Александр Тестов - Варяги
— Как звать-величать тебя, добрый молодец, — задорно спросила особа предпенсионного возраста, небрежно поправляя складки своего зеленого одеяния.
— Андрей, — не растерялся реконструктор, — а вы кто, бабушка?
— А-н-д-р-е-й, — нараспев повторила незнакомка, — ишь ты, какое имя себе выдумал, я такого еще не слыхала…
— Обычное имя, — ответил Андрей, — а вы-то кто?
— Цыц тебе! — бабка взмахнула руками, словно крыльями, до того длинные и висячие у нее были рукава. — Цыц, говорю!
— Да что вы цыцкаете, бабуля, — не удержался Андрей, — вы можете толком сказать…
— Сам ты бабуля, — перебила его незваная гостья с обидой в голосе. — Ты что же, не признал меня?
— Как же я вас, бабуля, признаю, — искренне удивился юноша, — если я вас сроду не видывал.
— Ага, — встрепенулась бабка, — не видывал!
Она демонстративно почесалась.
— И то верно — не видывал. Да ты, милок, не тутошний, посему видать, и говор у тебя не больно лепый.
— Да я…
Он не успел договорить. Она резко откинула свои длинные, темно-зеленые с проседью волосы и вперилась взглядом в его глаза. Андрей застыл как вкопанный, не в силах пошевелиться, а она все смотрела, и ему казалось, что блеск ее болотного цвета глаз пронзает его насквозь.
— Славы ищешь? — спросила она внезапно изменившимся голосом.
— Нет, — через силу ответил Андрей.
— Кровавая твоя слава, воин, вижу, ох, кровавая!
Он совладал с собой, сбросив оцепенение.
— Я что-то не пойму, куда вы клоните, бабуля?
Она пружинисто поднялась и, шурша своим странным одеянием, подошла ближе.
— Врешь, милок, ох, врешь, жаждешь ты славы пуще всего!
Женщина, ступая мягко, словно кошка, обошла его по широкому кругу. От нее явственно пахнуло болотом и сыростью, и Андрей даже ощутил привкус морской капусты во рту.
— Тьфу, — он громко сплюнул, он не любил морскую капусту.
— Ой! — воскликнула бабка и отскочила от него как ошпаренная. — Ты чего плюешься?
— А что, нельзя?
Он неотрывно следил за ее движениями — многолетняя привычка не становиться к незнакомцу спиной делала свое дело. Так они кружили несколько секунд, изучая друг друга. Затем бабуля остановилась, сгорбилась и быстро взмахнула руками, на мгновение закрывшись от собеседника. Когда Андрей вновь увидел ее лицо, то не поверил своим глазам.
— Хороша? — игриво спросила она, источая ароматы цветущего луга.
— Да-а-а-а, — с отвисшей челюстью отреагировал юноша, разглядывая красивое лицо молодой девушки, в особенности ее пухлые губки.
Она перешла в атаку. Молниеносно приблизилась и поцеловала его, долго и страстно. Андрей от восторга закрыл глаза и наслаждался, совершенно позабыв, что еще минуту назад это была морщинистая и неприглядная бабка.
Наконец она отстранилась от него.
— Изменчивость — это сущность людей, — философски изрекла девушка. — В этом залог успеха.
Она кокетливо улыбнулась и, протянув изящную ручку к его лицу, игриво ухватила за мочку уха.
— Ты не забудь, — прошептала она, — поцелуй кикиморы нельзя забывать.
Он стоял, все еще находясь под впечатлением поцелуя, а она вдруг запрокинула голову и рассмеялась. Смеялась она весело и звонко, пока ее смех не перешел в пронзительный и болезненный для его перепонок писк. Андрей хотел прокричать: «Хватит!!!», но она сама оборвала свое веселье. Тут ее лицо вновь покрылось старческими морщинами, реконструктора аж передернуло.
«Вот ведь, блин!» — выругался он про себя и, сложив пальцы в крепкий замок, хрустнул суставами.
Парню так надоела эта странная игра, что он не сдержался:
— Да пошла ты, старая, к…
Неожиданно для самого себя Андрей понял, что посыл был верным. Бабка сгорбилась, превратившись в зеленый комок. Ее лицо почернело, а по всему телу пошла заметная дрожь. Еще секунду она стояла на месте, а затем кинулась… покатилась к болоту и с разбегу погрузилась в него. Два пузыря надулись над поверхностью болотной жижи и лопнули как и не бывало.
— Кикимора, вот ведь, — через силу ухмыльнулся реконструктор. — Да уж, пить надо меньше…
* * *Пробегая мимо небольшого камня, Павел наткнулся на лежащего реконструктора, который только что открыл глаза. Не замедляя бега, друг Вадима бесцеремонно перепрыгнул через тело реконструктора, обдав его брызгами от мокрой одежды, и продолжил свой путь. Андрей тихонько охнул от неожиданного появления собутыльника, который, как заправский бегун с препятствиями, преодолевал последние метры до вожделенных березок.
— С ума сошел, через людей скакать! — крикнул ему вслед реконструктор, но бегун его уже не слышал. Облокотившись одной рукой на ствол, Павел блаженно прикрыл глаза. Эта картина так впечатлила Андрея, что он поднялся, но не стал тратить время на путь до березок, а облегчился прямо на камень. Затем он собрал свои длинные рыжие волосы и стал завязывать в хвост кожаным шнурком.
— Слышь, турист, а ты чего такой мокрый? Уже искупнуться успел? — спросил он возвращающегося Павла.
— Ух, — облегченно вздохнул вчерашний турист, — и не спрашивай, я тут такое видел…
— У меня тут тоже встреча была, — перебил его Андрей.
— Что?
— Да не что, а кто. А может, приснилось, — неуверенно ответил реконструктор. — Однако, где же Вадька, и вообще, где мы есть?
— Пойдем-ка, попьем, — предложил Павел, проигнорировав вопросы приятеля, — никуда он не денется. Вчера пили-то мы вместе?
— Вместе, — подтвердил реконструктор, все еще пытаясь справиться со спутанными волосами.
— Ну вот, если мы тут, то и он где-то здесь!
И страшно довольный своей безупречной логикой, Пашка уверенно направился к воде. Андрей, дрожащими руками завершив прическу, постоял несколько секунд, скребя себя по затылку и пытаясь вспомнить, куда это они вчера собирались погулять. И тут его осенило.
— Постой, турист!
Но Пашка и не подумал замедлить шаг. Его желудку срочно требовалась влага, много влаги.
— Да постой же ты!
Андрей нагнал его у самой воды. Павел уже начал скидывать с себя мокрую одежду.
— Ну и быстр же ты, турист!
Пашка уже почти скинул с себя одежду, аккуратно разложил на песочке для просушки, обернулся и недовольно произнес:
— Я не турист — я Павел Николаевич…
— Ладно, Павел Николаевич, — примирительно изрек реконструктор, — я вот чего вспомнил…
— Чего еще?
— Мы вчера в замке бухали, а потом пошли шляться по… — Андрей почесал в затылке.
— Ни фига ты не помнишь! — отрезал Павел. — Вот и я тоже не помню!
С этими словами он разбежался и кинулся в воду. В трех метрах от берега было уже достаточно глубоко, чтобы нырнуть, что он и сделал. Вынырнув, он стал пить еще не нагретую солнцем и оттого блаженно прохладную воду. Купаясь, Павел с осторожностью поглядывал по сторонам, а вдруг она, незнакомка, покажется вновь. Может, и Андрей увидит ее, а то рассказать — ведь не поверят…
Андрей не стал купаться, а напился, спустившись к берегу, зачерпывая воду сложенными лодочкой ладонями.
— Хватит плескаться, Павел Николаевич, пойдем Вадьку поищем.
Пока турист выходил из воды, реконструктор, приставив ладонь ко лбу, оглядывал водную гладь.
— Слышь, Павел, а может, это не озеро? Откуда тут такое озеро?
— А что это по-твоему? Залив? — предположил турист.
— Вот и я думаю, что это залив, — Андрей оторвался от созерцания водного пространства и повертел головой.
— Ты с ума сошел? Какой залив? Ты же пил — вода-то пресная!
Реконструктор поморщил лоб.
— Не понял, — раздосадованно произнес он и, вновь сложив ладони лодочкой, зачерпнул воды. Внимательно посмотрел, понюхал, выпил.
— Точно, пресная! Значит, это озеро, — утвердительно кивнул он.
Павел тем временем, немного обсохнув, стал одеваться. Одевание давалось с трудом и пыхтением. От попавшей в организм воды алкоголь вновь заиграл в крови.
— Жарит что-то, — утирая пот, с грустью произнес турист.
— Пить надо меньше, Павел Николаевич, — пожурил его реконструктор.
— Щас бы пивка — полечиться.
— А может, тебе кефирчика? — Андрей продолжал смотреть по сторонам. — Нет, ну куда Вадим-то делся?
Павел, закончив одеваться, устало опустился на камень.
— А давай его здесь подождем, он ведь тоже, — турист кивнул в сторону озера, — к влаге потянется…
* * *Вадим приоткрыл глаза, утреннее солнышко уже пригревало, и от земли исходил легкий пар. Юноша лениво потянулся, перевернулся на бок и машинально ощупал пространство вокруг себя. Еще влажная от утренней росы трава… щебетание птиц… Стоп! Вадим не помнил, как и где он уснул, и самое главное — где Паша? Он сел, огляделся, слева лес, справа большое поле. Чтобы лучше определить свое местонахождение, Вадим поднялся во весь рост.
