Андрей Величко - Наследник Петра. Подкидыш
— Поэтому даже в отношении лучшего корабля я не могу обещать, что, случись такая надобность, он дойдет хотя бы до Ревеля, — закончил речь кораблестроитель.
Сергей знал, какое судно имеется в виду, но все же спросил название у Меньшикова.
— "Петр Первый и Второй", — был ответ. Действительно, трехпалубный линейный корабль о ста пушках назывался именно так.
— Странное название, — хмыкнул царь. — Кто-нибудь может привести еще один пример, когда корабль назывался бы именем не почившего, а благополучно царствующего монарха?
— "Роял Луи" и "Ле Солиел Роял" были названы в честь французского короля Людовика Четырнадцатого, государь, — блеснул эрудицией Меньшиков.
— Так ведь в честь же, а не его именем, это все-таки разные вещи. Да и не совершил я еще ничего такого, чтобы в честь меня корабли называть. Поэтому предлагаю сократить название. Пусть это будет "Петр Первый", а Второй пока так обойдется. Возражений нет? Тогда, господа кораблестроители, подготовьте церемонию переименования — я буду на ней присутствовать. И, наконец, остался еще один не до конца проясненный вопрос. Господин Земцов, твоих речей я еще не слышал. Так что жалуйся, теперь очередь дошла до тебя.
Однако архитектор не воспользовался любезным предложением императора. Его больше интересовало, что теперь будет со столицей — останется она в Москве или вернется Санкт-Петербург?
У Новицкого уже появились кое-какие мысли, и он поделился ими с присутствующими.
— Окончательно пока ничего не решено, такие дела не след вершить с наскока. А думаю я так. Россия исстари была сухопутной страной, и лишь недавно стала еще и морской. Опять же подобных ей по размеру государств сейчас нет. Поэтому не вижу ничего особенного в том, что столиц станет две. Все учреждения, имеющие отношение к морским путям, будут располагаться в Петербурге. Коллегия иностранных дел — тоже, ведь отсюда ближе до Европы. Здесь же будет резиденция канцлера и Сената. А император будет жить в Москве, но приезжая в Петербург каждый год. И в Москве же останутся все сухопутные ведомства. Но, разумеется, пока еще ничего не решено, это я просто так, размышляю. И вы подумайте, если появятся какие предложения — выслушаю. Засим позвольте попрощаться. Мы уже засиделись, да и день выдался довольно насыщенный, а мне еще надо устраиваться на новом месте.
Глава 24
Если путь от Москвы до Питера молодой император воспринимал как каникулы, то сразу по приезду в северную столицу они кончились. Правда, по дням, а местами даже часам была расписана только первая неделя, но Сергей не имел никаких оснований подозревать, что дальше все пойдет как-то иначе. Хотя, конечно, он не отказывался от мысли как-нибудь выделить денек-другой и просто поваляться на пляже, но пока до этого было еще далеко.
На следующий после приезда день, то есть одиннадцатое мая, были запланированы визит в Академию наук и посещение Кронштадта. Кроме осмотра собственно острова, Миних пригласил царя в гости, ведь его дом стоял именно там.
Надо сказать, что про упомянутую академию Новицкий почти ничего не знал. Ведь в Центре ему преподавали не вообще историю, а только то, что могло пригодиться при выполнении задания или помешать ему. Например, он знал, за кого вышли замуж все три дочери Миниха, а также где сейчас находится и что делает его сын. А вот от академиков, видимо, не ожидалось ни вреда, ни пользы, и сведения императора о них ограничивались всего тремя пунктами. Академия наук существует, ее в конце жизни учредил Петр Первый, и сидит она в Кунсткамере.
Однако практически сразу выяснилось, что полностью соответствует действительности только второй пункт. Потому как даже название Сергей знал не очень точно — официально оно звучало как "Санкт-Петербургская академия наук и курьезных художеств". И сидела она не в здании Кунсткамеры, которое, оказывается, до сих пор не было достроено, а рядом, в бывшем дворце царицы Прасковьи. Сообщил же Сергею об этом приехавший в Летний дворец его старый знакомый Лаврентий Лаврентьевич Блюментрост, который, как выяснилось, был ее президентом. При виде этой фигуры Новицкому тут же захотелось немедленно учинить какое-нибудь курьезное художество, на основании чего потребовать приема в академики, но он сдержался и просто вежливо поздоровался.
В ответ Блюмнентрост осведомился о состоянии императорского здоровья. Молодой человек, усилием воли преодолев порыв ответить "не дождетесь", пояснил, что чувствует он себя великолепно, ни болеть, ни тем более умирать совершенно не собирается, чего желает и уважаемому Лаврентию Лаврентьевичу. И просит проводить его в Академию, а там объяснить, что к чему и зачем.
Так как до места было около километра, то туда не пошли, а поехали — президент в открытой пароконной коляске, а царь с небольшой охраной — верхом.
Прибыв, Сергей первым делом оценил сам дворец. А ничего так, по размеру примерно с его Лефортовский, то есть почти трехэтажный. Почти — это потому, что вместо первого этажа тут был хоть и высокий, но все же полуподвал. Однако выглядел он даже хуже Меншиковского, расположенного неподалеку, и чуть ли не каждым свои кирпичом взывал о капремонте.
Понятно, подумал Новицкий. Похоже, после Петра Первого эта академия даром никому не нужна, и терпят ее исключительно по инерции, и точно так же выделяют средства. Но движение по инерции может бесконечно продолжаться только в безвоздушном пространстве, а на грешной земле же быстро затухает, что мы здесь и видим.
Почему-то Блюментрост захотел первым делом показать коллекцию образцов, но Сергей сказал, что вообще-то ему более интересны люди, и попросил перечислить наличный состав академиков с кратким пояснением, кто чем занимается.
Уже на третьей фамилии император почувствовал, что теряет всякие остатки доверия к своему собеседнику. Потому как тот заявил, что Леонард Эйлер занимается какими-то непонятными вычислениями — кажется, имеющими отношение к астрологии.
Сам ты к ней имеешь отношение, мысленно фыркнул Сергей. А Эйлер — выдающийся математик и астроном. Правда, чем именно он прославился, молодой император был не в курсе, но точно знал, что это научная звезда первой величины.
Потом президент дошел до Даниила Бернулли, который, оказывается, и пригласил Эйлера в Петербург, в чем сейчас раскаивается. Потому что даже жалованье, и то часто задерживается, а денег на научные исследования не выделяется вовсе.
Ну и ни хрена же себе, подумал царь. Оказывается, и Бернулли сейчас тоже здесь!
Дело было в том, что Новицкий знал, чем он вписал свое имя в историю — кинетической теорией газов. И законом имени себя, из коего следовало, что с увеличением скорости потока газа или жидкости давление в нем уменьшается. На этом принципе работает карбюратор, а уж его-то устройство в свое время детально изучалось в Центре.
— Значит, недостаток средств… — протянул император, останавливаясь посреди пыльного коридора второго этажа. — Печально. Но хотелось бы знать, когда и куда вы лично, как президент оной академии, писали об этом?
— Э-э, — замялся Блюментрост, — я, как только приехал в Москву для лечения вашего величества, тут поставил господина вице-канцлера в известность о бедственном положении академии. Но, кажется, его сиятельство в это время был занят чем-то другим.
— Дорогой Лаврентий Лаврентьевич, — вздохнул Сергей и доверительно положил руку на плечо собеседнику, — мне почему-то представляется, что вас тяготит чисто административная работа. Да и негоже медику вашего уровня тратить силы на какое-то крючкотворство. Наверное, вам и самому хочется уделять больше внимания врачебной практике, и я вас в этом прекрасно понимаю. Может, временно оставите академические дела на заместителя, а сами посетите Москву? Там, по-моему, Василий Владимирович Долгоруков нуждается в вашей помощи, да и Михаил Михайлович Голицын тоже как-то не очень хорошо выглядит. А насчет академиков… передайте, пожалуйста, господам Эйлеру и Бернулли, что послезавтра в Летнем дворце в их честь будет дан торжественный обед. С кем придет туда каждый из них — это его дело, у меня заранее нет никаких возражений. Текущий же визит я, пожалуй, на этом прерву. Ах да, чуть не забыл — если все-таки соберетесь в Москву, то Остермана там лечить не надо, мне он еще пригодится.
В Кронштадт император отправился в компании не только Миниха, но и цесаревны. Генерал-аншеф сказал, что его молодой жене будет интересно познакомиться с Елизаветой, и Сергей пригласил свою тетку, а та согласилась.
Высоких гостей доставила на остров царская яхта "Принцесса Анна". Вообще-то Новицкий не был особо силен в морских вопросах, специального курса ему не читали, так что все его знания в этой области были приобретены в результате нескольких часов поиска в интернете. Так вот, при слове "яхта" молодому человеку представлялась либо небольшая лодка с высоким косым парусом — он пару раз видел такие на Химкинском водохранилище. Либо существенно большая по размерам посудина, на которой плавал Абрамович.
