Юрий Гулин - Кодекс звезды
А друзья тем временем продолжают критиковать мою нерешительность.
— Я не понимаю, в чём тут можно сомневаться? — возмущается Васич. — Тем более что ты сам всё время носился с Туркестаном, как с писаной торбой.
— Действительно, Шеф, — вторит ему Ёрш. — Ты был настроен куда решительнее, когда дело было на нуле. Теперь, когда по линии обоих наших наркоматов в Туркестане подготовлена такая шикарная почва, ты проявляешь нерешительность. Что за дела?
— О какой почве ты говоришь? — Я не просто тяну время, мне действительно интересно.
— Мы в наркомате обороны решили все технические вопросы, касающиеся комплектования ТуНАр личным составом и вооружением. — Васич явно гордился достижениями своего ведомства. — Под Самарой теперь сосредоточена уже не бригада, а почитай, целый корпус! Другой корпус можно легко сформировать из уже отправленных в Туркестан частей. Вот тебе и армия! Не хватает только подписи и печати.
Замечательная новость! Мой интерес растёт и ширится. А тут ещё Ёрш масла в огонь подлил.
— Турани помнишь?
— Конечно, помню! — обрадовался я напоминанию о старом знакомом. — Как он? Где?
— Вскоре после упразднения института военных комиссаров перешёл в наше ведомство. С недавних пор возглавляет НГБ Туркестана. — Ёрш внимательно следил за изменениями выражения моего лица. — Ты, я вижу, не удивлён?
— Не очень, — подтвердил я. — Хорошие новости. Спасибо, ребята!
— Что-то мало у тебя радости на лице, — покачал головой Васич. — Об Анютке, наверное, беспокоишься?
— И это тоже, — машинально ответил я, думая совершенно о другом. — Как её в такую даль везти?
Занятый своими мыслями, я не сразу обратил внимание на то, что атмосфера в комнате изменилась. Поднял глаза на друзей. У обоих был какой-то странный вид.
— Нет, он точно не в себе, — сказал Ёрш.
— Полностью с тобой согласен, — кивнул Васич.
— Да что случилось-то? — воскликнул я.
Друзья переглянулись.
— Похоже, правда не понимает, — произнёс Васич.
— Ты куда Анюту везти собираешься? — спросил Ёрш.
— Как куда? Если приму должность, с собой, конечно, в Ташкент. — Я уже начал кое-что понимать, но с выбранного пути сойти сразу не мог. — Найму няньку. Хватит злоупотреблять вашей добротой… — Ну, сам напросился… — Васич поднялся с места и вышел из комнаты.
Пребывать под укоризненным взглядом Ерша мне пришлось недолго. Васич вскоре вернулся, и не один: вслед за ним спешили Ольга и Наташа — Багира и Ракша, у которых собирались отнять Маугли.
Что произошло дальше, я думаю, долгих пояснений не требует? Женщины успокоились только минут через пятнадцать, после того, как взяли с меня слово, что на время длительной командировки — если таковая состоится — дочь останется на их попечении…
* * *Первым из знакомых мне сотрудников, кого я встретил в «Главтурке», был Куропаткин. Я только вошёл в вестибюль, а старик спускался по главной лестнице. Был он чем-то крайне огорчён, никого вокруг не замечал, весь в себе. Пришлось его окликнуть:
— Алексей Николаевич!
Куропаткин поднял голову, ища глазами того, кто его окликнул. Увидев меня, явно обрадовался — и меня это тронуло, — шагнул было навстречу, но замешкался, видать, моя «свита» его смутила. Я сам подошёл к нему, протянул руку. Ладонь старика была тёплой и крепкой.
— Душевно рад видеть вас, Михаил Макарович, во здравии, — очень искренне произнёс Куропаткин. — Когда до меня дошла весть о постигшей вас утрате, поверите ли, скорбел вместе с вами.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Вы-то как, здоровы?
— Благодарствую, здоров, слава богу, — с какой-то затаённой печалью в голосе ответил Куропаткин.
— Но я вижу: вы чем-то озабочены. Расскажите, что вас так огорчило?
Куропаткин грустно улыбнулся.
— Вы ведь, наверное, в курсе, Михаил Макарович, что «Главтурку» закрывают?
— Не закрывают, а реорганизуют, — поправил я старика. — Теперь здесь будет размещаться резиденция заместителя председателя Совнаркома по Туркестанскому краю.
— А мне так всё едино, — вздохнул старик. — Мне только что сообщили, что в моих услугах больше не нуждаются.
Моя вина! Отдавая распоряжение оставить в новом аппарате на треть сотрудников меньше, я как-то упустил из виду, что для штатных сотрудников, согласно трудовому законодательству, место подыщут, а тех, кто за штатом, просто уволят.
— Вот что, Алексей Николаевич, — приступил я к исправлению собственной промашки, — вчера я был назначен на должность зам. пред. Совнаркома по Туркестанскому краю.
— Так вы теперь, как это по новому уложению, Действительный государственный советник 1 ранга будете?
— Точно так, — кивнул я.
— Поздравляю, Ваше высокопревосходительство! — очень серьёзно произнёс Куропаткин.
— Ну что вы, Алексей Николаевич, — укорил я старика, — нет больше таких обращений, забудьте вы их. Да и не для того я вам о своём назначении сказал. Хочу предложить вам должность внештатного консультанта при моей, так сказать, особе. Согласны?
— Почту за честь! — поспешил ответить Куропаткин.
— Так я прямо сейчас и распоряжусь!
1921 годНазвал бы это дежавю, когда бы чувство не было связано с конкретным моментом моей прошлой жизни. Я уже стоял когда-то на перроне железнодорожного вокзала, а передо мной на пути стоял бронепоезд. На этом, впрочем, сходство моментов и заканчивалось. Бронепоезд «Товарищ», на котором мы с Васичем когда-то доставили Ленина из Пскова в Петроград, лишь отдалённо напоминал того красавца, что радовал мой глаз теперь. Основной состав (без платформ прикрытия и «чёрного» паровоза) состоял из восьми бронированных вагонов и двух покрытых броневыми листами паровозов. Два вагона в середине состава были явно пассажирскими, притом самого высшего класса. Вооружению бронепоезда мог позавидовать и крейсер: две вращающиеся орудийные башни чего стоили! А ещё он был красив. Вот было видно, что над проектом стального монстра поработали не только инженеры, но и дизайнеры, и даже художник: на борту пассажирских вагонов были нарисованы государственные символы России, а на обоих головных вагонах — гвардейские знаки.
— Как тебе? — раздался над ухом голос Ерша.
— Красавец! — моё восхищение было неподдельным. — Твоя работа?
Ёрш усмехнулся.
— Скажем так: я приложил к этому руку.
— Спасибо! — с чувством сказал я.
— Да нема за що! — вернул должок возникший рядом с нами Васич. — Тем более что первоначально он тебе не предназначался.
Ну, вот что за человек?! Как будто я сам до этого не допёр. Я ведь далеко не первая спица в колесе, чтобы для меня специально строили бронепоезда.
— Просто Ленин, если куда выезжает, пред почитает использовать дирижабль, а Иосиф Виссарионович на свой Кавказ, после того как там понастроили аэродромов, летает на самолёте.
— А бронепоезд за ненадобностью решили предать мне?
— Ну да, — кивнул Васич.
— Да не слушай ты его, — сказал Ёрш. — Просто Ильич, как увидел этого красавца, так сразу заявил, что не сядет в него ни за какие коврижки. Слуга покорный, сказал. Я, сказал, в бронепоездах на всю оставшуюся жизни наездился. Если так надо, сказал, цепляйте бронированный салон к литерному составу, а бронепоезда, коли они так необходимы, пусть катят отдельно. А Сталину бронепоезд никто и не предлагал. Его ведь совсем недавно построили, Сталин успел на самолёт пересесть. А как тебя на должности утвердили, так Ильич сразу сказал: закрепите бронепоезд за Жехорским, он ему солидности прибавит. Нет, правда, хорош?
— Хорош-то хорош, — ответил я, — вот только…
— Что не так? — всполошился Ёрш. — Ты ведь им только что восхищался.
— И продолжаю восхищаться, — заверил я друга. — Но ты погляди на эти окна, — указал я на пассажирские вагоны. — К чему броня, если окна стеклянные?
— Во-первых, стёкла в вагонах пуленепробиваемые, — сказал Ёрш. — Во-вторых, на окна сверху можно быстро надвинуть бронированные шторы с отверстиями под бойницы.
— Так что, — закончил за Ерша Васич, — можете быть надёжны, Ваше высокопревосходительство!
Я бросил на друга укоризненный взгляд: какое, мол, высокопревосходительство, показывая при этом глазами на стоящего неподалёку Куропаткина, который всё, разумеется, слышал, но деликатно делал вид, что увлечён разглядыванием бронепоезда.
Васич от моего укора небрежно отмахнулся.
Если не так давно Куропаткин поименовал меня «высокопревосходительством» на полном серьёзе, то Васич, разумеется, шутил. В моду среди моих друзей эта шутка вошла после того, как мне на заказ сшили вицмундир, полагающийся по рангу. До того из всех членов правительства вицмундир был только у Виноградова. Ленин настоял на том, чтобы такой же мундир сшили и для меня, объяснив это тем, что на Востоке до таких вещей падки.
