Элоиза Джеймс - Герцогиня-дурнушка
Джеймс нахмурился.
– Уж не та ли это, что воспитывалась в Индии?
– Да, она. Не могу понять, почему какой-нибудь проголодавшийся тигр не сожрал ее там. С ее пышными формами… она бы могла стать отличным воскресным угощением.
– Ай-ай-ай, – произнес Джеймс; впервые в его глазах замерцали смешливые искорки. – Юные леди в поисках мужей должны быть покладистыми и добрыми. А ты все продолжаешь отпускать эти чудовищно недоброжелательные замечания. Если не будешь вести себя должным образом, все светские матроны объявят тебя несостоявшейся невестой, и ты окажешься в весьма плачевном положении.
– Думаю, это только часть моей проблемы.
– Какова же другая часть?
– Я совсем не женственная и не грациозная. И, увы, похоже, никто меня даже не замечает.
– И тебе это не нравится? – Джеймс усмехнулся.
– Да, ужасно. И я охотно признаю это. Мне кажется, я смогла бы привлечь многих мужчин, если бы мне позволили просто быть самой собой. Но с розовыми оборками и жемчужными украшениями я похожу на мужчину еще больше, чем обычно. И хуже всего то, что я чувствую себя уродливой.
– Не думаю, что ты походишь на мужчину, – сказал Джеймс, наконец-то внимательно осматривая ее с головы до пят.
– Но та балерина, за которой ты ухаживаешь…
– Тебе не полагается ничего знать о Белле! – перебил Джеймс.
– Почему же? Мы с мамой были на Оксфорд-стрит, когда ты проезжал с ней в открытом экипаже. И мама объяснила мне все. Она даже знает, что твоя любовница – балерина. Странно, однако же, что ты взял себе любовницу, которую все знают – даже такие люди, как моя мать.
– Не могу поверить, что миссис Саксби сказала тебе такую чушь.
– Какую? Она что, не балерина?
Джеймс нахмурился и проговорил:
– Ты должна делать вид, что таких женщин, как она, вообще не существует.
– Не глупи, Джеймс. Леди всё знают насчет любовниц. И ты к тому же пока не женат. Вот если будешь продолжать это, когда женишься, – тогда я ужасно на тебя разозлюсь. И обязательно расскажу твоей жене. Так что берегись. Я этого не одобряю.
– Беллу? Или супружество?
– Женатых мужчин, разъезжающих по Лондону в компании роскошных блондинок, мораль которых крайне низка, – заявила Тео.
Джеймс уставился на нее с удивлением, а она добавила:
– Сейчас все это вполне приемлемо, но тебе придется бросить Беллу, когда женишься. Или ту, которая ее заменит к тому времени.
– Я не хочу жениться, – сказал Джеймс.
Тео послышалось в его голосе какое-то мучительное напряжение, и это заставило ее внимательно посмотреть на него.
– Ты поссорился с отцом, не правда ли?
Он молча кивнул.
– В библиотеке?
Джеймс снова кивнул.
– Он не пытался размозжить тебе голову тем серебряным подсвечником? – продолжала Тео. – Крамбл сказал мне, что уберет его оттуда, но я заметила, что вчера он был еще там.
– Отец разбил фарфоровую пастушку.
– О, это хорошо. Крамбл накупил их целую кучу на Хеймаркет и расставил на видных местах по всему дому в надежде, что твой отец будет швыряться ими, а не чем-нибудь ценным. Он будет очень доволен, что его план удался. Так о чем же вы там скандалили?
– Он хочет, чтобы я женился.
– Правда? – Тео была неприятно удивлена. Конечно, Джеймс должен жениться… когда-нибудь, но сейчас она предпочитала, чтобы все оставалось как есть и чтобы он принадлежал только ей. Ну ладно, ей и Белле. – Ты ведь еще слишком молод… – добавила она сочувственно.
– Тебе самой всего семнадцать, а ты уже ищешь мужа.
– Но я-то как раз в таком возрасте, когда девушки выходят замуж. Мама не позволяла мне дебютировать до нынешнего года именно из этих соображений. А мужчинам должно быть гораздо больше девятнадцати. Я думаю, что тридцать или тридцать один будет в самый раз. К тому же ты ведешь себя как юнец, то есть несообразно своему возрасту.
Джеймс снова нахмурился:
– Ничего подобного.
– Но это правда, – заявила Тео. – Я видела, как ты разъезжал вместе с Беллой, выставляя ее напоказ, словно новый сюртук. Наверное, ты поселил ее в каком-нибудь потрясающем маленьком домике, стены которого обиты атласом цвета стыдливого румянца.
Лицо Джеймса приобрело свирепое выражение, и это подтверждало догадку Тео.
– Она могла бы выбрать какой-нибудь оттенок синего, – продолжала девушка. – Женщины со светлыми волосами почему-то считают, что розовые тона выгодно оттеняют их кожу, в то время как синие, скажем лазурный или даже фиолетовый, были бы намного приятнее.
– Я ей непременно скажу. Ты пойми, Дейзи, не полагается упоминать женщин, подобных Белле, в приличном обществе. Не говоря уже о том, чтобы давать советы, как им обустраивать свои гнездышки.
– Когда это ты стал «приличным обществом»? И не называй меня Дейзи, – пробурчала Тео. – На ком ты думаешь жениться? – Ей неприятно было задавать этот вопрос. У нее всегда возникало что-то вроде собственнического чувства, когда речь шла о Джеймсе.
– У меня никого нет на примете, – ответил молодой человек, но уголок его рта слегка дернулся.
– Ты врешь! – воскликнула Тео. – У тебя точно кто-то есть! Кто она?
– У меня никого нет, – ответил Джеймс, вздохнув.
– Раз ты не был ни на одном балу в этом году… – размышляла вслух девушка. – Хм… невозможно даже вообразить, на кого ты положил глаз. Разумеется, я должна играть важную роль при выборе твоей нареченной, – заявила Тео, воодушевленная этой мыслью. – Я знаю тебя лучше, чем кто-либо еще. Она должна быть музыкальной – ведь у тебя прекрасный голос.
– Меня не интересуют дамы, умеющие петь! – заявил Джеймс, метнув на Тео тот загадочный взгляд, который ей очень нравился. Бóльшую часть времени он был просто забавным шутником, немного странноватым «братом», которого она знала всю жизнь, но иногда вдруг становился совершенно другим… «Очень похожим на мужчину», – сказала себе Тео.
Она взмахнула руками и проговорила:
– Ради всего святого, Джеймс, успокойся. Должно быть, я ошиблась, сказав, что ты врешь. – Она улыбнулась. – Думаешь, я стану дразнить тебя из-за твоего выбора? Я, которая выболтала тебе, что обожаю Джеффри? По крайней мере, тебе не придется беспокоиться, что твоя избранница тебя не заметит. Ты прекрасно выглядишь. Девушки недостаточно тебя знают, чтобы догадываться о твоих недостатках. Ты поешь как ангел, когда кому-либо удается подбить тебя на это. И ты однажды унаследуешь титул. Вчера вечером все девушки сгорали бы от желания потанцевать с тобой, а я могла бы наблюдать за ними, стоя в сторонке.
– Терпеть не могу балы, – буркнул Джеймс, но мысли его были заняты чем-то другим. Он явно пытался решить какую-то проблему – Тео поняла это по его виду, поэтому спросила:
– Она ведь не замужем?
– Замужем? Кто замужем?
– Женщина, которая привлекла твое внимание!
– Никто меня не привлекал. – Уголок его рта не изогнулся, так что, вполне возможно, он говорил правду.
– У Петры Аббот-Шеффилд приятный певческий голос, – в задумчивости сказала Тео.
– Терпеть не могу пение!
Она знала об этом, но думала, что с возрастом это у него пройдет. Когда Джеймс пел в церкви «Жив наш славный Царь опять», ее всегда охватывал благоговейный трепет перед чистой красотой звучания – казалось, голос его возносился к сводам храма, а затем превращался в трубный глас для «О смерть, где, скажи, твое жало?». И всегда, когда он пел, ей представлялась яркая зеленая листва поздней весной.
– Разве неудивительно, – добавила Тео, – что мои мысли находят выражение в красках, а твои – в музыке?
– Ничего подобного. Я вообще не думаю о музыке.
– Но тебе следовало бы мыслить в музыкальных образах, – поправилась Тео. – Принимая во внимание твой голос…
Но Джеймс явно был не в настроении развивать эту тему. А она убедилась за долгие годы, что лучшая тактика в общении с ним – не приставать, когда он не в духе.
– Хотела бы я иметь твои достоинства. – Девушка забралась на кровать с ногами и, обхватив руками колени, прижала их к груди. – Будь я такой, как ты, Джеффри оказался бы у моих ног.
– Сомневаюсь. Вряд ли он захотел бы иметь жену, которой дважды за день требуется побриться.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Мне нужно лишь одно – чтобы люди начали обращать на меня внимание, – сказала Тео, слегка покачиваясь вперед-назад. – Если бы у меня было хоть немного слушателей, я сумела бы их заинтересовать. Ты знаешь, что сумела бы, Джеймс. Я могла бы поговорить о Кларибел. Мне всего-то и нужен хоть один подходящий поклонник, который не охотится за приданым. Который стал бы… – Внезапно ей пришла в голову идея – отличная и вполне сформировавшаяся. – Ах, Джеймс!..
– Что? – Он поднял голову.
Глядя на него, она едва не отказалась от своей идеи. В глазах его застыла безысходная печаль, а щеки ввалились – словно он долгое время ничего не ел. И выглядел он вконец измученным.
– Ты в порядке? Чем же ты занимался прошедшей ночью? Ты выглядишь как пропойца, который провел ночь в трущобах.
