KnigaRead.com/

Евгений Токтаев - Тени надежд

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Евгений Токтаев, "Тени надежд" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Наместник перевел взгляд на последнего из пятерки. Кардиец, даже здесь не расставшийся с деревянной, покрытой воском табличкой, заткнутой за пояс, не пытался прятаться за спины товарищей, но все равно был самым неприметным из них. Он входил в ближний круг Александра, но всегда держался в тени. Многие не любили "царского писаря", не считали ровней им, македонянам и воинам. Не все знали, что начальник канцелярии почти любого из них способен одолеть, схватившись в панкратионе, не допускали и мысли, что острый, светлый ум кардийца дороже Александру десяти тысяч воинов. Да и то цена скорее занижена, что еще Филипп осознал, возвысив Эвмена, совсем еще мальчишку, много лет назад. Кардиец был почти столь же невозмутим, как Асандр, но не смотрел, подобно старшему, в одну точку, а с живым интересом оглядывался по сторонам, ничуть не стесняясь хмурых антипатровых стратегов.

Молчание затягивалось. Пленники терпеливо ждали слова наместника.

– Садитесь, – предложил, наконец, Антипатр.

– Я бы выслушал свой приговор стоя, – ответил Кратер.

– Мы не собираемся никого из вас судить, Кратер, садись. Будет разговор. Мечами намахались и хватит. Самое время остыть и поговорить.

Кратер поколебался, но все же сел, не сводя с наместника пристального взора. Остальные последовали его примеру.

– Я оплакиваю сегодняшний день, – сказал Антипатр, – ибо по злому року, не ведая иного спасения, мы подняли оружие на ближних, на своих товарищей. Парменион был мне, как брат, мы понимали друг друга с полуслова, тем страшнее обернулась его глухота к моим словам. Я не верю, что жажда власти ослепила его, среди нас он был одним из мудрейших. Мой человек, которого я послал вчера в ваш стан, мог предотвратить бойню. Я не понимаю, почему Парменион не услышал его, не услышал меня, не поверил в то, что я скажу вам сейчас. Если вы знаете причину, назовите ее мне, ибо я теряюсь в догадках.

"Мятежники" озадаченно переглянулись.

– Мы не понимаем, о чем ты говоришь, – сказал Асандр.

– Тогда горе всем нам. Верно, таков был наш жребий, – Антипатр провел рукой по лицу, помолчал немного и вновь заговорил, – вы избрали Пармениона царем, ибо уверились, что род Аргеадов пресекся, и никто иной не может претендовать на трон. Только войско властно выбрать царя.

Кратер кивнул.

– Вы поторопились. Моих воинов почти столько же, сколько вас, а сейчас едва ли не больше. И все они македоняне. И права избирать царя у них никто не может отнять. А вы попытались.

Мелеагр и Аттал опустили головы, Кратер дернул щекой.

– Ты позволишь высказаться нам, Антипатр? – поинтересовался Эвмен.

– Говори, – согласно кивнул наместник.

– Мне, действительно, неизвестно, почему Парменион решился дать бой, но он вовсе не забыл вашу дружбу. Не дадут соврать: он невыносимо мучился в последние дни, словно на плечи возложили еще лет тридцать, к без того немалой ноше. Он пребывал, словно во сне, глядел отстраненно, а приказы отдавал чужим голосом.

– Голосом Филоты, – добавил Кратер.

– Так всем заправлял Филота? – спросил Полисперхонт, – и вы ему подчинялись?

– Командовал Парменион, – резко ответил Кратер.

– Я не знаю, что случилось с нами там, в Троаде, – мрачно проговорил Асандр, – мы все поддались его красноречию. Я имею в виду племянника.

– Большинство поддалось, – покосился на Асандра Эвмен.

Тот не заметил уточнения. Или сделал вид, что не заметил.

– Филота убедил всех, что ты, Антипатр, примешь сторону сына Аэропа, – сказал Мелеагр, покосившись на Линкестийца. Тот поджал губы, но ничего не сказал.

– Он говорил с каждым по отдельности, – буркнул Аттал, глядя в сторону, – и убеждал, убеждал бесконечно, когда Парменион его не слышал, что старик растерян, он верит в дружбу Антипатра и будет обманут. Надо ударить первыми, не соглашаться ни на какие переговоры, ибо линкестийцы, дети предательства, уже опутали своими сетями наместника по рукам и ногам...

– Как смеешь ты, собака! – вскричал Линкестиец, подавшись вперед, – поносить меня гнусной ложью?! Меня, кто первым назвал Александра царем!

– Чтобы спасти свою шкуру, – процедил Кратер.

– Что?! – Линкестиец побледнел, его рука шарила у пояса в поисках рукояти меча, но никто, ни пленники, ни судьи, не вошел в этот шатер при оружии.

– Остыньте! – повысил голос Антипатр и повернулся к кардийцу, – говори, Эвмен.

– Что тебе еще сказать, Антипатр? Тут уже все сказали. В войске разброд и шатание. Вернулись не все. Лично я всюду чужой. Буду с тем, чья власть поимеет хоть толику законности.

– А моя власть, по-твоему, не законна?

– К чему оправдания, – заявил Кратер, – судит всегда победитель и только он прав в итоге. Давай уже покончим с этим, Антипатр, я очень устал и хочу спать. В Аиде мне это точно дадут сделать.

– Я уже говорил вам, что не намерен никого судить, все уже наказаны сполна. Вы поторопились дважды, ибо не пресеклась кровь Филиппа!

– Как?! – вскинул голову Кратер.

Мелеагр и Аттал недоуменно вытаращили глаза, Асандр дернулся, как от пощечины и внезапно побледнел. Эвмен застыл неподвижно, невидящим взором изучая пустоту, а потом вдруг со свистом втянул воздух, сквозь сжатые зубы, и схватился за голову.

– Клеопатра беременна, – тихо произнес кардиец.

– Что? – повернулся к нему Кратер.

– Ты знал? – удивился Антипатр.

– Я догадался. Другой возможности нет.

– Это правда, – подтвердил Антипатр, – Клеопатра, дочь Филиппа носит под сердцем ребенка. Внука нашего великого царя!

– А если будет девочка? – спросил Эвмен.

– Тогда мы вернемся к выбору войска, – ответил Полисперхонт.

– Если же мальчик, – с жаром продолжил Антипатр, – я первым принесу к его колыбели свой меч и буду при нем неотступно, пока он, возмужав, не освободит вернейшего из своих подданных от обязанностей регента. Вверяете ли вы мне эту ношу?

Антипатр вопросительно взглянул на Асандра: младший брат Пармениона немногим уступал наместнику возрастом и по праву должен был высказаться первым.

– Ты старейший среди нас, – медленно сказал Асандр, – ты назначен самим царем, только он может сместить тебя.

– Мы с тобой, Антипатр, – горячо заявил Аттал.

– С тобой... – выдохнул Кратер.

– У меня нет желания становиться изменником снова, – заявил Мелеагр, – поганое занятие. Я присягаю тебе, Антипатр.

– Какой срок у царицы? – спросил Эвмен.

– Осталось ждать два месяца.

– Подождем. И я клянусь в верности тебе, регент, – сказал Эвмен.

"Как же мы были слепы. Как я был чудовищно слеп... Ведь ничто не скрывалось, были письма, разговоры. Кому какое дело, что творится в захолустном Эпире, этом медвежьем углу... Все устремились на восток, клацая зубами, истекая слюной по лакомой добыче. Поистине, когда боги хотят наказать – они лишают разума"...

На следующее утро Антипатр собрал всех воинов, "своих" и "чужих", у погребального костра друга.

Неандр, Медон и Андроклид стояли в первых рядах. Рука декадарха висела перед грудью на шейной лямке. Вечером опытный врач, выбросив обломки неандрова копья, заново зажал ее в лубки и перебинтовал. Андроклид поглаживал руку и крутил головой, высматривая знакомцев среди тех, кто уходил с Александром. Вид у них был особенно замученный, но и антипатровы воины свежестью лиц не слишком выделялись.

Антипатр взошел на помост, сколоченный на скорую руку и, видя гнетущую тревогу, смятение людей, без долгих предисловий объявил воинам новость и попросил поддержать "решение совета".

Македоняне притихли, а едва наместник закончил речь, вообще потеряли дар речи. Воцарилась мертвая тишина. Каждый пытался осмыслить невероятное. Наконец чей-то голос негромко произнес:

– Так как же это?.. Зря кровь проливали?..

Раздался всхлип.

Андроклид повернулся к Неандру, открыл рот, собираясь что-то сказать, но так и не смог: ком в горле перехватил дыхание.

– А Ламах-то... – прошептал Медон.

Один из воинов сел на землю, обхватил голову руками и глухо застонал, покачиваясь.

– Слава царице Клеопатре, – негромко сказал кто-то в первом ряду, неподалеку от Андроклида.

– Слава... – пробормотал декадарх, вскинул голову и крикнул, – слава!

"Это судьба, она сильнее всех. Такой выпал жребий и не стоит роптать. Слава!"

– Слава внуку Филиппа! – закричали сзади, не допуская и мысли, что может быть иначе.

– Слава Клеопатре!

Македоняне, еще вчера сражавшиеся друг с другом, а теперь стоявшие в общей толпе, все вперемешку, закричали разом. Славили и Олимпиаду, и Антипатра. Славили Филиппа, Геракла, прародителя Аргеадов. Перечисляли всех богов, состязаясь в витиеватости здравниц. Они сошли с ума, обнимались, орали, пускались в пляс. Огромное напряжение последних дней всесокрушающей лавиной неслось вниз в пропасть отчаяния. Можно снова жить и радоваться жизни. У них будет царь, законный, не самозваный. У них есть будущее.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*