хорошо – быстро, прямо на глазах, темнело.
Пригнувшись, беглецы неслись по крыше к стене, вслед им летели дротики и стрелы. Вот кого-то достали… кто-то упал, пронзенный…
Рад обернулся.
– Отомсти за меня, князь.
И еще одна стрела – прямо в горло.
Хомут Гунявый… славный воин… Жаль, что так… Жаль.
Кто-то из врагов уже успел забраться на крышу, князь наклонился, подхватив валявшееся копье, метнул не глядя и, повернувшись, быстро побежал за всеми, к стене. Не задерживаясь, прыгнул.
Тут же захватило дух! Ух, и высота же! А если там, внизу – колья?
Не успел испугаться – плюх!!! Скрыла с головой холодная до жути водица, Радомир поспешно сунул за пояс меч, вынырнул. Куда теперь плыть-то?
А сверху градом сыпались стрелы, и бурное течение уносило беглецов в синий туман близящейся пасмурновлажной ночи. Кого-то – уносило, а кого-то – тянуло на дно.
– Эй, кто здесь? – отплевываясь от воды, закричал Рад. – Откликнись.
Рядом, фыркая, словно дельфин, вынырнул Миусс. Улыбнулся:
– Хорошо, что плавать научился я. Так бы утоп.
– Погоди, все еще тут утопнем! – пессимистически выкрикнул Скорька.
Слава богу, хоть этот жив.
– Он прав, – загребая левой рукой (правой ужасно мешал увесистый гладиаторский доспех-наруч, который сейчас никак было не скинуть), согласился князь. – Долго мы в воде не продержимся. Надо к берегу.
– К тому? Тьфу… Так ведь не доплывем же!
– Гляди, гляди – лодка!
– Где?
– А ну, давайте-ка сюда, други! – выгребая коротким веслом, гулко выкрикнул Серый Карась.
Один за другим беглецы забрались в лодку. Суденышко заметно осело и, неудержимо влекомое сильным течением разлившегося Лигера, неслось теперь черт знает, куда. Обломок весла, коим упорно греб Карась, почти не оказывал никакого воздействия.
