Виктор Храмов - Сегодня - позавчера 4
Звенящая тишина. Обстрел закончился? Выглядываю - точно. Кончился. А мы - живы!
А вот и цепи пехоты врага. И танки. Раз, два, восемь. Ну, вот! А то стыдно было бы перед ротой. Паникёром бы прославился.
О чём я? Лучше бы слыл перестраховщиком.
- Что-то сегодня я танкам - не рад.
- А обычно - радуешься?
- Ага. Как печенькам. Танки - знатный трофей. За два танка дают "Отвагу". За 3 бронетрактора - "Красную Звезду". Это если ты - пехота. А у танкистов и бронебойщиков - поболее надо. Ну, за это им полтора оклада и платят.
- Четыре медали едут, - библиотекарь зябко передёрнул плечами, - а ты уже их бил?
- Было дело.
- Это сложно?
- Умеючи? Сложно было - первый.
- А как это было?
- Сложно. Страшно. Блин, а я - не помню! Помню, что больно, что сердце колотилось от страха и восторга победы, а как именно - не помню. Больше года прошло. Год на войне - целая жизнь. Как в другой жизни было. И я - другой был.
Воспоминания закружились. Ё-комбат, Кадет, ещё мальчик тогда, Мельник, Сашка-ротный, его серьёзная жена-врач. Как давно это было! Сотню лет назад. Прошлой осенью.
- Ну, библиотекарь, тебе оставить парочку танков на десерт?
- Я... я... я не знаю...
Я ржал. Истерично. Жуть предстоящего боя накрывала, наползая со стороны противника. Ощущением злой воли сотен враждебных существ, желающих только одного - твоей смерти. Т.е. полностью противоположного моим желаниям. Имелось подленькое желание поделиться этой жутью с кем-нибудь.
- Ну, тюлень, ты взглянул своей правде в глаза?
Он отвел взгляд. Понятно. Не, не буду я ему ещё больше гадить. Не, не удержался:
- Тогда - прощай!
Ё! Я же - снова-здорово! - старший (страшный, нужное - подчеркнуть) бабуин!
- Народ? Все целы? Пересчитаться!
Все откликнулись. Вот! С этого надо начинать. Опять я - в ярме. Не только за свою шкуру трясись, но и за этих бобиков.
- Слухай сюда, бобики! Что бы не случилось - не бежать! Немец в тылу - не бежать! Там есть, кому ими заняться. Держи свой сектор! Пока сидишь в свой норе - ты жив. Как выбрался наружу - ты труп! Я понятно излагаю?
- Читай дальше, Дед!
Посмеиваются. Хорошо.
- Не зависать! Менять позицию. Не дайте по себе пристреляться!
- Дед, хорош! Мы - не салаги. Не первый бой! - это другой голос.
- Дай-то Бог, - вполголоса отвечаю, крякнув, ставлю пулемёт на стол. Со станком - тяжёлый. Легче Максима, но тоже - с рук не постреляешь.
Смотрю сквозь оптику. Круть! Как хорошо видно! Как там, в будущем, говорилось - вот это зум!
Песец! Как их много! Их там - тысячи! И ещё и ещё выстраиваются в колонны!
- Гля! Гля! Гля! - вполголоса матерюсь.
- Что там?
- Смерть там наша, конь ты педальный! Прорыв у них здесь! Херово-то как! Их там больше, чем у меня патронов! Дуй, на куй, к старшине! Тащи ещё патроны, гранаты! Потом такая жара будет - голову хер поднимешь! Мухой, гля, лети!
Под конец я так орал на него, что он как ошпаренный влетел в ход сообщения. Забыв свои детские отговорки.
А я-то думаю, что это ротный, такой лапонька, мне всю диспозицию приводит? А он - приговор зачитывал.
Встал я в полный рост, оглянулся, прислушавшись к "себе" стараясь уловить эти неуловимые гармонии биоритмов. Во-во, что-то есть. Вот-вот, есть контакт!
Уже другим взглядом смотрю по сторонам. Всё иначе вижу. Больше как-то чую. Вижу-чую Сашка, что часто перебирая руками-ногами, на коленях ползёт по неглубокому ходу сообщения, чую, как он боится, как холодный пот страха ползёт в глаза. Чую ротного, чую-вижу старшину роты, что прихлёбывая чай из металлической мятой - выпрямленной кружки, смотрит на меня с усмешкой в глазах. Не на меня, конечно - меж нами - полкило. В мою сторону. Вижу, что прямо в степи, за селом окапывается батальон. Все 127 человек. Батальон, гля! Но, у них части усиления - 3 Максима, 7 Дегтярей и 2 МГ. А ещё у них - шесть 82-мм миномётов и 2 сорокопятки. С огневыми взводами уже за 300 человек.
Я как птица летал над ними. Я видел, что ещё дальше пасутся табуном кони наших гусар летучих. Что Т-70 и Т-60 никуда не потерялись, а укрыты в копониры, экипажи спят в машинах.
Полетел вправо. Ага! А вот и остальные "батальоны" дивизии. Где это они так "обтрепались"? У нас, смертников - потерь меньше. А-а, понял! Так они в таком скудном народонаселении и начинали наступление! Это называется - некомплект личного состава. Верно - пополнение шло в мехкорпуса. Пехота и так перетопчется.
А вот и артполк дивизии. Готовят огневые. Видно, что всю ночь не спали. Копали.
Ловушка. Ловушка для румын. Им оставили выход из окружение. А штрафники - чтобы румыны не догадались о мышеловке. Мы - тот самый кусочек сыра. Та стрелочка, что указывает на путь в бетонный мешок.
Понятно. Как ни странно, мне полегчало. Отлегло. Всегда легче, когда знаешь, что за спиной - свои. А что на нас всей массой попрут - что ж теперь? Война! Пожертвовал пешкой - получил преимущество. Пожертвовал смертниками - выманил тысячи солдат противника из обороны в голое поле. Из окопов, блиндажей - в поле.
Пока я ещё "летаю", что там у противника? Тысячи и тысячи. Много их. Обречённо-решительных. А вот и ещё танки. И ещё. А вот - пушки.
Чё такое? Что это всё так потемнело?
Осознал себя сидя на дне окопа. Меня колбасило. А, отходняк. Батарейка села. Топливо кончилось. Авиакеросин, ёпта. Разлетался. Сколько раз говорили - не увлекайся.
Так, прислушаться к музыке внутри, поймать гармонию ритма, поймать гармонию синхронизации. Блин, никак. Всё. Что я натворил! В бою мне этот режим "гармонии" гораздо полезнее был бы, чем "полёты во сне и наяву"! Хотя, это большое дело - взглянуть на всё отстранённо, сверху. Никуда я не летал, конечно. Обострившееся восприятие мне дало данные, а богатое воображение мне накидало виртуальную картинку. У меня уже было так. Не так сильно, тот раз - слабее. Это когда мою истребительно-ментовскую роту танками раскатывали. Прошлой осенью. Я тогда танк над своей головой взорвал. Потом полгода шальной ходил. Голумы всякие чудились. Сны Голумские снились. Взрыв БК танка над головой - не китайская хлопушка! И не такое будет мерещится, когда в черепной коробке - гоголь-моголь.
А вот и Сашка-библиофил. Прёт два ящика. Молодец. Не-не, не вслух. Зазнается, через губу плевать разучиться. Вообще делаю вид, что не заметил его. Смотрю через оптику на цепи мадьяр. Далеко ещё.
- Что там? - запыхано, спрашивает он.
- Сам смотри, - отвечаю ему, отрезая виброклинком прицел от станины, протягиваю оптику ему.
Он - в шоке. Губы трясутся, хочет что-то сказать - не может.
- Так удобнее будет. Биноклем будет одноглазым.
- Ты пулемёт испортил! - искренне возмущён он. Меня прикалывает трепетное отношение этого поколения к технике.
- Ничего я не испортил! Всё одно - мне на два километра не стрелять! А вблизи - и без него обойдусь. Вот тебе игрушка. Не потеряй.
Он посмотрел через прицел, не поверил, посмотрел без прицела, опять в прицел.
- Волнующе?
- Просто ....!
- Полностью с тобой согласен, коллега. Настолько богатого улова я ещё не видел.
Он смотрит на меня подозрительно. Так смотрит, будто я у него деньги украл, он подозревает, что это я, но не уверен на все сто.
- Что рот разинул? Разноси боезапас по позициям. Бой будет долгим, нудным и суетливым. Надо заранее приготовиться. А то дыхалки не хватит - запыхаемся бегать с ящиками.
Он поволок ящик. А я привалился к земляному столбу пулемётного стола, смотрел на противника. Ждал. Сегодня мадьяры играют белыми. Потому Е2 - за ними. У них преимущество - многократное численное превосходство. Единственное средство противодействие - огонь артдивизионов. Чтобы не нести больших потерь, румынам надо не кучковаться. А, не кучкуясь - нас они не пройдут. Чтобы создать пробивной кулак, им надо в узилище перед селом собрать больше тысячи человек в атакующих порядках. И разом их бросить в атаку. Под огнём батарей. Камень-ножницы-бумага. Тысяча человек в таком узком месте - фарш.
Опа, а что это вам на своих позициях не сидится? Все 5 человек моего подразделения собрались тут. Глаза - как ордена при Суворове, Александре Васильевиче и его патроне - императрице Екатерине II. Награды тогда были, как подносы - в полгруди.
- Дед, ты видел? - как атмосферно, с придыханием спросил один.
- Конечно, видел. А что вы так возбудились? Там вроде не бордель выездной, а вполне себе мужики. Солдаты.
- Тебе бы всё хиханьки, да хаханьки! Они же нас в порошок перетрут.
- Скорее сами перетрутся.
Вижу - не понимают. Вздохнул. Надо рассказать. Довожу до них предположительный масштаб артподдержки. Откуда знаю? От верблюда. Видели, ротный меня вызывал? Карту показывал. Вот тебе и хо-хо!
