Вениамин Гиршгорн - БЕСЦЕРЕМОННЫЙ РОМАН
Однажды Гиршгорн пришел взволнованный и рассказал, что Романа только что арестовали агенты контрразведки. Они перерыли чертежи Романа, его бумаги, его вещи в поисках большевистских прокламаций, инструкций какого-то фантастического Повстанческого Совета и хотя ничего не нашли – все же повели с собой нашего друга.
Этот день начался грозой. Роман вскарабкался под потолок, но нет, сквозь маленькое решетчатое окно в глаза Романа смотрело веселое безоблачное небо. Грозы не было, была далекая глухая канонада.
Роман в камере один, другие постепенно уходили. Кто-то сидел наверху в роскошном кабинете и занимался вычитанием, скромное арифметическое число людей превращалось по выходе в именованное – расстрелянных или отпущенных. Последних было немного, ирония случая вывела в числе их одного известного налетчика, который ухитрился во время сна Романа прихватить его ботинки и пиджак…
Канонада была грузна и требовательна. Ее отголоски проглотили топот ног и передвигание шкапов. Забота стирает память, человек наверху, занимавшийся вычитанием, потерял среди втиснутых в портфель бумаг последнюю единичку – за нее уцепилась жизнь Романа, спрятался он сам; портфель захлопнулся, как захлопнулась дверь подвала, стекла задребезжали еще раз, и человек вышел.
– Вылазьте…
Голос был пуст и бесцветен. В нем была скучная обязанность, и только. Ни привета, ни иронии…
– Вылазьте…
Вышел один Роман – худой, обросший, полураздетый, грязный, со взлохмаченной головой – и на всякий случай сказал:
– Я американский подданный…
– Ладно уж там, подданный, вылазь кверху… Пошли…
Конвоир разговорчивости не проявлял, да и Роман не пытался говорить. О чем? Разве не убедительно плюхнулись выстрелы во дворе, когда они выходили из подвала?
– Торопитесь?
– А то как же, – мрачно сказал солдат, – дело ясное; неча миндальничать.
Вот и все.
Еще несколько шагов, небольшие формальности в комендатуре, а может быть, и совсем без них, и Роман подойдет к стенке и подумает: «Только сразу».
В конце коридора солдат остановился около двери, и только здесь Роман заметил, что у солдата гимнастерка без погон… Не понял.
– Сюда…
В углу стояло свернутое красное знамя, а за пишущей машинкой сутулился человек в шапке с красной звездой…
* * *
И вот Роман опять в своей полупустой комнате достает надежные старые документы, пролежавшие безработными год.
6
В начале марта 1922 года мы получили письмо:
«Послание к декабристам.
Дорогие мои, перестаю жить в Москве, перестаю пререкаться с домкомом дома № 14 по 2-й Тверской-Ямской за приспособление под собственный быт ванной комнаты, перестаю потому, что уезжаю.
Фактически я перестаю жить. Это не значит, что меня придется закапывать, и это совсем не значит, что я перестаю существовать. Мне очень хочется перескочить жизнь; жить в каком-нибудь 2000 году, но мысль, что я буду там самым отсталым человеком, удерживает меня.
Как вы живете, знаю из ваших писем. О себе писать нечего.
На днях уезжаю за границу, так как мне нужно закончить мою работу…
Если пропаду, возьмите мои вещи. Распорядитесь ими.
Не думаю, чтоб «до свидания».
Любящий вас Роман.
Москва, март, 22 г.
Сижу на Тверском бульваре, Александр Сергеевич смотрит, что я пишу».
Мы были встревожены, не знали, что предпринять; через четыре месяца мы получили второе и последнее письмо:
«Мои четвероногие друзья!
Когда вы будете читать эти строки, я – Роман Владычин, инженер-механик, электрик и проч. – уже буду находиться далеко от вас.
Продолжайте писать лирические стихи, диспутируйте о левом искусстве и иногда вспоминайте вашего старшего друга
Романа В. Берлин, 1922 г.
10 июля».
Мы открыли хранившийся у нас небольшой чемодан. Кучи тетрадей, свертки чертежей, газетные вырезки, книги. Разобраться во всем этом нам было невозможно. Не помогли никакие словари, никакие технические справочники.
Тогда мы осмелились обратиться к профессору Альберту Эйнштейну с просьбой просмотреть чертежи и записи Романа и дать о них отзыв.
Чрезвычайно любезный и скорый ответ профессора содержал подробный разбор работ нашего друга и кончался следующими словами:
«…теоретические выводы господина Владычина – блестящи, если не сказать гениальны. На очереди конструирование аппарата – труднейшая и ответственейшая задача предстоит г-ну Владычину.
Успешное разрешение ее осуществит наконец прекрасную мечту человечества о победе над временем».
Это письмо позволяет нам думать, что Роман Владычин находится сейчас вне времени, обозначенного ХХ веком, в котором живем и работаем мы.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
…Полдюжины бравых наполеоновских канониров удивились, когда неожиданно и любовно оседлал Владычин гладкий ствол пушки.
«Ватерлоо!» – подумал Роман.
– Эй, молодчик, зря ты сюда забрался, – рявкнул канонир с закоптелой рожей и банником в руках, – у нас не так много орудий, чтобы на них кататься верхом!
Владычин, побуждаемый не столь окриком, сколь жжением в некоторой области, плохо защищаемой брюками, соскочил с пушки, и через секунду из дула ее с веселым свистом вырвалось ядро.
Ватерлоо!
Неуклюжие ядра носились в воздухе, бухали ружья, падали люди, вообще все было очень похоже на настоящее сражение.
Роман сделал несколько шагов ногами, обутыми в моднейший остроносый башмак ХХ столетия, ступил в разжиженную дождем глину.
Он попробовал сосредоточиться. Его растерянный вид и диковинный костюм уже привлекли любопытно-недружелюбные взгляды. Грянул новый выстрел, и Романа на мгновение обняли и ослепили клубы густого дыма. Роман зачихал, обстоятельно высморкался и окончательно пришел в себя.
Звякнули шпоры, и молодой офицер отчаянно закричал над самым его ухом:
– Qu'est ce que vous faites ici, monsieur? Repondez, alors! [1]
– Мне нужен император! Немедля проведите меня к императору!
– Но кто вы такой?… Откуда вы взялись?…
– Я спрыгнул с монгольфьера. Шар летит сейчас в сторону англичан. Но мне нужно к императору!
– Смею вас уверить, сударь, что вы увидите императора – немедленно! – иронически сказал офицер.
Двое рослых гренадер, повинуясь категорическому знаку, с категорическими лицами подошли к Владычину.
– В штаб! К императору!
– Который час, сударь? – спросил Роман.
– Первый, вероятно; но, сударь, вас ждут.
«Гм! – подумал Роман. – Значит, Ней уже без артиллерии. Надо поспешить на помощь Наполеону».
Ему подвели лошадь.
Цокали копыта, и навстречу росла группа деревьев с белым пятном – палаткой императора.
2
– В чем дело?
Роман вскинул глаза. Раззолоченная, забрызганная грязью фигура рыжеватого маршала показалась знакомой.
«Даву!»
– В чем дело, лейтенант? – скрипуче произнес Даву.
Офицер объяснил.
– Шпион… Расстрелять! – Даву повернулся, чтобы уйти.
Роман загородил ему дорогу:
– Имею я честь видеть маршала Даву? Маршал, у меня дело к императору. Мне необходимо видеть императора! Я спрыгнул со снизившегося воздушного шара – у меня важное сообщение, и я тороплюсь… Я очень тороплюсь, маршал.
– Но кто вы, сударь? Почему на вас такой странный костюм?
– Я из Америки, маршал. Я спрыгнул с воздушного шара. У меня срочное сообщение о расположении неприятеля.
– Хорошо. Я попытаюсь вам поверить. Идемте!
Пасмурный день лег в палатке скупым отсветом, брезентовые стены намокли от вчерашнего дождя, были они сырые и тяжелые, и, почти сливаясь с ними, тускло яснели в полумраке мундиры генералов.
Взволнованный и бледный, смотрел Роман на этих людей, что шли сквозь жизнь под наполеоновскими знаменами от победы к победе, бряцая оружием и славой что давно уже умерли и сгнили в тесной, тяжелой земле и что вот сейчас, сейчас стоят перед ним, стоят и смотрят пристально и пытливо…
И Владычин увидел кандидата на Св. Елену.
Классическая поза.
Быстрый взгляд.
Знак говорить.
И Роман, протянув Наполеону браунинг, сказал:
– Ваше величество! Вот мое оружие! Прикажите всем оставить палатку. Всего две минуты, но величайшей важности! Вы проиграли сражение, ваше величество!…
Наполеон недоумевающе вертел браунинг.
– Уйдите! – махнул он генералам.
Ветер кромсал и рвал палатку.
– Ну! – бросил Наполеон.
– Выше величество! – сказал Владычин ровным и серьезным голосом. – Ваше величество, приготовьтесь к великому для вас удару – вы проиграли все: битву, империю, свободу. Через полтора часа вам в тыл зайдет Бюлов, а за ним и Циттен. О да, да, я знаю, вы ждете, конечно, Груши – увы, ваше величество, он уже отрезан от вас. Пруссаки заняли дефиле и спешат к Сен-Ламберту! Я видел все с аэростата. Немедля пошлите две дивизии и захватите дефиле с этой стороны; топкие дороги не позволят пруссакам свернуть. Усильте наступление на центр англичан, бросьте туда всю вашу гвардию и отдайте Нею приказ не наступать так густо – у англичан убийственный огонь…
![Алина Борисова - По ту сторону Бездны[СИ]](/uploads/posts/books/1064/1064.jpg)
![Татьяна Зингер - Неудавшаяся история [СИ]](/uploads/posts/books/145167/145167.jpg)