Алексей Карасов - Разгильдяй
Поусердствовал я некоторое время. Наконец, Николай Фёдорович засобирался и отбыл в нужном ему направлении. Я посидел ещё самую малость ожидая, что ещё какой пьяненький купец пожелает прославиться за сто рублей, но затем отчаялся. Наверно, они не доросли до современных песен, решил я и сказал себе, пусть подавятся сторублёвками. Уйду, не буду больше петь задарма и отправился в номер.
Когда вышел из ресторана, меня захотела подцепить некая девица, загородившая дорогу. Но, моё певческое творчество не оценили, от обиды, я крутанувшись вокруг оси, открутил девицу, оставил ее сзади и продолжил движение в номер. Господин, видевший как я обошёлся с девицей, пытался возмутиться. Не слушая его, подошёл к лифту и собрался было подняться на этаж. Лифтёр, заметил, что недовольный господин решительно пошёл следом и собирается зайти в лифт, видимо желая продолжения разговора, придержал лифт. Только мне разговаривать не хотелось и взявшись за рычаги управления лифтом, закрыл двери и направил лифт вверх.
Лифтёр пытался сделать какое-то движение, наверно желая указать на неправильность поведения и я заметил в левой руке у него револьвер.
Так вот, что за девица пыталась познакомиться!
Не буду ожидать, когда на меня наставит ствол. Поскольку руки не успевали перехватить револьвер, ударил ногой. В результате, лифтёр оказались на полу и мы проехали нужный этаж. Подогнал лифт к этажу, выше моего и остановил. Лифтёр всё ещё не очухался. Как бы не получился перелом обеих ног, забеспокоился я. Засунул револьвер за пояс, отволок лифтёра от дверей лифта в глубь коридора, положил за скамеечку, стоящую у стены. Для этого чуть чуть отодвинул скамейку. Оставил лифтёра отдыхать и пошёл вниз по лестнице. Освещение на лестнице электрическое и довольно яркое. Конечно, по здешним меркам яркое, но разглядеть толком, что-то в полутьме, да ещё на бегу, совершенно не возможно.
Расслышав топот ног, бегущего по лестнице человека, не стал спускаться вниз, а отошёл немного в глубь коридора, для того, чтобы бегущий не заметил меня, стоящим около двери, ведущей на лестницу. Когда человек взлетел на этаж и бросился в дверь, я подставил ногу. Он упал почти без шума, причём при падении не выронил револьвера из руки. Такие игры мне не по нраву и я ударил ногой по его голове. За мгновение до удара, вспомнил монстра, выползшего из горящего чума и не стал сдерживаться. Человек, казалось небольшого роста, успел направить в мою сторону револьвер, но я ударил раньше и хорошо, что не сдерживал себя. Замедли на долю секунды удар, он бы достал меня из револьвера.
Заниматься им больше не имел возможности потому, что по лестнице ещё кто-то торопливо стучал каблуками. Не иначе как та девица, успел подумать я. Девица залетела так же как бежавший по лестнице мужик. Она успела увидеть, валявшегося на полу мужика, но не успела ничего предпринять в свою защиту. Я подумал, что на этаже не оказалось присяжных заседателей и девицу от смерти может спасти только моя ошибка в направлении движения ноги. Но, я недавно принимал участие в подобных разборках и не успел утратить навыков. Поэтому девица от удара в живот, в здешнем мире, долго не протянет.
Некогда с ними возиться, но в коридорах полумрак и никого нет. Допросил мужика, так шустро вбежавшего на этаж. Ну, конечно, он говорить не хотел, но я не полиция и не жандармерия. Я борюсь за целостность собственной шкуры. Поэтому он рассказал правду матку.
Правда была настолько неприглядной, что добил всю троицу, пожелавшую похитить меня и сначала ограбить, а затем убить. В моём номере делают обыск ещё двое, переодетые жандармами. Они прошлись по этажам, с позволения хозяина и просили постояльцев некоторое время не выходить из номеров, поскольку ловят бандитов и возможно будут стрелять. Кроме того, они хотели в нужный момент выключить свет но, я сорвал операцию. Принадлежат бандиты к партии социалистов революционеров. И, дальше понятно, деньги добывали на революцию. Про меня узнали из газеты. Как прочитали о путешествии, так и поняли, что у меня денег не клюют.
Решил добить социалистов. Прокрался к собственному номеру, постучался в дверь и спросил, нельзя ли посмотреть трубы, не текут ли. Жандарм выглянул, наверно хотел дать в морду наглому водопроводчику, шастающему по номерам так поздно. Но, получилось наоборот. В морду получил он, да не рукой, а рукояткой револьвера. Переступил через лежащего на полу псевдожандарма и увидел второго. Он не пытался даже держать оружие в руках, настолько был уверен в маскировке. К глубочайшему его сожалению я бросил револьвер. Он не успел вскинуть руки как револьвер ударил в переносицу.
Говорить с ними не о чем и поэтому, прикончив обоих, выбросил револьвер на помойку, предварительно стерев отпечатки пальцев и приложив рукоятку револьвера к руке покойной девицы. Переобулся, мало ли, вдруг будут искать следы, ползая с лупой по полу. Затем отправился искать хозяина.
Хозяина застал переругивающимся с жандармским управлением по телефону. Жандарм на проводе никак не возьмёт в толк, почему и какие жандармы припёрлись в гостиницу. Не было у них приказа и всё. Значит ты, пьяная сволочь, если ещё позвонишь, то пожалеешь, что родился на свет. Примерно так получил от жандарма хозяин. Сообщил хозяину весть том, что несколько убитых жандармов валяется в номере. Нельзя ли переночевать в другом, чтобы не беспокоили до утра.
Хозяин от расстройства опустил трубку и уставился на меня совершенно одичавшими глазами. Ещё раз сообщил моё пожелание. Наверно он не ухватил основную мысль о смерти жандармов и направил меня в другой номер. Получив ключи от нового номера, я разделся и со спокойной душой улёгся спать. Программа сегодняшнего дня, видимо, выполнена и других приключений, эта сволочь на небе не запланировала.
Спалось хорошо, но недолго. Почувствовал, что меня трясут за плечо. Вспомнилось начало приключений в поезде. Как давно это было! И вот теперь, похоже, всё должно повториться. Не хотелось просыпаться и я спросонок проговорил: отпустите плечо, Вам что, своих плечей мало. Но меня продолжали беспощадно будить.
Рядом стоит Алексей Трофимович. За его спиной маячит хозяин. Я проснулся, зевнул и собрался ложиться на другой бок. Но, Трофимович продолжал домогательства…я сказал, что не сплю. Пусть все отстанут, так как уже проснулся. Трофимович начал бормотать, а я, лишь кивал головой в так словам. Наконец, меня разбудили. Я зазевал как мог заразительнее, уселся на кровати, закутался в одеяло и попросил кофе. Совсем одуревший хозяин гостиницы выскочил из номера, поорал в коридоре и зайдя в обратно сообщил, что кофе сейчас принесут. Всё это, помню, слышал сквозь сон и даже удивился как во сне можно слышать, что делается наяву.
Окаянный жандарм продолжал бормотание, но я ничего не понимал. Наконец я проснулся окончательно и сурово спросил хозяина: когда же в конце концов принесут кофе? Хозяин взмахнул руками вышел из номера и через пять минут принесли кофе. А, лепёшки! Потребовал я. Наконец начал понимать бормотание жандарма.
— Нехорошо, Виктор Александрович по Вашим следам просто невозможно идти. Следы завалены Вашими трупами.
Сильно удивившись, ощупал себя и вопросил:
— Моими? Сколько их у меня?
— Не юродствуйте Виктор Александрович, Вам это не к лицу. Когда я прошёл по Вашим следам, то обнаружил, что путь усыпан трупами. Правда, я в проследил с того места, где Вы сели в поезд. С этого самого места начались неприятные происшествия с населяющими поезд лицами. Оказывается, дорогой Виктор Александрович, Вы ехали в одном купе с пропавшим полковником. Вы об этом не упомянули. Почему?
Обнаружил себя сидящим на кровати и завёрнутым в одеяло. Чего они все здесь делают, в номере? Я зевнул и как мог почесался.
— Принять бы ванну и пообедать.
После вчерашней нервотрёпки у меня появился зверский аппетит.
— Вы слышали, капитан! В номере я обнаружил пару покойников. Почему я спрашиваю, дражайший капитан, Вы так хреново работаете? Почему шагу не возможно ступить без того, чтобы не наступить на трупы? Скажите любезный, снова я обратился к жандарму, не могли бы Вы выйти вон. Мне необходимо кое что предпринять для очищения совести и что за дурацкие манеры, врываться среди ночи к спящему человеку. Обещаю, господин капитан, страшно Вам отомстить. Когда будете верхом на даме, я зайду в номер и поинтересуюсь тем, чем Вы интересуетесь. Даю Вам страшную клятву.
Жандарм опять начал бормотать.
Не стал слушать и решил довести до белого каления придирками.
— Какие основания всякие дурацкие трупы называть моими? Сколько у меня может быть трупов? Ни одного. Потрудитесь запомнить это дражайший капитан.
Наконец капитан произнёс несколько слов более внятно.
— Я не капитан. В жандармском корпусе нет капитанов, я ротмистр. С чего Вы взяли, что я капитан? Виктор Александрович?
