Юрий Корчевский - Ушкуйник
— Тати по лесам сидят, бани годами не видят, и руки после жирной пищи о бороду вытирают. Промаслена борода-то, потому и загорелась. У тебя по годам твоим малым борода ещё не растёт, откуда тебе об этом ведать.
За полдня они успели подняться до верховьев Пижмы. Тут река уж вовсе узкая стала, в иных местах борта о берега задевали. От берегов команда и отталкивалась жердями. Мишка с интересом ждал — чем это кончится? Всё оказалось проще.
На берегу показался мужик в одних портах — без рубахи и босой.
— Всё, добрались до волока! — довольно сказал Павел.
Мужик на берегу подошёл поближе.
— Что, хозяин, перетаскивать будем?
— Будем.
— Две монеты.
Кормчий протянул мужику приготовленные деньги. Мужик свистнул залихватски — так, что уши заложило. Вскоре из леса появились ещё мужики, ведущие коней в узде.
Ушкуй выволокли на берег, поставили килем на жёлоб из брёвен, густо смазанных пахучим дёгтем, впрягли лошадок и потащили-поволокли. Команда шла следом.
Волокли судно часа три, потом столкнули его в небольшую речушку — носом по течению.
— Счастливо добраться!
Матросы стали отталкиваться от берега жердями, и ушкуй, подхваченный течением, медленно двинулся вперёд.
— Ну, видел теперь, что такое «волок»? Мы из Пижмы в Ваю перебрались. Ещё две речки впереди, и мы в Волге. А там уж плыви куда хочешь.
— Павел, а почему нельзя по Вятке в Каму? Я слыхал, что Кама в Волгу впадает.
— Спору нет, можно и так. Реки полноводные, и деньги за переволок платить не надо. Только закавыка одна есть. Там, где Кама в Волгу впадает, город татарский стоит, столица ихняя — Казань называется. Мимо никак не пройдёшь. И — мытари, что деньги со всех судов взимают в пользу хана казанского. К тому же путь сей — длиннее, а потому дольше. Понятно? — Спасибо, понял.
Торгуя в лавке Аникея, Михаил даже не подозревал о множестве преград, стоящих у русского купца на его пути за товаром, и тонкостей, о которых купец не должен был забывать. Это если погода благоволит, нет дождя или бури.
Через неделю ушкуйники добрались до Нижнего Новгорода.
Мишка считал, что Хлынов — город большой. Оказалось, он ошибался. Нижний был велик, даже громаден. Стены крепости каменные, а не из дубовых брёвен, как в Хлынове. Ярмарка — глазом не окинешь! А шуму-то!
Сперва Мишка растерялся. Да вспомнил наставления Аникея. Пояс с деньгами в рундук сунул, предварительно отсыпав немного. С ними и отправился на торг.
Длинными, извилистыми рядами тянулись навесы. Торговцы сбивались в ряды — мясной, рыбный, меховой.
Нашёл Мишка и ряд, где торговали тканями. А тут уж он в своей тарелке: щупал, тянул на разрыв ткань — не ветхая ли? Торговался за каждую полушку. Сбросил ещё цену за опт. Продавец в конце, когда уже по рукам ударили, удивился:
— Гляди-ка, — мал, а ухватки, как у матёрого купца. Тебе куда товар доставить?
Мишка объяснил, где стоит ушкуй.
Забрёл он в оружейный ряд. Долго приценивался и купил себе нож обеденный, малый, в чехле. Без него, как без рук, — ни хлеба отрезать, ни мяса. Гордо повесил на пояс — все-таки первый нож.
И снова по рядам: прикупил пуговиц оловянных, медных и даже несколько штук из жемчуга. Дорогие — страсть, но только богатые модницы и в Хлынове, и в Чижах были.
Ещё бы ходил Мишка по торгу, да солнце на закат пошло. Пришёл на пристань, а там уже матросы перекидывают тюки и рулоны тканей на ушкуй. Удивился Мишка: подвода с верхом гружёна товаром была, разгрузили, — а на ушкуе места не убавилось. Это сколько же телег с товаром в ушкуй войдёт?
Следующим днём Мишка закупил шёлк синдский из-за Великой стены, парчу персидскую. Закупил бы и ещё разных товаров, от обилия которых разбегались глаза, да деньги в поясе к концу подходить стали. Зато знал теперь молодой приказчик, какие товары и почём есть в Нижнем.
И решил Мишка, что не только тканями торговать надо. Много чего диковинного узрел на Нижегородской ярмарке паренёк, а на редкий или необычный товар завсегда свой покупатель найдётся. Например, бумага — тоже из Синда. Грамотеев, что писать умеют, в Хлынове немного, но они есть. Стало быть, надо взять немного, попробовать. Ведь ещё в детстве слышал он от деда, что нельзя класть все яйца в одну корзину. И в торговле так же. Шире выбор у покупателя быть должен, тогда и купец с прибылью будет. Эх, открыть бы своё дело, да денег мало, скопить требуется. «Впрочем, какие мои годы, — подумал Мишка, — ещё успею, а терпения и прилежания мне не занимать».
Этим же вечером, после приёма и перегрузки товаров ушкуй двинулся в обратный путь, потому как за стоянку у пристани платить надо было, а денежки Михаил считать умел.
До сумерек они изрядно спустились вниз по Волге, остановились на ночёвку на левом берегу. Правый — это уже опасно: чужие, не русские земли. Можно не только товаров лишиться, но и самой жизни. А уж с утра — известными путями: поворот на Ветлугу, затем Уста, Вая, волок до Пижмы, а там уж и Вятка. Почитай, дома.
В Чижах подивился купец столь быстрому возвращению, удовольствия скрыть не мог. На радостях в качестве награды отсыпал Мишке медяков. Купил молодой приказчик на торгу деду с бабкой мешок муки, крупы гречневой да пшённой. Для стариков — целое богатство. Первая ходка за товаром — не последняя, а кто о стариках, кроме него, позаботится?
Однако же и ещё монеты оставались. И Михаил решил найти им разумное применение. Помнил он, какая растерянность и какой страх овладели им при нападении разбойников. Жизнь свою и товары нужно уметь защищать, не то перед татями от ужаса застынешь, как лягушонок перед змеёй.
На счастливый случай, по соседству, через дом от Мишки, жил отставной воин из боярской дружины — Митрофан. В одном из сражений с татарами ранен он был в левую руку. Сам выжил, а рука усохла, даже кружку с водой удержать ею не мог. Вот к нему и обратился Мишка следующим днём.
— Здравствуй, сосед Митрофан!
И туесок с мукой на стол поставил. Знал уже — деловой разговор с подарков начинать надо.
— И тебе доброго здоровьичка, Мишаня! Как дед с бабкой?
— Живы пока, хворают понемногу.
— Года! Тебя чего видно не было?
— Так за товарами на ушкуе в Нижний ходил.
— Эвона как! Неужто одного Аникей-купец отпустил и деньги доверил?
— Истинно так!
Для убедительности Мишка перекрестился.
— Потому к тебе и пришёл, Митрофан. Помощь нужна.
— Не помощник я, Мишаня. Вишь, рука немощна, не владею ей.
— Не торопись. Митрофан. На стоянке тати на нас напали. Команда отбилась с трудом. А я и оружием никаким пользоваться не умею. Ткнул разбойника горящей головешкой в лицо — вот и весь мой отпор. Научи оружием владеть, ведь для этого и одной правой руки хватит.
— Садись. Долгий разговор у нас получается. Лет-то тебе маловато, не всякое оружие в руках удержишь. А его ведь не только держать надо — ещё и владеть им, атаки ворога отбивать.
— Так что же мне теперь — несколько лет ждать, пока вырасту? — обиделся паренёк.
— Экий ты торопливый. Я раздумываю, что подобрать под твоё сложение, чтобы посильно было. Копьё али меч не по руке тебе ещё — тяжеловаты. Пожалуй, кистень — в самый раз!
Это уж потом кистень причислят к разбойничьему оружию. В средние же века пользоваться кистенём не гнушались и лица княжеского звания, бояре и знатные горожане. Ходить по городу в мирное время с мечом на боку было дурным тоном. А кистень что? Спрятал его в рукаве — и не видно. А случись, лихие людишки в тёмном переулке нападут — защита!
Делались кистени из разных материалов: железные, свинцовые, из морёного дуба, из кости. Были они разной формы, размеров и веса. Для повседневного ношения — полегче, а для боя, да против защищенного бронёй противника — тяжёлые, и не круглые, как шар, а шипастые. Броню пробить они, конечно, не могли, но сталь на шлеме гнули при ударе так, что череп раскалывался, как орех.
К кистеню прикрепляли ремень из тонкой, мочёной кожи или железную цепочку, а на запястье надевали петельку. Вытряхнул из рукава в ладонь кистень перед броском — и оружие к бою готово. Метнул во врага, подтянул за цепочку — и оно снова в руке. Удобное и скрытное оружие. Так всё это подробно растолковал Митрофан Мишке.
— Ну и последнее — о цене. Я не жлоб, чтобы с соседа последнюю рубаху снимать, но полагаю, по ногате за день занятий будет в самый раз.
— Весь день не могу, Митрофан, мне в лавке быть надо.
— Целый день тебя никто и не просит. После работы поупражняемся немного, но по возможности — каждый день. Оружие — любое — каждодневных упражнений требует. Кистень-то у тебя есть?
— Откуда? Я же не знал, что ты его выберешь!
— А пойдём в Кузнечную слободу — там и подберём тебе кистень по руке.
Мишка не стал откладывать покупку в долгий ящик, тем более — Митрофан сам предложил сходить. Старый воин привёл его в дом знакомого кузнеца, вернее — в его кузницу за домом. Мишке здесь показалось жутковато с непривычки. Стены в копоти, в печи огонь гудит, поддуваемый подмастерьем с помощью мехов. Сам кузнец по пояс голый, только фартук кожаный впереди. Левой рукой щипцами раскалённую докрасна железяку на наковальне держит, а правой — молотом по железяке бьёт, искры во все стороны летят. От звона уши заложило.
