Федор Вихрев - «Эскадрон смерти» из космоса. Звездные каратели
Утром следующего дня Лею снова вызвали на допрос. Снова стандартные вопросы и такие же ответы. Бесконечные и безуспешные попытки контрразведчика поймать ее на лжи. Потом, вечером, опять — возвращение в ту же камеру. И еще одна бессонная, мучительная ночь. И вновь с утра: допросы, допросы, допросы… Иногда прерываемые, вероятно, для разнообразия, медицинскими осмотрами.
Во время одного из допросов, похожего на другие до полной неразличимости, раздался стук в дверь, вынудивший лейтенанта прерваться.
— Войдите!
Дверь распахнулась, и в помещение вошел еще один солдат. Он молча положил какой-то листок на стол перед контрразведчиком, развернулся и вышел. Лейтенант взял бумажку, прочитал и замер.
— Судя по заключению медиков, вы не способны к активным действиям и вообще уже почти мертвы. Как такое может быть? — как-то задумчиво произнес лейтенант.
— Иван Сергеевич, я вчера вам объясняла, что моя родная планета достаточно сурова к своим детям, — вздохнув и потерев лицо ладонями, Лея продолжила вчерашний рассказ. — Наш мир очень богат металлами, в том числе и вредными для земных организмов. Хель не намного больше Терры… то есть — Земли, но значительно превосходит ее по массе. Недра планеты богаты тяжелыми элементами настолько, что растения накапливают такие элементы, как мышьяк и кадмий, ртуть и свинец, и некоторые другие, неизвестные вашей науке, в опасных количествах. В свою очередь, травоядные животные, поедая местный корм, постепенно также накапливают соединения вредных металлов в своих организмах. Моря не сильно отстают от суши, их воды не просто соленые, а содержат множество природных кислот и токсинов. Это одна из причин моего отличия от вас, товарищ лейтенант. — Последние слова были произнесены по-русски с чудовищным акцентом.
Лейтенант вздрогнул и внимательно посмотрел на девушку. Уголки губ девушки слегка дрогнули, показав, что она поняла невысказанный вопрос.
— Я вспомнила, почему ваш язык казался мне знакомым.
Лейтенант немного успокоился, кивнул и произнес:
— Откуда вы знаете русский?
— Дело в моем дедушке. Пока он был жив, успел обучить меня многому, в том числе и этому языку. К сожалению, он умер, когда мне было пять лет, и постепенно многое из выученного забылось.
— Ясно, пусть и неожиданно, но мне кажется, что мы ушли от темы. Давайте вернемся к вашим физиологическим особенностям. В заключении медиков сказано о пониженном давлении и повышенном содержании в вашей крови различных вредных соединений. Что вы на это скажете?
— Видите ли, несмотря на различные защитные меры, принятые моими предками, Хель медленно, но верно убивала их. Не спасали ни системы очистки, ни полностью изолированные поселения и оранжереи. Тогда руководство колонии решило наплевать на запрет генной модификации человека. Естественно, что делалось все тайно. Беременным женщинам под видом лекарств и различных пищевых добавок стали выдавать специальные препараты, вызывающие постепенные изменения в генотипе еще на стадии эмбриона. На плановых медосмотрах всем остальным вводили иные разновидности препаратов-модификаторов. На счастье врачей, Земной Союз вскоре залихорадило, и чиновникам, надзирающим за ограничениями в научной сфере, стало не до нас. Можете себе представить, каково было первым колонистам и их детям! Без этих изменений смертность новорожденных оказалась бы чудовищной… Как и происходило в первые после высадки годы.
Лея грустно покачала головой, глядя в глаза лейтенанту, и продолжила:
— В первом поколении только один ребенок из трех рождался живым. Из этих детей половина слишком серьезно болели, чтобы стать нормальными членами общества. К тому же колонисты не могли тратить лишние ресурсы на поддержание угасающих жизней. Так что мои предки активно практиковали эвтаназию и отправляли слабых и больных обратно к Богу.
Лейтенанта вместе с переводчиком передернуло. Сделав вид, что не заметила, девушка продолжила:
— Видимо, тогда у кого-то из медиков колонии не выдержали нервы и он или она нашли силы и возможности и провернули аферу с модификацией генома человека.
— Из-за этого у вас такая странная внешность? — чуть хриплым голосом произнес лейтенант, а переводчик перевел.
— Нет, своей внешностью я обязана совсем другим людям. Дайте минутку.
— Зачем? Опять для обдумывания очередного вранья?
— Нет, товарищ лейтенант, я должна вспомнить все, что мне известно. Правда, известно мне не так уж и много. Где-то в конце двадцать третьего столетия, а может, в начале двадцать четвертого — точных данных у меня нет — на Дальнем Востоке, частично контролируемом Китаем, один гений от науки собрал большое количество женщин и занялся евгеническими и генетическими экспериментами над людьми. Женщин из населения Сибири, большинство которых составляли русские и китайские девушки, он превратил в родильные машины…
Лейтенант нетерпеливым жестом прервал рассказ девушки.
— Ты сказала, что Сибирь была территорией Китая? — чувствовалось, что он еле сдерживает себя. — А как же Советский Союз?
Пожав плечами, Лея ответила:
— Насколько мне известно из школьного курса и обучающих программ, такой страны на тот момент уже не существовало.
Видя, что контрразведчик близок к срыву, Лея поспешно продолжила:
— Я не в курсе, что тогда случилось и кто приложил к этому руку. Мне только известно, что большая часть Сибири в двадцать первом веке отошла к Китаю, а Курильские острова с Сахалином — Японии.
Лейтенант все-таки взял себя в руки, но по-прежнему сверлил «гражданку Маклауд» злым взглядом. Пожав плечами в ответ на неадекватно обостренную, по ее мнению, реакцию офицера, Лея продолжила:
— Так вот, у этого сумасшедшего гения что-то получилось, и появились такие, как я. В середине двадцать шестого века всех подвергшихся изменениям, правда оказавшимися недостаточными для выживания, отправили на мою родину. На Хель. Планета превратилась в гигантский полигон, совмещенный с исследовательским комплексом и военной базой. Для какой цели — мне это неизвестно. Хель оказалась суровой матерью, и все неизмененные погибли очень быстро. Не без помощи моих дальних предков.
Солнечная система. Планета Земля. СССР. Подмосковье. Военный аэродром. 5 ноября 1977 года. 9 часов 50 минутПадающая в небе звезда быстро увеличивалась в размерах, светя все ярче и ярче. Вот уже стало возможным различить в ней спускающийся на огненном столбе неизвестный аппарат обтекаемых форм. С рокочущим грохотом зависнув над взлетно-посадочной полосой аэродрома, он выпустил четыре лапы-опоры и плавно опустился на бетон. Наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием остывающих плит покрытия и негромким гудением пламени. Если резино-битумная мастика, залитая в швы между бетонными плитами в районе посадки, выгорела сразу, то вокруг севшего космического корабля пожар только набирал силу. Руководитель аэродромной службы, матерясь про себя при виде того, во что превращается его аэродром, вызвал пожарных, сразу по приезде принявшихся заливать пеной горящую мастику. Бетонные плиты, не выдержав температуры, созданной раскаленными газами, вырывавшимися из дюз корабля, пошли мелкими трещинами. Каких-то десять минут, и о пожаре напоминала лишь пена вокруг инопланетного корабля да потеки копоти на его бортах.
Только после этого к приземлившемуся аппарату подъехали черные длинные машины встречающих. По трапу, опустившемуся из открывшегося в борту аппарата люка, на залитый пеной бетон неспешно сошли четыре человека, возглавляемые стройной, молодой и весьма привлекательной на вид женщиной.
Подполковник КГБ Ильин немного растерянно рассматривал приближающихся людей. Столько живописных персонажей, собранных в одном месте, он до сих пор не встречал. Возглавляла делегацию женщина, выглядевшая в реальности намного эффектней, чем на видеозаписи с обращением к руководству страны. Следующий за ней человек просто подавлял своими габаритами: рост за два метра, слегка полноватая фигура, но не толстяка, а скорее борца сумо. Светло-коричневая кожа мулата, азиатские черты лица говорили о смешении рас. Грация носорога и свободная, армейского покроя одежда указывали на то, что спутник капитана — профессиональный военный.
Увлеченный разглядыванием «телохранителя» (как он его тут же окрестил) главы делегации, Ильин не сразу обратил внимание на других спутников командира звездного корабля пришельцев, а они того стоили. Невысокий азиат, про которого можно сказать одинаково, что он японец, китаец или кореец, так как в нем смешались все отличительные черты этих народов. Также невозможно было определить его возраст. Гладкое лицо Будды с таким же успехом могло оказаться принадлежащим тридцатилетнему мужчине или шестидесятилетнему. Только мудрые раскосые глаза говорили о большом жизненном опыте. Но больше всего подполковника поразил четвертый спутник. Вот уж действительно — вечный народ! Даже спустя тысячу лет развития человечества определить национальную принадлежность четвертого члена делегации не составило никакого труда.
