Виктор Зайцев - Прикамская попытка – 2
Наутро, едва мы проводили два парохода на север, дурные предчувствия испортили мне весь праздник ожидания переселенцев. Обходя широко раскинувшиеся стройки, многие из которых подводили под крышу, а на некоторых начали выдавать первую продукцию, я не переставал думать о своих предчувствиях. Сначала я подумал, что дело касается осенних штормов, которые могут разметать наши сараи и дома, но убедился в их защищённости от прямых шквалов со стороны моря. Затем возникла мысль о возможности восстания пленных китайцев, весь остаток дня я обходил их казармы и разговаривал с мастерами, надзирателями из числа первой волны бывших пленников. Вроде, всё обстояло нормально, пленники рвались изо всех сил проявить себя, даже две драки вышли из-за разбирательства, кто лучше работает.
— Ишь ты, просто стахановцы какие, — не удержался я, услышав рассказ, про то, как Ли Чунь подрался с Сянь Жунем. — Пора вас крестить, замучаемся с такими именами, вот прибудут попы из каравана, сразу и начнём.
— Зачем нас крестить? — насторожился Ма Вань, — мы хорошо работаем, мастера хвалят.
— Окрестим, станете русскими, — другого объяснения я не придумал так сразу, — сможете строить себе отдельные дома в городе и своё дело заводить, работников нанимать.
— Это не очень больно? — в духе Незнайки поинтересовался китаец.
— Совсем не больно, — сдерживая смех, я распрощался с ним. На китайский бунт можно не рассчитывать, по крайней мере, пока держим высокую зарплату.
Двум попам, оказавшимся в составе каравана переселенцев, предстояла огромная работа. Две трети населения Владивостока некрещёные, церквей нет, а часть русских ещё и староверы. Ничего, поработают, посмотрим, каких батюшек уговорил отправиться на Дальний Восток Кожевников. Изначально мы не планировали заниматься религиозными вопросами, тем более, что часть наших людей не сильно православные. Однако, столкнулись с очень интересной стороной вопроса. Православные здесь, в Сибири, воспринимались однозначно русскими, независимо от разреза глаз и образа жизни. Учитывая, что Владивосток стоит на русской земле, придётся нам приложить максимум усилий для создания православной общины, веротерпимость здесь неуместна, по крайней мере, ближайшие лет сто. Мы ни в коей мере не желали появления «Чайна-Таунов» в виде китайских бараков, со своими законами и перспективой прибытия представителей Триады.
Много раз мы обсуждали возможные меры с Палычем, пока не пришли к согласию по нашей политике в отношении всех местных племён. Будем максимально содействовать их ассимиляции, начиная от требования православной веры для получения права на строительство отдельного дома в городе либо его окрестностях. Бараки с рабочими мы сразу планировали держать не больше пяти лет, тех, кто не отстроится к тому времени, отправим восвояси. Планы нашей первой пятилетки за год были не только намечены, но и доведены до основных исполнителей. При всех минусах плановой системы в ней достаточно здравого смысла и перспективные планы дисциплинируют руководителей.
Так вот, убедившись в невероятности китайского бунта в ближайшее время, я принялся искать наши слабые места. Чего только не приходило на ум, и возможный голод, и землетрясение, и пожар в тайге. Я честно проверил запасы собранного урожая и просчитал их, в перспективе прибытия тысячи дополнительных едоков. Выходило, что на одной картошке и квашеной капусте мы дотянем до весны легко, не считая ржаного хлеба и различных каш — гречневой, рисовой, перловой. Прикамские жители даже окрестные леса обошли в поисках знакомых грибов, набрали кедровых орехов, засушили ягод. Нынче второй год наши переселенцы занимались рыбным промыслом, красной рыбы насолили и навялили огромное количество. Только мы с Валентиной засолили вёдер десять красной икры, в общей сложности. Люблю я её, особенно в подсолнечном масле. Нет, голод нам не грозил при любых обстоятельствах.
Землетрясение я предсказать не мог, конечно, но строили мы с опаской, избегая узких переулков и слабо укреплённых навесов. Всех новосёлов мы обязательно предупреждали о возможности землетрясения, хотя во Владивостоке их, по-моему, и не было, особо сильных. Таёжный пожар нам не угрожал по причине бурного строительства и распахивания окрестных земель. Если так пойдёт дальше, придётся покупать деловой лес в Китае, а у нас заводить лесхозы и высеивать кедровые орехи. Три дня я мучился своими сомнениями, но, давящая на сердце тревога не отпускала. Нас впереди ждала беда, а я не мог к ней подготовиться. Это чувство собственного бессилия совсем выводило меня из себя.
Пока не вернулся небольшой отряд Ильшата, всего полторы сотни всадников. Они отправили своих раненых на лодках по Амуру, вместе с караваном переселенцев. А сами рысью прошли по местам боевой славы, так вышло быстрее, за три недели парни добрались до нашей бухты. Вечером того же дня Ильшат ужинал у меня, делясь впечатлениями последних месяцев, азартно вспоминал первый бой под крепостью Ближней. После неё, по собственному признанию кавалериста, никакие слухи о многотысячных китайских армиях не испугают наших бойцов. Лишь бы патронов хватило, да снарядов для орудий и миномётов.
— Воевода, давай весь мой отряд, всех двести двадцать бойцов, вооружим помповыми ружьями, — заговорщически нагнулся ко мне командир кавалеристов, — я пронюхал, что новые переселенцы много помповых ружей привезли, как ты на это смотришь?
— Идея хорошая, если помповиков хватит, и Палыч не будет возражать, вооружим, — я вспомнил о будущем годе, — но, через два года заканчивается контракт у твоей первой полусотни. Если они направятся домой, помповики я им не дам. Пусть берут ружья, как договаривались.
— Да ты, что? Я говорил с парнями, никто домой не собирается, наоборот, мечтают ещё договор заключить, хоть на пять лет, хоть на десять. Здесь ребята себя людьми почувствовали, никаких ханов и баев, живи свободно, да и трофеи знатные. Нет, наших башкир обратно силой не вернёшь, наоборот, просятся у меня четверо на родину, хотят свои роды сюда привести, думаю, весной отправлю их, пока снег не растает. Представляешь, воевода, от озера Ханка дорога подмёрзла, все болота льдом покрыты, никакого гнуса и духоты. Мы проехали за три дня, совершенно спокойно, хоть армию можно провести зимой от Владивостока до озера.
— Армию, говоришь, — сердце, словно сжали рукой, всё встало на свои места, — так эту армию и приведут ханьцы. Только против нас и скоро, чует моё сердце беду.
— Однако, — насторожился Ильшат, как и многие наши переселенцы, он верил моим предчувствиям, — надо завтра же разведку туда отправить.
Я сидел, не в силах разговаривать, сомнений не оставалось, китайцы будут нападать на Владивосток и довольно скоро. Надо спешно готовить оборону, караван по Амуру может опоздать. А в городе всего три пушки и столько же миномётов, запас снарядов меньше ста штук на орудие.
Рано утром я проводил Ильшата с группой разведчиков. Они разделились на два отряда, один возвращался к озеру Ханка, другой отправился на юг, откуда тоже могли подойти китайцы. На севере им не перебраться через Уссурийский хребет, оттуда опасности мы не ждали. Я же, день за днём, начал переводить людей на производство боеприпасов, особенно патронов. Сразу выяснилось, что запасы гремучей ртути подходят к концу, а самого «жидкого металла» уже не осталось. Поэтому я занялся производством азида свинца и бертолетовой соли, их тоже можно употреблять в качестве инициирующего вещества. Одновременно два моих помощника отправились к Зишуру Агаеву с заказом срочной покупки ртути или киновари. Пока я сутки напролёт занимался химическими реакциями, пятьдесят китайцев оборудовали позиции для артиллерии с западной стороны города. Мне невольно приходилось утром и вечером отвлекаться от дел в лаборатории, чтобы контролировать земляные работы.
Буквально через день после их начала, мы уже переместили пушки и миномёты на новые позиции. Встречать китайскую армию мы решили не в самом городе, а за пару километров от него, чтобы у них не было соблазна зажечь дома стрелами. После переноса артиллерии, такие же позиции обустроили с южной стороны Владивостока. После этого, всего за пять дней китайцы вырыли четыре километра окопов, опоясавших город с юга на запад. Над траншеями установили подобие маскировочной сетки, сплетённой из дальневосточного винограда и других лианоподобных растений. Жаль, не было у нас тогда колючей проволоки, с ней позиции могли стать неприступными. Едва закончили укрепления с юга и запада, я перевёл рабочих на создание подобной линии обороны с северной стороны города. Вдруг враги обойдут наши укрепления по тайге?
Отдельно, в тайне от китайцев, даже работавших на производстве, по ночам, мои химики минировали наиболее вероятные места вражеских позиций. Динамита у нас было предостаточно, его начали изготавливать ещё месяц назад, в целях удобства разработки железных руд. Электрические взрыватели я научил парней готовить довольно быстро, самые примитивные. Любой из нас в детстве наверняка взрывал начинённые селитрой лампочки, включая их в сеть. По аналогии работали и наши взрыватели, только от меньшего напряжения. Не было изолированного провода, за изготовление его уселись едва не восемь десятков китайских пленных. Большинство вытягивали медный провод, добиваясь диаметра около миллиметра. Другие вываривали тряпьё в смеси смолы, скипидара и пары других добавок. А самые ловкие обматывали полосками этих тряпок полученную медную проволоку. Наш изолированный провод выглядел страшно, был толстым, но электрический импульс держал на расстоянии в два километра свободно.
