СССР: вернуться в детство 4 (СИ) - Войлошников Владимир
Через некоторое время из кабинета начали выгребать совещательные тётки, демонстративно возмущаясь этакой, понимаете ли, наглостью. Они потопали к выходу, гневно вдавливая каблучки в ничём не повинную ковровую дорожку и уничтожающе кося на меня глазами. Носы бы не расшибли, курицы.
Последним из кабинета вышел Вова и велел:
— Зайди, — прикрыл за мной дверь. — Чё распсиховалась-то?
Вячеслав Егорыч сидел надутый.
— Ничё, — я плюхнулась на своё прежнее место и тоже нахохлилась. — Знаешь, я не умею с дебилами работать. Нахрена мы реально ввязались в эту муть? Ничего ещё не сделано — началось! Совещания за совещанием, все сидят пафосные, носы выше крыш! Как с такими дело иметь, скажи мне? Идиотия в кубе… А ну, Вячеслав Егорыч, кто проводит больше всех совещаний, а? Ну-ка?
Культурный начальник, кажется, несколько оторопел.
— Кто?
— Тот, кто боится брать на себя персональную ответственность и желает создать иллюзию коллективного принятия решения, вот кто. Что вот тут сидели эти тётки? Юбки просиживали. Вам они зачем? — Вова пнул меня под столом, но я уже не могла остановиться. Ну, понесло меня, натурально. — Это профанация, имитация деятельности! Надо ж ты, пробились в важные шишки, рты сморщили, куда там куриным жопкам! Сидеть бы им с их интеллектом, картонные коробочки клеить…
Вячеслав Егорыч неожиданно захохотал — гулко, как Карабас Барабас. И вот это меня заткнуло.
— О-ой, — он вытер слёзы, — ну вы даёте… Ладно, не кипятитесь, кандидатура Раисы Хасановны на должность директора уже утверждена, так что давайте начнём работать и спокойно обсудим…
— Нет. Не начнём, — упёрлась я. — И не обсудим. Это она сейчас утверждена — а потом?
— Что — потом?
— Ну, скажем, через два месяца повысят вас — а на ваше место придёт другой начальник, деятельный и инициативный, который начнёт ставить своих протеже. И что? Он начнёт нам пальцем тыкать, что и как делать? Ну, пошлю я его, допустим. А он — меня. И наши усилия все — коту под хвост? А, извините, денежные вложения? Вы этих своих куриц спроси́те, кто из них готов личных двадцать тысяч на доброе дело выложить, и чтобы им потом ещё тыкали, как ими распоряжаться…
Вячеслав Егорыч смотрел на меня с таким видом, словно он находится внутри страшно занимательного сна. Я, честно говоря, не очень представляла, как теперь вырулить из получившегося логического тупика (и, главное, чем приличным мой срыв замаскировать). И тут он очень серьёзно спросил:
— И что же вы предлагаете?
Я потёрла лицо и посмотрела на Вову. Он пожал плечами, мол — как скажешь, сама решай. Вова у меня вообще такой, если мне чего-то хочется — да пожалста. А мне хотелось. Но…
Я тяжко вздохнула:
— Понимаете, в этом плане проще всего, когда ты ни от кого не зависим и отвечаешь сам перед собой. Но такого рода организация вряд ли сможет прокормить сама себя — даже в границах нескольких домов и мастерских, не говоря уже о покосах и прочем. Нерентабельное предприятие, понимаете? Гирей на ногах у «Шаман-камня» повиснет. А опытным хозяйством я рисковать категорически не хочу.
Вячеслав Егорыч покивал, сосредоточенно пожевал губами.
— И всё-таки — город в этом культурном центре заинтересован? — спросил Вова.
— Коне-ечно, — сурово протянул Вячеслав Егорыч.
И тут я поняла. Проект им нужен, просто кровь из носу. Желательно быстро, чтоб отчитаться, рапортовать и так далее. Пленум же прошёл? Прошёл. По осени уже потребуют предъявить первых, фигурально выражаясь, цыплят.
А денег в бюджете на масштабные культурные проекты заложено не было, да и следующий год под большим вопросом — два комбината дополнительной ступени в этом году активно строиться начали, я это от тёти Клары точно знаю, да и жилищная программа расширена. Значит, будут финансировать по чайной ложке, даром, что ли, та мадам с первого совещания упирала, что коллективы песни и пляски да школьные музеи — это почти бесплатно, на гольном энтузиазме. Так-так…
— Допустим, мы можем построиться за свой счёт, — сказала я, и мужчины дружно на меня воззрились. — Не всё сразу, с поэтапным введением тематических блоков… Но оплату земли мы не потянем.
— Субсидирование возможно? — Вова в упор посмотрел на «председателя».
— А в этом случае когда будет возможность провести открытие первого объекта? — быстро спросил Вячеслав Егорыч.
Мы с Вовкой снова переглянулись.
— Это уж от вас будет зависеть, — ответил он. — Всё упирается в землю.
— Не совсем всё, — поправила я. — А зарплаты? Допустим, как-то с билетов мы наскребём, чем платить. А как кто мы будем платить? Как юннатская станция, что ли? На основании чего?
— А если не наскребём? — резонно спросил Вова. — Пока-а-а этот центр раскачается! Кто работать за бесплатно будет?
— Так, — Вячеслав Егорыч попал в область привычных тем и сразу почувствовал себя уверенно. — Список должностей сотрудников для культурного центра предварительно одобрен, оклады тоже. С возможностью доначисления премиальных из дополнительных поступлений.
— Так это мы с вами обсуждали, когда предполагалось, что центр полностью городской будет, а теперь?
Вячеслав Егорыч снова озадачился…
— Так, молодёжь… идите-ка, посидите на диванчике, попробуем прояснить наши вопросы.
Сидели мы долго. Из-за двери глухо раздавался голос. Вячеслав Егорыч звонил. Спрашивал, требовал, иногда ругался. Иногда уговаривал. Слов не разобрать было толком, но интонации читались. Час, наверное, прокуковали, я уж думала — всё, накрылась медным тазом наша идейка. Наконец он крикнул:
— Юннаты, зайдите!
Мы снова уселись на места напротив него.
Итог получился такой.
Иркутское лесничество, как уже было решено и даже подписано, выделяет двадцать пять гектаров земли, но не новому культурному центру, а Управлению культуры города Иркутска.
То, что решалось прямо на ходу: отдел культуры передаёт эту землю ДСЮНиОСХ «Шаман-камень» в безвозмездную аренду на пятьдесят лет конкретно с целью организации того самого культурного центра — безвозмездную при условии, что центр будет предоставлять рабочие площади сотрудникам отдела культуры, опять же при обязательном согласовании с активом «Шаман-камня».
Далее содержание центра должно происходить за счёт «Шаман-камня», продажи билетов, сувениров и прочего, что бы мы там ни придумали. При этом все расчёты — и аренда, и продажа билетов, и премирование сотрудников, и прочее — должны будут осуществляться через специальный отдел самоокупаемости, который, оказывается, можно было ещё с апреля выделить в любой организации просто приказом по организации, с уведомлением, которое следовало отнести в новый отдел исполкома по вопросам самоокупаемости (лично или заказным письмом с уведомлением о вручении).
И через этот ж отдел мы, как организация, могли приглашать на работу и постоянных сотрудников, и заключать временные договоры подряда. С апреля! Скоро уж два месяца, а я сижу, не в курсях. Как эта информация мимо меня прошла? Видать, я с таким ужасом ждала вестей про Чернобыль, что всё остальное просто проморгала…
Итак, если убрать кружева, то мы бесплатно получали кусок земли и карт-бланш на организацию развлекательного парка этнографической направленности. Нам ещё и приплачивать собирались — директору, аниматорам (которые тут назывались культурными организаторами), дворникам-разнорабочим — в общем счёте можно было нанять пару десятков человек за счёт городского отдела культуры. По-моему, очень даже неплохо.
И новая движуха, а то мне уже скучновато стало.
ВОТ ЭТО Я ОТСТАЛА ОТ ЖИЗНИ…
Приехали мы домой, и я сразу пошла к бабушке, выяснять — чего я ещё важного пропустила. Бабушка у нас как аккумулятор актуальной информации, все ей всё рассказывают, да ещё регулярные новости по телевизору. Вот про телевизор она мне сказала такое, что я не сразу поверила, но бабушка предъявила телепрограмму, в которой чёрным по белому значилось: «Русь Православная». До трансляции богослужений не дошли, но беседа со священником — в наличии! Новости церкви, праздники, рассказы о святых и прочее. Диво дивное!
