Дмитрий Казаков - Высшая раса
Сердце дернулось и едва не выскочило через горло. Хотелось вопить и прыгать: на корме бронекатера вился на ветру бело-синий флаг с красной звездой и серпом и молотом на белой части.
– Наши, – прошептал Петр. – Наши.
– Что такое? – спросил хозяин «Адриатики», появившись на палубе.
Но разведчик не ответил. Он молча стоял и смотрел, как катер Дунайской флотилии, более чем троекратно превосходящий по размерам суденышко Клауса, подходит все ближе.
– Кто такие? – раздался крик с носа бронекатера.
– Капитан Радлов! – заорал в ответ Петр. – Венский гарнизон, двадцатая гвардейская стрелковая дивизия!
– Да ну? – удивились на бронекатере. – Вена отсюда далеко, а дивизия эта, как мы слышали, почти вся полегла, защищая город…
Петр ощутил, что его словно ударили по голове чем-то тяжелым. Перед глазами поплыли темные пятна, по телу прокатилась волна слабости.
– Я говорю правду, – с трудом ответил он. – Пусть обо мне доложат коменданту Благодатову.
– Мы сами знаем, что делать! – был ответ. Бронекатер подошел вплотную, и с него на палубу «Адриатики» соскочили несколько солдат морской пехоты. Металл загрохотал под их тяжелыми ботинками.
В одно мгновение они взяли на прицел Петра и Клауса, а голос с бронекатера велел:
– Поднимайтесь к нам. Там разберемся.
Петр поднял голову. Собеседник его, перегнувшийся через поручень, был немолод. Знаков отличия разобрать не удалось.
– Возьмите этот катер на буксир, – сказал разведчик, глядя прямо в глаза командиру бронекатера. – Его хозяин помог мне выбраться с занятой фашистами территории, и катер – его единственное имущество.
На лице офицера на миг мелькнуло сомнение, но оно мгновенно сменилось выражением суровой решимости.
– Ладно, – кивнул он. – Перебирайтесь к нам.
Пока Петр перелезал через стоящие вплотную борта, матросы сноровисто закрепили буксировочный трос. Клаус, следуя за капитаном, тихо ругался. Ганс яростно скалил зубы.
Один из матросов остался у штурвала, остальные взобрались на бронекатер, и лестницу быстро смотали. Корабль Дунайской речной флотилии заложил крутую дугу, отчего вода за бортами сердито забурлила, и взял курс на восток.
– Доставим вас к командованию, – сказал командир бронекатера, оказавшийся невысоким, на полголовы ниже Петра. – Пусть оно разбирается.
Разведчик кивнул и отвернулся. Радость от встречи улетучилась, осталась ноющая горечь, появившаяся в сердце после известия о том, что немцы атаковали Вену.
Восточная Германия, город Потсдам
30 июля 1945 года, 20:15 – 20:42
Дворец Цецилиенхоф – единственное здание в юго-западном пригороде Берлина, Потсдаме, которое осталось неповрежденным после штурма столицы Германии советскими войсками. По этой причине оно и было выбрано для проведения конференции о послевоенном устройстве Европы.
За обеспечение безопасности союзных делегаций отвечал непосредственно маршал Жуков, главнокомандующий группировкой советских войск в Германии. После получения тревожной информации из Австрии о действиях нацистских диверсантов он приказал удвоить численность охраны.
Преодолевшая до Потсдама более пятисот километров оперативная группа «G» столкнулась с хорошо организованной системой охраны, слабые места в которой можно было отыскать только после долговременного изучения. Но времени и ресурсов на это у оперативной группы не было, и командир ее, гауптштурмфюрер Шмидт, принял решение о прямой атаке.
Когда захваченная буквально час назад машина, ревя мотором, понеслась на ворота дворца, русские солдаты, их охранявшие, не растерялись и открыли огонь. Грузовик тем не менее врезался в ворота и взорвался.
Покинувшие кузов за мгновение до взрыва девятеро сверхчеловеков, пользуясь преимуществом в скорости передвижения, ворвались на территорию дворцового комплекса.
Но добежать до главного здания смогли только трое, остальных скосил плотный пулеметный огонь. Один за другим валились выкормыши подземелий Шаунберга на землю и умирали – тяжело, натужно.
Трое выживших сумели попасть внутрь здания, где учинили настоящее избиение охраны. Но, несмотря на почти пять десятков погибших советских солдат, усилия оперативной группы пошли прахом – до Верховных главнокомандующих ей добраться не удалось.
Западная Германия, Гессен,
город Франкфурт-на-Майне
30 июля 1945 года, 20:51 —21:27
Штаб командующего американскими экспедиционными силами генерала Эйзенхауэра находился в здании концерна «И. Г. Фарбениндустри». Производственные мощности этого, да и других предприятий избежали повреждений во время опустошительных бомбежек. Хитрые американцы заранее рассчитали так, что промышленность Германии удастся прибрать к рукам.
Оперативная группа «Н» проникла на охраняемую территорию с удивительной легкостью. Для этого были использованы неведомо как оказавшиеся в Шаунберге карты подземных коммуникаций Франкфуртского промышленного района.
Вот только при выходе на поверхность немцам не повезло – они почти сразу столкнулись с патрулем. Он был немедленно уничтожен, но далее оперативная группа действовала в условиях постоянного цейтнота, зная о том, что пропажа пяти рядовых и сержанта рано или поздно будет обнаружена.
Последний из солдат патруля был убит не сразу, а после допроса. Он рассказал всё о расположении штаба, о том, где проживают офицеры, размещенные в коттеджах для инженеров предприятия.
Заминировав штаб, оперативная группа атаковала коттеджи. На счастье генерала Эйзенхауэра, он в этот день отсутствовал, находясь в экспедиционной поездке по частям. Но прежде чем опергруппа была истреблена, ее солдаты успели убить всех, кто оказался в зоне атаки. А спустя десять минут после того, как на территории завода «И. Г. Фарбениндустри» затих последний выстрел, здание штаба дрогнуло и с глухим гулом рухнуло, похоронив под обломками штабную документацию и еще несколько десятков человек.
Несмотря на оперативность в тушении пожара, спасти не удалось почти ничего.
Нижняя Австрия, город Вена,
левый берег Дуная
30 июля 1945 года, 22:06 – 23:37
Бронекатер, миновав излучину Дуная, повернул на юго-восток. Глазам Петра предстала Вена, и, увидев ее, он сжал борт с такой силой, что металл под пальцами, казалось, прогнулся. Безупречно красивый в мирные дни город вновь стал таким, как в апреле – пораженным чумой войны.
На юге, над правым берегом, словно ифриты из арабской сказки, поднимались веретенообразные столбы дыма. Мост, недавно соединявший берега, исчез, на его месте сиротливо торчали останки опор.
До сих пор Петр не сознавал, насколько ему полюбилась Вена, город дивной и легкой архитектуры, в иные моменты более звучной, чем любая музыка. Почти каждое здание столицы Австрии было шедевром, и при этом очарование любой из улиц или площадей было особым, не похожим на другие. Город словно состоял из сотен оттенков красоты, был материальным воплощением самого понятия «прекрасное», и видеть его покрытым лишаями ран было почти физически больно…
– Давно это случилось? – спросил разведчик у командира катера, стараясь, чтобы его голос звучал ровно.
– Что? – не понял речник.
– Нападение немцев, – хмуро пояснил Петр. – Когда они напали?
– Вроде как вчера ночью, – пожал плечами командир катера. После обмена радиограммами со штабом флотилии, из которой поступил приказ срочно доставить капитана Радлова в Вену, отношение его к пленнику переменилось с холодно-подозрительного на самое доброжелательное. – Много наших там осталось.
Последовал кивок в сторону правого берега.
– Они сумели дойти до реки?
– Да, и очень быстро, – командир снял фуражку, пригладил седые волосы и вновь водрузил головной убор на место. – И наши саперы взорвали мост. Я как раз подобрал тут группу солдат и шел через Дунай, когда рвануло… Понятно, что это по необходимости, а всё равно жалко.
Петр так и стоял, разглядывая город, над которым потихоньку сгущалась тьма. Затем с причала бронекатер осветили прожекторами, и правый берег сразу пропал, растворился во мраке.
Штаб особой группы войск, в который разведчика привезли прямо с причала, расположился в небольшом особняке в районе Штадлау. Встретил Петра бывший комендант генерал-лейтенант Благодатов. На круглом лице его, усталом и осунувшемся, была написана искренняя радость.
– Вот уж не ждал, что ты вернешься! – сказал он, обнимая разведчика. – Думал, всё – погиб капитан!
– Нет, живой, – пробурчал Петр, чувствуя, что от смущения краснеет.
– Пойдем ко мне в кабинет, – сказал генерал-лейтенант и, повернувшись к полковнику Перервину, который также присутствовал при встрече, добавил:
