Ревизор: возвращение в СССР 33 (СИ) - Винтеркей Серж

Когда пришла жена, по её возбуждённому виду сразу понял, что на работе что-то произошло.

— Ездила я сегодня на студию документальных фильмов! — с порога заявила она. — Познакомилась со всеми!

— С кем, со всеми? — улыбаясь, спросил я, видя, что настрой у неё боевой и задорный. Если бы что-то прошло не так, она бы так не светилась.

— С режиссёром, сценаристом и даже осветителем, — прошла она на кухню. — Сперва они на меня очень скептично смотрели, но я им сразу сказала, как ты советовал, что товарищи уважаемые, я не сама на этот фильм напросилась, меня сюда не спрашивая отправили, так что отступать мне некуда. Я должна, кровь из носу, обеспечить хорошее кино. Потому что за выполнение этой задачи меня повысить должны.

— А они что? — представил я, как передо мной девица двадцати лет от роду начала бы так же рубить по столу ладонью, как мне жена сейчас показывает.

— Опешили сначала, потом сказали, что тоже очень заинтересованы сделать хорошее кино, — похвасталась она с гордым видом.

Ну да, какой же сволочью надо быть, чтобы помешать симпатичной молодой девушке повышение получить… При всех интригах, которыми славится любая киностудия, повышать-то ее будут не на киностудии, так что ничье место она не займет.

— Ну, прекрасно, — хмыкнул я. — А что с твоим повышением?

— Пока ничего, — пожала она плечами.

— Знаешь, что? Поговори-ка ты со своей начальницей по душам, скажи, что раз обещали повышение, то сначала хорошо бы повышение получить, а потом уже начать работу над фильмом. Чтобы не получилось так, что ты всё организуешь, фильм выйдет, а тебя так и не повысят. Скажи, что опасаешься, что когда фильм уже будет готов, все забудут об этом своём обещании. Начальница у тебя женщина хорошая, к тебе относится хорошо, она сама для тебя обещанное руководством повышение продавит. Ты, главное, разговаривай с ней вежливо, чтобы не выглядело так, как будто ты командуешь или условия ей ставишь. И, конечно, чтобы Белоусовой в этот момент рядом не было. Эта стерва непременно постарается влезть в ваш разговор и все испоганить.

— Ну, естественно, — кивнула жена. — Завтра же с ней поговорю!

— Правильно, дорогая.

Хотел ещё спросить, про что фильм-то будет, но зазвонил телефон. Звонил Сатчан.

— Захаров очень заинтересовался твоим предложением насчёт программы «Город-детям», — сообщил он. — Хочет приехать завтра с утра посмотреть площадку на месте… Ты дома будешь?

— Ну, были кое-какие планы, — не стал я вдаваться в подробности, — но ради такого дела, конечно, перенесу. Очень своевременный визит! А то у нас уже на субботу жильцы собрание кооператива организуют против площадки.

— Правда, что ли? — удивился он. — Это кому же дети так помешали?

— Скорее всего, тем, у кого своих детей нет, — ответил я.

— Ничего, завтра как увидят у себя во дворе второго секретаря Московского горкома, сразу рты позакрывают, — уверенно заявил Сатчан. — Я, кстати, тоже хочу подъехать, посмотреть, что у вас получилось.

— Буду с нетерпением ждать, — ответил я, и мы попрощались.

Москва. Квартира Гончаровых.

— Смотри, сын, что я тебе принёс, — достал Григорий из портфеля красную повязку на руку с надписью «Патруль». — Будешь патрулированием детской площадки заниматься. Соберешь себе команду, и приступай. Чтоб не портили её, чтоб никто не ссорился и без очереди не лез… А когда сам занят, повязку передавай тем, кто дежурить в это время готов.

— Ух ты! Здорово! — восхитился Родион, тут же подставил отцу руку, попросил завязать, и побежал показывать друзьям. В полной уверенности, что они ему дико завидовать начнут.

Швейцария. Давос.

Семейное торжество закономерно завершилось тем, что родственники разделились на группы по интересам. Диана уже вполне сносно общалась по-арабски и увлеклась разговором с сестрой Лайлы. Ей было очень интересно послушать про жизнь в Калифорнии.

Мужчин же волновал только бизнес. Тарек, сидя с Фирдаусом, рассказывал ему, как хорошо идут дела в чемоданном бизнесе. Правда, он сетовал, что акции, которых накупили по совету Павла целую прорву, не очень-то дорожают.

— Поговори с ним, сын, как в Москву вернешься, — велел Тарек. — Акции, конечно, приносят какой-то доход, но по сравнению с тем, что приносит наша фабрика «Роза Росса» в Больцано, это, просто, небо и земля. Даже Насир на перепродаже отделочной плитки уже больше имеет. Может, стоит продать их, да тоже вложить в чемоданное дело? Я посчитал, процентов семь в общей сложности мы на них заработаем, с учетом уже выплаченных дивидендов, не так и плохо. А на чемоданах, которые расхватывают, как горячие пирожки, заработаем намного больше…

— Конечно, отец, поговорю, — пообещал Фирдаус. — А что там со вторым патентом? Запустили его в производство?

Глава 17

Швейцария. Давос.

— Слушай, сын, — подсел к Фирдаусу ближе Тарек. — Я этот патент Амалю отдал. Но шурин твой там в доле, как и на «Роза Росса»! — поспешно добавил он. — Понимаешь, чует моё сердце в Ливане что-то очень серьёзное назревает, и фруктовый бизнес Амаля скоро закончится. Я-то уже полностью переориентировался на чемоданы, а Амаль очень скоро может остаться без своих ливанских поставщиков. Ему в любом случае надо было начинать какой-то новый бизнес. Я и предложил ему тоже заняться производством и отдал ему патент на тросточку. Пусть налаживает в Париже производство, пока фруктовый бизнес ещё прибыль приносит, я ему и посоветую, и поддержу, и финансово помогу… Кстати, хорошо было бы ему ещё что-то, кроме этой трости, в производство запустить. Поговори с Павлом, может, у него ещё какие-то идеи есть?

— Это будет отдельное предприятие? — уточнил Фирдаус.

— Когда-нибудь будет, — улыбнулся отец. — А пока большое производство под одну-единственную модель организовывать нет смысла. Ещё что-то надо. Обсуди этот момент с шурином.

— Хорошо, отец.

Узнав, что завтра у нас во дворе планирует быть Захаров, подумал, а надо ли ему знать, что у нас тут такие распри между жильцами из-за детской площадки? Ещё испугается такого побочного эффекта…

Набрал Сатчана.

— Слушай, тут мысль в голову пришла, — начал я. — Давай, не будем завтра говорить Захарову, что от детского городка шума много? Это всё достаточно субъективно. То была тишина во дворе, как в морге, а то дети появились. Я вот, например, уже и привыкать начал… И вообще, зачем нам такая антиреклама, если мы хотим всю Москву такими площадками усеять?

— Ну, правильно, — подумав, согласился со мной он. — Кстати, встречу завтра у вас во дворе перенесли на вечер! Бортко только сейчас звонил… Часам к шести у вас будем.

— Отлично! Это даже лучше, чем утром, — обрадовался я.

Утром в пятницу перед уходом на работу, жена проговорила вслух план действий на сегодня.

— Значит, сначала поеду к себе, поговорю с Ольгой Вениаминовной, — посмотрела она вопросительно на меня, — а потом поеду на студию.

— Кстати, про что у вас фильм-то будет?

— Про дружбу народов, чтобы минимум две страны было задействовано, — пожала она плечами.

— Вот так, сугубо в общем? Все еще без дальнейших деталей?

— Ага, в том-то и проблема! Был бы готов сценарий, разве мне бы поставили такую задачу? На готовенькое кого-то блатного бы нашли.

Я задумался. Прикинул кое-что… Ага, появилась мысль…

— А предложи-ка ты своим киношникам снять фильм про дружбу советского и болгарского народов. С выездом в Болгарию для натурных съёмок, — предложил я, улыбаясь.

Представил, как молоденькая девушка предложит тертым мужикам этот вариант, и пожалел, что не смогу увидеть их лиц в этот момент. Первая мысль у них будет, несомненно — почему мы сами не догадались?

— А так можно? — поразилась она.