Владимир Молотов - Визиты в СССР
И поплелся по городу, по …ской улице. Господи, какая благодать, думалось ему! Ни одной растяжки, ни единой рекламы, не смотрят на тебя с полотен ни манящие красотки с длинными ногами под надписью «сто диванов», ни брутальные мужички в костюмах на фоне модной бытовой техники, ни семья Кнопкиных, которая открыла для себя какую-то там величайшую истину, почитай, дорогу к счастью. И уж конечно нет и в помине огромных экранов с копошащейся на мелких клетках ерундой.
Время местное Николай узнал у прохожих, пятнадцать минут оставалось до шести. Вот-вот Любка с работы придет. Как раз заскочить в заветный гастроном около ее дома.
Ах как он полюбил этот славный гастроном, который в детстве почти не знал! Эти откровенные витрины с чудными конфетами «Гулливер». Эти «скучнолицые» продавщицы за прилавками, ничего не ведающие о грядущем размахе российской торговли. Эти забавные кассовые аппараты с причудливыми кнопками и жуткие механические весы со спидометром и чугунными гирями.
Милый сердцу торт «Прага», с которым не всегда везло — но в этот раз отхватил… Да еще ароматный батон с широкими поперечными канавками и мощная литровая бутылка с молоком — вот что прельщало Николая в первую очередь, вот к чему он стремился перед встречей с возлюбленной. Иногда, идя к ней через гастроном, он ловил себя на том, что похож на героев известного голливудского хита «Назад в будущее».
Он не знал и не хотел знать, что сталось с Любой в недалеком будущем, в его времени, в его стране, совсем иной, такой сложной и неспокойной. Быть может, удачно выскочила замуж, нарожала детей и теперь уже нянчит внуков, гуляет с ними по аллеям неизменного парка.
Он и не пытался разыскивать ее, возвращаясь в сегодняшнюю Пермь. А зачем? Зачем бередить душу печальным потрясением, которое принесет эта встреча? Ведь перед ним предстанет старая женщина с обязательной паутиной морщин, в матери ему годящаяся. И глаза ее наполнятся изумлением, и ему придется отнекиваться: нет, я не сын его, я такого не знаю! А еще, чего злого — она уже почиет в мире ином.
Ему нравилось плыть по течению, преодолевая лишь некоторое сопротивление омутов. Ему нравилось обитать и в этой реальности, и в той. И брать от той и другой все, что возможно. Сюда таскать старые заскорузлые двадцать-пятки, десятки и трешки, а также потрепанные видаки с кассетниками, раздобытые черт знает как. Туда — доллары, приобретенные у Жорика. Слава тебе, великая Америка! Слава тебе за то, что за столько лет ты не подверглась переворотам и дефолтам!
Он постучался в дверь, но не услышал изнутри ни единого звука. Тогда Коля спустился во двор и сел на лавочку.
Как мило, когда нет домофонов и такие простые дубовые двери, с улыбкой подумал он, щурясь от вечернего солнышка. Где-то поблизости шумела детвора, и Николай вспомнил свое детство. Вот так же и он где-то сейчас играет, наверно, да не где-то, а в другом районе, десять остановок на автобусе. Здесь Коля в родной двор не совался, все по той же причине — наименьшее сопротивление, минимум потрясений. Не портить кайф, не встречаться с самим собой и молодыми родителями! Меньше знаешь, лучше спишь — святая истина. Да еще и о петле гистерезиса забывать не стоит.
Конечно, искушение порой одолевало, но здравый смысл перевешивал.
Люба появилась на мысли о личной первой драке в родном дворе, случившейся как раз где-то в эту же пору. Или нет, двумя-тремя годами позже. Впрочем, неважно!
Люба шла летящей походкой. На ней было все по моде: плотные темные чулочки, гладкая серая юбочка до колен, дорогие полусапожки, которые он же и подарил, классический серый жакет с зелеными пуговицами. Лучезарная улыбка на круглом румяном личике. Приятные черты, чуть подпорченные большим носом. Едва покачивающиеся каштановые волосы до плеч с колечками на кончиках, в стиле а-ля-Барбара Брыльска.
Они познакомились случайно, вечером, в его первый же визит. Коля заглянул на почту, где работала Люба. Ему пришла в голову шальная идея. По-первости он не удержался и решил-таки на пробу сделать один маленький эксперимент с прошлым. Всю оставшуюся жизнь тетка из Ижевска корила себя, что не успела попрощаться с матерью, то есть с Колькиной бабушкой. Телеграмму-то дали вовремя, а тети Тани дома не было, пропадала на югах с новым хахалем. Уехала спонтанно, влюбилась и никому не сообщила. Да там же он ее и бросил.
Коля знал, что до смерти бабушки еще неделя (и четыре дня до инсульта), и что тетя Таня еще не уехала из дома, и в уме созрел текст:
«Таня тчк приезжай к маме тчк она сильно болеет тчк твоя сестра тчк»
Прочитав телеграмму, носатая девушка чуть повела бровью, посмотрела на Колю, который из окошка нахально ее разглядывал.
— Вы адрес забыли, — заметила девушка, спрятав карие глазки.
— Ах да, конечно, — спохватился Николай. — Сейчас допишу.
Она протянула ему этот забавный старинный бланк с синеватой шапкой «ТЕЛЕГРАММА», и он взял ручку и начал вписывать город, затем улицу, а сам вдруг сказал между делом:
— Девушка, а что вы делаете сегодня вечером?
Пошловато, конечно, и примитивно, но для восемьдесят третьего года сойдет, подумалось ему. Вот только кой черт дернул спросить? Видимо, понравилась, решил он. Все ему тут казалось таким милым и забавным, так пела душа от неожиданно оживших, уже было стертых, воспоминаний, что хотелось здесь, в прошлом, безобидно шкодить и безобразничать, в духе проделок Бегемота из «Мастера и Маргариты».
Ну и подспудно мечталось соблазнить какую-нибудь красотку из застойной эпохи. Ведь каково оно будет, а? Ведь в пуританское-то время они, пожалуй, такие милые и непосредственные, не распущенные и… Знойные, что ли.
Как ни удивился Коля, но девушка ответила с застенчивой улыбкой:
— Буду сидеть дома.
— Тогда разрешите вас пригласить в кино, — сказал Коля, снизив тон, так как к соседнему окошку подошел дед с медалями на пиджаке и веско закряхтел.
— Ну, не знаю, — она опять спрятала глаза. — Через полчаса мы закрываемся, если дождетесь, там посмотрим.
— Обязательно дождусь! — пообещал Коля, сделав на лице свою самую лучшую улыбку.
Но тут какая-то женщина лет сорока пяти подступалась к его плечу и уже недовольно косилась. Коля отошел в сторону.
Через полчаса почтальонша и правду вышла, и они сразу направились в кино. Впрочем, предварительно узнали друг друга по именам, Николай назвался своим. Он не поверил, что все так просто. Ну, не могут советские девушки так легко соглашаться, твердил он про себя, поглядывая на Любу. Однако же согласилась!
Они сходили на «Чучело», перекусив в буфете кинотеатра. После сеанса он проводил ее домой. По дороге Люба рассказала, что днем ходить в кино опасно, потому что устраивают облавы андроповские милиционеры в поисках тунеядцев. Коля удивился, и даже непритворно: он не помнил такого. Затем Люба начала возмущаться по поводу фильма:
— Ну как подобное может быть? Как это пионеры такие подлые и жестокие?
— Может, еще как может, — чуть улыбаясь, говорил Коля и трепетно держал Любу под ручку.
«Эх, неведомо вам, до каких пределов дойдет пошлость! Не видели вы „Дом-2“. Не представляете, что в будущем в школах вообще не будет пионеров, дети начнут курить, пить и колоться, а бойкоты с избиениями и выкладками в ютубе войдут в норму!» — чуть не вымолвил он, но, естественно, не вымолвил.
У Любкиного подъезда в тот вечер они расстались, чай пить к себе не пригласила. Оно и понятно, раскрепощена девушка была до известных пределов. Ночь Коля провел на вокзале, на следующий день занялся добычей долларов, а вечером опять потянуло его к почте.
Только после трех свиданий он остался у Любы встречать утро. И с тех пор всегда ночевал у нее, а надо заметить — каждый визит в СССР затягивался на три-четыре дня. Не в ларек же за пивом ходил, если уж мотнулся в прошлое, обратно спешить не стоит — ежу понятно.
Это уж потом Любка созналась, обнимая его на диване-книжке, что влюбилась с первого взгляда и что вообще всегда верила в такую любовь — сразу и на века.
…— Привет, давно ждешь? — улыбнулась возлюбленная, едва он поднялся с лавочки.
— Минут пять, — Коля поцеловал ее в щечку.
Авоська с молоком, тортом и батоном качнулась и легонько стукнула в бедро. От Любы понесло дешевыми духами.
«Надо бы подарить ей что-нибудь из наших ароматов, — промелькнуло в голове. — Взять на разлив, типа друг из Москвы привез: бросить в чудные глазки золотую пыль».
— Ну пойдем, — играя карими глазами, Люба взяла его под ручку, и они вместе зашли в подъезд.
Девушка из прошлого жила на третьем этаже.
Она казалась ему идеальной. Часто Коля думал, что это просто счастье, что судьба подарила ему возможность попадать сюда и любить Любу. Ведь в своей реальности он никогда бы не нашел такую девушку. В своей реальности он давно уже разочаровался в женщинах — там кругом были одни расчетливые стервы, или нудные серые мышки, или карьеристки, или требующие слишком много внимания.
