Олег Дивов - Выбраковка
– Да, в вечернюю.
– Тогда загляни перед выходом. Я же их не здесь держу. И нечего так на меня смотреть! Подземный ход в твою любимую Африку я еще не выкопал.
– А жаль, – сказал Гусев очень серьезно.
Глава девятнадцатая
…всему населению страны были понятны и близки идеи, вдохновлявшие Влада на его деяния.
– Ничего не понимаю, – бурчал дежурный, вглядываясь в монитор оперативной информации. – Где у меня все свободные тройки?
Гусев заглянул в окошко.
– А двойка пойдет? – спросил он.
Дежурный поднял глаза на Гусева и весь просиял.
– Пэ, выручай! Спасателям помощь нужна. Прямо тут, на Новом Арбате, самоубийца в окне расселся. Ждет, видите ли, пока толпа побольше соберется. Потом, говорит, прыгну.
– Знаем мы таких, – отмахнулся Гусев. – Не прыгнет он. Особенно если много зрителей будет.
– Пэ, я тоже не мальчик. Но как раз зрителей нам и не хватало в самом центре города. А этот придурок ноги свесил с подоконника и матерные частушки орет. Главное, личность пока не установлена. Он просто зашел в чей-то офис, схватил табуретку, выгнал персонал за дверь и заперся. Дверь стальная, с замком нужно возиться, а если он услышит и все-таки прыгнет?
– Где это?
Дежурный повернул к Гусеву монитор.
– Интересно, как он прошел внутрь здания, – сказал Гусев, разглядывая схему. – Либо охрана проворонила, либо он там работает.
Валюшок заглянул через плечо ведущего. Гусев подвинулся, чтобы тому было лучше видно.
– В доме без малого сотня контор, мы просто не успеем вычислить, кто это. Я отправил на всякий случай труповозку и психолога. Психолог говорит, запущенный случай. Пока он будет клиента убалтывать, пол-Москвы сбежится на бесплатный цирк посмотреть. Есть идеи, Пэ?
– Ну… Только бредовые.
– Давай какие угодно, только поскорее!
– С противоположной стороны проспекта, вот отсюда… Да, вот отсюда, с балкона, сбить его пулей внутрь помещения. Иголкой не получится, он может выпасть прямо на проспект. А пуля в плечо наверняка его опрокинет. И спасатели могут взламывать дверь. Только нужна бесшумная снайперка.
– Ага! – воскликнул дежурный. – Роскошно! А если… – он вдруг замялся. – М-м-м… А если насмерть?
– Он же сам заявил, что хочет прыгнуть, – напомнил Гусев. – Разве нет? Это чистой воды брак. Все возможные риски на совести самоубийцы. Как умеем, так и спасаем. Если не застрелим – еще спасибо нам скажет.
– Может быть, – неуверенно буркнул дежурный, отворачиваясь к мониторам слежения и двигая рычажки. – А может, этот козел – фишка какая-нибудь. Ты его случайно шлепнешь, а у него большой и толстый папочка объявится.
– Ну и пускай объяснит дознавателю, зачем его сынок решил свести счеты с жизнью. Путем устройства беспорядков в центре столицы.
– М-м… Так, наконец-то менты подошли! Будут стоять внизу, не давать народу задерживаться… Гусев, смотайся туда, а? Реши проблему.
– А я что могу сделать? Там же психолог. Пускай зарплату отрабатывает. Верно, Леха?
– Угу, – поддакнул Валюшок.
– Ты же сам предложил…
– Чего я предложил?
– Гусев, не пудри мозги дежурному по отделению, – попросил дежурный. – Твоя идея его сбить? Отличная идея. Вот хватай берданку и двигай на место. Осмотришься, выяснишь у психолога, какие шансы, примешь решение и мне доложишь.
– Так снайперов же сократили…
– Снайперов – да, а винтовки – нет. В оружейке они валяются. Бесшумные тоже есть. Дистанция сто метров. С такого расстояния и я попаду.
– Да я в жизни снайпингом не занимался!
– А напарник тебе на что? Биатлонист?
Гусев оглянулся на Валюшка. Тот закусил губу и сделал неопределенное движение глазами.
– Уполномоченный Валюшок! – позвал дежурный, щелкая клавишами. – Ясна задача? Требование в оружейку я послал. Беги, получай агрегат.
– Я идиот, – сказал Гусев. – Я нас подставил. Это называется «сам придумал, сам будешь делать, сам ответишь, если плохо сделаешь». Армейский принцип. Извини, Леха. Беги в оружейку.
– Я, в принципе, держал эту штуку в руках, – начал Валюшок. – Но…
– Давай, парень, не тормози! – прикрикнул дежурный. – Пока этот чудак сам не грохнулся и не устроил нам ЧП. Я его уже на Гусева в брак записал.
Валюшок развел руками и нарочито вялой походкой ушел.
– Вот только так и надо, – сообщил дежурный. – Безо всяких антимоний.
– Дурак ты, Корнеев, – сказал Гусев.
– Если твой ведомый такой чувствительный, стреляй лично, – милостиво разрешил дежурный. – И не вздумай мне травить, будто клиент сидит неудобно. Я его прекрасно вижу, отличная мишень. Одна пуля – и готов. Кстати, этот спектакль уже четверть часа идет, мы в норматив не укладываемся. По-любому выговор схлопочу.
– Дернул же меня черт пройти мимо…
– Я бы тебя все равно нашел. Потому что ты – голова!
– Но почему именно я должен…
– Гусев, тебе работа надоела? – вкрадчиво спросил дежурный. – Ты скажи, я зафиксирую.
– И докладную нарисуешь?
– Запросто. Ну, где этот твой салабон застрял? Медвежья болезнь прихватила?
С подвальной лестницы донеслись шаги. Появился Валюшок с продолговатым чехлом под мышкой. Гусев нырнул в окошко дежурки и поманил Корнеева пальцем. Тот со сладкой улыбкой придвинулся.
– Не трожь моего парня, ясно? – прошипел Гусев. – А то, неровен час, и сам заболеешь. Совсем не медвежьей болезнью.
Корнеев улыбнулся еще шире.
– Угроза дежурному? – спросил он. – Неуставные взаимоотношения? А ну, дуйте отсюда! А то будущим своим выговором поделюсь. Распишу в отчете, как ты со мной пререкался.
Гусев зарычал, но из окошка выбрался.
– Пошли, Леха, – сказал он. – Устроим побоище на радость общественности.
Когда двойка Гусева исчезла за дверью, помощник дежурного, все это время сидевший молча, подал голос.
– Что это с ним? – спросил он. – Сам же предложил, а потом отказывается. Тоже мне, выбраковщик…
Корнеев достал из кармана перочинный ножичек и принялся чистить ногти.
– Да гнать его надо взашей, – бросил он через плечо. – Или сразу браковать. Видел, какие глаза? Психопат тот еще. Кстати, гнали его уже. Вернулся.
– Это как? – удивился помощник.
– В отличие от некоторых, у Пэ Гусева большой и толстый папа, – сказал Корнеев. – Не-на-ви-жу… Ушла машина?
– Да, ушла. Фиксирую время?
– Нет, – Корнеев сложил нож и убрал его на место. – Время ему нарисуй, какое по нормативу положено.
Помощник бросил на дежурного удивленный взгляд.
– В выбраковке проблемы решаются не так, – сказал Корнеев. Он снова повернул кресло к мониторам и перевел одну из камер на проспекте в сторону балкона, с которого Гусев намеревался стрелять. – Привыкай. Сынок…
– Ага, – ухмыльнулся помощник. – Когда случается конфликт, вы просто убиваете друг друга.
Корнеев через плечо глянул на него и презрительно скривил губу.
– Больше нет, – сказал он. – Слишком мало нас осталось.
* * *Отправив Валюшка на балкон, Гусев оставил машину, бегом спустился в переход и через пару минут оказался на другой стороне проспекта. Уличные динамики вовсю наяривали музыку, заглушавшую вопли самоубийцы. Зевак внизу не наблюдалось, милицейский наряд украдкой поглядывал вверх.
«Труповозка» стояла во дворе, рядом пристроились знакомые машины: приехал дознаватель с «группой поддержки». Гусев облегченно вздохнул – на объекте появился старший, который будет в случае чего отвечать за все.
За столом в вестибюле здания внимательно разбирал пропуска громила со значком АСБ, а рядом переминались с ноги на ногу трое пенсионеров весьма преклонного возраста в форменной одежде. Гусев этот тип людей отлично знал: элитная вохра, всю жизнь на боевом посту. Что бы ни охранять – лишь бы охранять. Такие же недобитые вертухаи стояли на всех дверях в Центральной Клинической Больнице, где случалось полеживать отцу Гусева, и чинили там форменный беспредел. Верные сторожевые псы, въедливые и злобные, бумажки проверять и никого не пущать – лучше не придумаешь. Сейчас лица у сторожевых псов были вытянуты куда больше обычного и стали вовсе уж овчарочьими.
У Гусева с такими горе-охранничками были давние счеты. Он их с детства возненавидел.
– Ну что, пердуны старые! – радостно воскликнул Гусев. – Устроили нам ЧП?
Выбраковщик на миг оторвался от бумажек, кивнул Гусеву и буркнул:
– Забракуем на хер всех троих…
После чего вернулся к своей работе. Наверное он тоже хорошо знал и поэтому не любил недобитых вертухаев.
– Товарищ… – проникновенно заблеял один из пенсионеров, бросаясь к Гусеву и чуть ли не повисая на нем. – Товарищ…
Из бюро пропусков вышел еще один выбраковщик с пухлой засаленной амбарной книгой в руках.
– Отставить! – скомандовал он. – По стеночке построились.
Гусев брезгливо отодвинул старика и прошел к лифтам. Позади начались сдавленные рыдания, хватания за сердце и закатывания глаз. «А ведь доведут кого-нибудь до инфаркта, – злорадно подумал Гусев про юмористов из „группы поддержки“. – Господи, какое счастье, что все эти железобетонные деды скоро вымрут. А мы уже не станем такими. Во-первых, вряд ли доживем. Во-вторых, мы все равно другие. Мы просто не знаем того чудовищного порядка, который раздавил достоинство уходящих поколений. А нынешний порядок, как к нему ни относись, человеческое достоинство не ущемляет. Наоборот, он ставит его выше всех остальных ценностей. Он может разве что убить тебя».
