СССР: вернуться в детство 4 (СИ) - Войлошников Владимир

— Серьёзные затраты, — усомнился в наших возможностях Вячеслав Егорыч.

— Предварительная смета ориентирована на двадцать тысяч, — Вова вытащил из папки очередной листок. — Это те расходы, которые наше хозяйство может себе позволить в этом году.

Реально, вчера, посовещавшись, мы решили, что это предел допустимых вложений на текущий момент (с расчётом на хоть какой-то минимальный возврат в перспективе).

Лицо молодого слегка вытянулось. Что, не ожидал от пионеров?

— Мы же, со своей стороны, — предельно серьёзно продолжил Владимир Олегович, — ожидаем от вас максимально быстрого согласования по выделению земельного участка, проведения межевания, установки граничных столбов и утверждения общей сметы, чтобы проект не заглох на начальной стадии, а был продолжен в следующем году.

Вячеслав Егорыч подвинул к себе листок с перечнем предполагаемых сотрудников и хмыкнул:

— Значит, считаете, что просто зарплаты сотрудникам будет недостаточно, обязательно премии нужны?

— Как говорил товарищ Макаренко, «для меня лучше один восьмидесятирублёвый сотрудник, чем два сорокарублёвых», — несколько перефразировала высказывание из «Педагогической поэмы» я. — Нашей целью в данном случае является одновременное поощрение сотрудников и облегчение нагрузки для бюджета города.

Вячеслав Егорыч хмыкнул и потёр подбородок. Кажется, ему всё больше нравилась нарисованная нами картинка. Однако…

— Вот тут вы подписали, что кандидатуры на должности в обязательном порядке согласуются с председателем ДСЮНиОСХ «Шаман-камень»?

— А как вы хотите, чтобы мы работали? Нужен слаженный коллектив. И у нас уже есть кандидатура на роль директора нашего культурного центра. Образование специальное, окончила Омское училище культуры. Имеет опыт хозяйствования и управления колхозом, заслуженный учитель РСФСР…

Понятно, что речь шла о моей бабушке, да? Кого же ещё я могла продавить на эту должность, чтобы прикрыть собственное управленчество? К тому же бабушка, реально, воспринимала нашу движуху с большим энтузиазмом.

Разошлись мы в тот день, так ни до чего окончательно не договорившись. Иметь под боком чужого директора я отказалась напрочь. Не хотите — как хотите, у нас и без того дел по горло. Можете взять проект и реализовать в другом месте. Обиделась даже на них слегка.

Однако, Вова сказал:

— Недели две-три помнутся и позвонят.

— Зацепило их? — усомнилась я.

— Сто процентов. Возможно, поторгуются, но передавать кому-то не станут.

И вот тут я разом успокоилась. Вова в таких делах практически не ошибается.

19. ВВЯЗАЛИСЬ УЖЕ, ЧТО УЖ…

«ВВЯЖЕМСЯ, РЕБЯТА, А ТАМ ПОСМОТРИМ!»*

*//В. И. Ленин

И на кой хрен мне, спрашивается, сдалась эта дурацкая деревня?

Этот вопрос мне многие задавали, когда отдел культуры всё-таки разродился согласованиями, утверждениями и взаимодействиями с другими отделами и ведомствами, замешанными в вопросе «Сибирского подворья», как окончательно начали называть проект.

А просто мне хотелось, чтоб он был — живой и настоящий. Почему нет? Это же прикольно. И я могу его сделать. Может, я затем и здесь, чтобы в этой точке вселенной появился интерактивный музей старого сибирского быта? Звучит как шутка. А вдруг? Чтобы не превратилась наша культура в раскрашенные картонки.

А ещё, чтобы в не столь отдалённом будущем подобные музеи не наполнились лотками с дешманским китайским ширпотребом. Если уж продавать что-то в музеях живой старины, то это должны быть глиняные свистульки, берестяные солонки, резные деревянные ложки и прочее ремесло-искусство, а не безвкусный аляпый пластик, такое моё мнение.

Согласовывался проект туго. Хотя, может быть, это мне так кажется, а у Управления культуры от скорости их работы аж голова кружилась. Столько пачек согласовательных бумажек туда-сюда из кабинета в кабинет потаскай-ка! А учитывая, что процедура включала ещё и межведомственные взаимодействия, в эту схему были включены ещё и курьеры.

В конце концов у идеи наметился контур, но не обольщайтесь. Если вы думаете, что дольше пошло бодро и как по маслу, то нет.

Когда нам сообщили, что — всё, Управление культуры приняло окончательное решение об организации собственно «Культурно-этнографического центра сибирской живой старины» и нас приглашают вроде как на финальное совещание — это уж середина июня шла.

Я обрадовалась, но пока ехали, подумала, что слишком рано — что ж я, своё Управление культуры не знаю, что ли! Заседать — наше всё. А уж пыль в глаза пустить куда важнее, чем организовать что-то более путное, но не столь глянцевое. С ними в этом плане расслабляться вообще нельзя.

А уж когда я увидела толпу специальных совещательных тёток, сплошь облепивших длинный заседательный стол, вообще приуныла. Опять на три часа говорильня!

Первые тёрки возникли с названием. Поначалу нас страшно осчастливили, что рулить мы будем, оказывается, казачьей усадьбой. Нет, против казаков я, собственно, ничего не имею, у Вовки вон и прадед казаком был. А остальных, которые не казаки, куда девать? Я спросила об этом у Вячеслава Егорыча, и этот простой вопрос его весьма обескуражил. Бывает у нас такое с руководителями. Ему ж в голову гениальная мысль о казаках пришла, правильно? Ну вот, она собой и вытеснила всё. А тут ещё, гляди ты, полно всяких. И просто русские, и татары, и гураны*, и белорусы, и немцы, да кого только нет — если говорить о тех, кто жил условно русским укладом, а не, скажем, бурятско-тофаларским, с юртами, кочевьями и вот этим вот всем. В итоге согласились на обобщённо «сибирское» и всё-таки «подворье», потому как «усадьба» — это что-то уж слишком круто, на дворянское тянет, а мы тут топим за простой народ. С простым народом культурщики согласились, но на этом бурный спор о названии не закончился.

*Это потомки казацких поселенцев,

которые первоначально брали в жёны

местных женщин из монголоидных народов.

Они почти все русые, голубоглазые,

но вот разрез глаз такой характерный,

с тяжеловатым верхним веком.

Кому-то пришла в голову светлая мысль обозвать подворье музеем. Это же так блаародно — музэй. Мдэ.

Я задумчиво пригорюнилась:

— Вы когда-нибудь видели школьников, радостно направляющихся в музей?

— Разве что им предложили музей вместо уроков, — поддержал меня Вова.

— Ну, почему же, — обиженно протянула очередная приглашённая на заседание тётя. — Это солидное учреждение…

— Краеведческий музей в городе есть? — спросил Вова.

— Есть, — вынужденно согласился Вячеслав Егорыч.

— Зачем вам ещё один, да ещё в садоводствах?

На этот вопрос начальство не нашлось что ответить. А я не стала обзывать краеведческий музей скоплением медленно умирающих артефактов, чтобы не раздражать музейщиков. Я музей природы-то в детстве любила только потому, что в городе зоопарка не было. Художественный — избирательно, а остальные…

Пришлось велеречиво выступать:

— Мы хотим, чтобы в наш центр детям хотелось приходить, понимаете? Чтобы родные истоки выглядели интересно, а не уныло. Поэтому — мастер-классы, контактный сельский зоопарк, площадка для народных игр, кукольный театр, ряженье и всякое прочее, яркое и увлекательное.

Еле как их уговорили.

Потом кто-то вдруг озаботился здоровьем нашей бабушки и начал переживать, мол: может быть всё-таки кого-нибудь помоложе. Сразу нашлись подходящие кандидатуры, и даже не одна. Ну и флаг вам в руки — подумала я и сказала:

— Что ж, не смею вас более задерживать, всего доброго. Юннатская станция выходит из проекта. Предварительная документация у вас есть, желаю удачи.

— Нет, подождите… — возмущённо начала эта музейная тётя, но я уже вышла в коридор и уселась на кожаный диван. Там по всем стенам и углам были расставлены эти кожаные диваны — видать, для удобства длительного ожидания. Или просто у Иркутского Управления культуры (как обычно) не хватило фантазии, куда девать выделенные деньги. Чувствуете, какая я от этих всех заседаний становлюсь добренькая, да?