KnigaRead.com/

Антон Первушин - «Гроза» в зените

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Антон Первушин, "«Гроза» в зените" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

«А пойдем, молодежь, я тебе свой архив покажу», ― призвал Тихонов. Они поднялись на второй этаж, где стоял многоярусный книжный стеллаж, подобный библиотечному. Однако на нем совсем не было книг, а лежали толстые папки-скоросшиватели, адреса в хороших коленкоровых переплетах, имелись и красивые дипломы в рамках с подставками. Ветеран снял с полки ближайшую папку, и Мэл увидел, что в ней хранятся пожелтевшие вырезки из периодических изданий: от «Пионерской зорьки» до «Калужской правды». Слегка повысив голос, Тихонов начал зачитывать тексты заметок, посвященных его подвигам и награждениям. Тут Мэл заскучал ― газетный слог всегда быстро утомлял его. Но, чтобы не обижать хорошего человека, достал «левую» тетрадку и сделал вид, будто конспектирует. За что позднее был вознагражден горячим наваристым борщом и новой порцией затейливых рассказов.

После Тихонова юноша почувствовал себя слегка утомившимся, но откладывать остальных ветеранов в долгий ящик не стал, сразу направившись к дому Стопаря, который удачно соседствовал с домом Богданова в конце улицы.

Стопарь обитал в старой, на вид чуть ли не дореволюционной, хибаре. Не обнаружив электрического звонка, Мэл долго стучался в ворота, пока наконец к нему не вышел нескладный, невеликого роста старичок, отличавшийся ухоженной бородкой и мохнатыми бровями, скрадывавшими черты лица. Стопарь выслушал объяснения Мэла, стоя на улице и подозрительно зыркая вокруг.

«Пионэр, значит? ― переспросил ветеран. ― Из пионэрской организации, значит? Ну-ну, заходи, пионэр!»

Мэлу сразу не понравился этот второй ветеран, но делать нечего, и он воспользовался приглашением.

«Ты как, пионэр, один ходишь? ― поинтересовался Стопарь, пропуская Скворешникова вперед себя. ― Никто тебя не подстраховывает?»

Мэл выразил свое недоумение; он не понимал, почему его должен кто-то подстраховывать.

«Время неспокойное, ― сообщил Стопарь. ― Враги кругом. Надо проявлять бдительность, пионэр».

Несмотря на свое более чем странное поведение, ветеран тем не менее усадил Скворешникова за стол на кухне и налил ему стакан чаю с цветками шиповника. После борща у Тихонова чай показался лишним, но приглашение, эта человечная деталь, убедила Мэла, что перед ним нормальный, а то, говорят, некоторые ветераны не в себе от пережитого на войне и встреч с ними следует избегать, по крайней мере если рядом нет взрослых. Это не их вина, конечно, но мало ли что придет контуженому в голову.

«Говоришь, интересно тебе о подвигах послушать?» ― уточнил Стопарь, с прищуром разглядывая подростка.

Мэл подтвердил и достал из портфеля свою тетрадь.

«Ты, значит, записи свои убери, пионэр, ― потребовал ветеран. ― Не для записей рассказываю. Не всё еще можно бумаге доверить».

Скворешников послушался ― уж больно грозный вид был у старика.

«Ты вот говоришь, значит, воевал ли я на фронте? ― Стопарь придвинулся к Мэлу, навис над краем столешницы, распространяя острый чесночный запах, и понизил голос до шепота. ― Воевал. Но не в Европе. Здесь воевал. В Москве. Понял, пионэр? На невидимом фронте!»

«Бойцы невидимого фронта» ― так называлась книга о советских разведчиках и американских шпионах, которую Скворешников взял однажды в библиотеке. Он прилежно прочитал ее, но не впечатлился: слишком уж сложными и приземленными показались ему игры разведок-контрразведок; в них не было героизма, который вырастает из искренней жертвенности, единственно возвышающей над сиюминутностью. Умом Мэл понимал, что на «незримых фронтах» героизм излишен, это кропотливая работа, которая не терпит суеты и эмоциональных выплесков, но душа жаждала иных приключений, чтобы позволяли выложиться до дна, просиять над миром, как просияли когда-то матрос Железняк и мичман Колесников. Поэтому к сообщению Стопаря юноша отнесся без особого энтузиазма: вряд ли его история будет интересней рассказов Тихонова о том, как наши солдаты сцепились с французскими легионерами у вокзала Аустерлиц. Но, как ни странно, бывший «боец невидимого фронта» нашел тему, захватившую воображение Скворешникова. Всё так же шепотом ветеран поведал Мэлу занимательную историю о том, как он в составе специальной группы выслеживал английских диверсантов, доставивших в Москву атомные фугасы. Диверсанты были хитры и изворотливы, расположились в подмосковных Мытищах, изображая из себя самое натуральное советское воинское подразделение с секретным регламентом: документы, обмундирование, техника ― всё честь по чести. Контрразведчики долго не могли понять и поверить, что диверсантами являются все военнослужащие части, а не несколько человек из числа солдат и офицеров. А когда всё-таки поверили, то пришлось развязать в Мытищах чуть ли не уличную войну. Главная сложность заключалась в том, что если бы командиры этого «липового» подразделения узнали о готовящейся серии арестов, они могли бы привести в действие атомные заряды, которые, что интересно, хранились в курятнике на территории «липовой» части. Тогда город Мытищи превратился бы в радиоактивные руины, а все его жители погибли бы. Скворешников вдруг вспомнил уроки гражданской обороны и не удержался намекнуть старому «бойцу невидимого фронта», что Мытищи так и так превратились в зону поражения.

«Ерунда, ― отмахнулся рукой Стопарь. ― Это потом уже было. А этих голубчиков мы взяли. Никто и не пикнул».

Однако после замечания Мэла ветеран заметно поскучнел, и юноша хотел уже с ним распрощаться, но тут Стопарь вдруг снова завелся: «Ты думаешь, пионэр, меня в запас списали? А вот нет, значит. Те, кто в контрразведке служил, на пенсию не уходят. Только ногами вперед, значит. Я здесь по делу. Важному государственному делу. За врагом наблюдаю, значит».

Сообщение заинтересовало Мэла. Он с любопытством спросил, кто этот враг?

«В соседнем доме живет, ― тихо-тихо, но со значением поведал Стопарь. ― Настоящий вражина, значит. Матерый».

Скворешников чуть не сболтнул, что собирается зайти как раз в соседний дом, но вовремя прикусил язык. Вместо этого он спросил, откуда известно, что сосед Стопаря ― «матерый вражина».

«Оттуда, ― со значением ответствовал ветеран. ― Отсидевший он, значит. А у нас просто так не сажают. Ясно тебе, пионэр?»

Мэл кивнул.

«То-то. Но ты смотри никому об этом, слышишь? ― Стопарь вперил жесткий взгляд в Скворешникова. ― А то сбежит этот проходимец, ищи его потом».

Мэл уточнил, считает ли бывший «боец невидимого фронта» своего соседа шпионом.

«Не… ― Стопарь покачал головой. ― Какой из него шпион? Он рухлядь, постарше меня будет, значит. Он внутренний враг. Ему наши социалистические успехи, как нож острый. Ты ведь и не знаешь поди, пионэр, что таких, как он, до войны много было. Если бы не товарищ Гришин, который их в ежовые рукавицы, то просрали бы всё, сдали бы страну томми и гансам. Ясно тебе, пионэр?»

Мэлу направление разговора нравилось всё меньше. От старика внезапно повеяло тяжелой скрытой угрозой, словно перед Скворешниковым сидел не обычный человек из плоти и крови, а оболочка, под которой прячется доисторический саблезубый хищник, способный одним махом перегрызть жертве горло и упиться ее живой горячей кровью. Поэтому юноша предпочел свернуть беседу, поблагодарив за чай и активно засобиравшись.

Он вышел из дома Стопаря и некоторое время раздумывал, идти ли ему прямо сейчас к третьему по списку ветерану или всё-таки наведаться в другой день. А может, вообще соврать классной, что Богданова не было дома, он в отъезде и всё такое? Хотя слова Стопаря о «матером вражине» и вызывали сомнения в правдивости, Скворешников не чувствовал себя достаточно взрослым и уверенным, чтобы с ходу отвергнуть их. Богданов сидел? Уголовник? Уголовники, вышедшие после отсидки, в Калуге водились, один из них по имени Жора даже работал на водолазной станции Городского водного клуба ― пацанов, которые ближе к лету начинали осаждать станцию, привлекали в нем грубый, но сдержанный стиль поведения, необычно затейливая речь, переполненная блатными словечками, и масса татуировок, покрывавших мускулистые руки и торс Жоры. Бывший уголовник научил ребят игре в «ножички» и любил повечеру, сидя на пристани, рассказывать всякие лагерные небылицы. Неужели Богданов такой же? Но ведь в Жоре ничего враждебного не было, никогда он социалистические успехи не отрицал. Наоборот, говорил, что жизнь на воле стала лучше, богаче.

Колебания Скворешникова были прерваны самым неожиданным образом ― налетела низкая тучка, полил холодный дождик, и Мэлу ничего другого не оставалось, как поспешно двинуться к дому Богданова, спасаясь от непогоды.

Двухэтажный приземистый дом был окружен глухим дощатым забором в полтора человеческих роста. По счастью, здесь имелся звонок, и Мэл с торопливой настойчивостью нажал на кнопку.

«Кого там принесло? ― услышал он ворчливый голос. ― Никого не жду!»

Дверь открылась, и Мэл увидел очередного ветерана ― темного лицом и седого как лунь старика, одетого в мешковатую робу из черной ткани ― вроде той, которую носят моряки на атомных подводных лодках. Приглядевшись, юноша внутренне содрогнулся: похоже, этот человек когда-то сильно обгорел ― рубцы от ожогов и пигментированная кожа покрывали часть лица ветерана с нижней правой стороны, так же изуродованной выглядела и правая рука. Дождь усиливался, и Мэлу стало не до брезгливости. Он представился и вкратце обрисовал проблему. Ветеран молча выслушал и отступил в дверном проеме, сделав приглашающий жест обожженной рукой.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*