KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Альтернативная история » Валерий Большаков - Меч Вещего Олега. Фехтовальщик из будущего

Валерий Большаков - Меч Вещего Олега. Фехтовальщик из будущего

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Валерий Большаков, "Меч Вещего Олега. Фехтовальщик из будущего" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Это ятвяги, – тихо сообщил Крут, не крутя головой. – Едем, не останавливаемся!

Хольд принял безмятежный вид и направил коня на молчаливых ятвягов, загородивших дорогу. Поводья он держал левой рукой, правая свободно свисала, покоясь близ рукояти меча. Пончик застыл манекеном, только глаза лупали. Олег попытался расслабиться и вести себя непринужденно, как Крут, но это у него плохо получалось – спина деревенела от напряжения.

Ятвяги и слова не сказали. Лица их были бесстрастны, как каменные маски. Но дорогу они уступили, подвинувшись в подлесок, – то ли не захотели связываться, то ли проявили уважение. Кто их разберет, этих ятвягов?

* * *

Встреча с ятвягами была единственной, вызвавшей опасения. Потом до самого Курланда никаких происшествий не случилось. Троица, предводительствуемая Крутом, ехала себе и ехала, изредка останавливаясь перекусить и дать отдых животным. Скакали до глубоких сумерек, а с рассветом вновь седлали коней.

Леса пошли сплошняком. Тропа вилась то дремучим сосновым бором, где мощнейшие деревья смыкались кронами и сгущали понизу зеленый полумрак, то еловым болотистым лесом, то густыми зарослями березняка и ольшаника. Иногда встречались вековые дубы вперемежку с липой, вязом и кленом. Часто тропу перегораживали поваленные деревья, вывороченные с корнями. Лесные гиганты лежали давно, трухлявели десятками лет и прорастали молодью: на стволе огромного дуба, лохматого от мхов, поднялась сосенка, а над развилиной старой дуплистой липы трепетал лапчатой листвой тонкий кленик. Иногда всадникам приходилось сходить с тропы, уступая дорогу матерым зубрам.

Олег с трудом разобрался в местной географии с ее типовыми названиями. Курланд занимал место будущей Калининградской области и далее к западу переходил в земли Витланда. Жили в Витланде те же пруссы, что и в Курланде. Южнее Витланд граничил с Пулиландом, страной ляхов, на пустом месте строивших свою Польшу, и доходил до Вислы. А уже за Вислой начинался Виндланд, государство вендов, со столицей в Старигарде, где и проживал Рорик, сын Регинхери. Ладожане звали его Рюриком конунгом, хотя титул сего именитого венда звучал иначе, примерно так: «рейкс».

– Поедем до Косы[66], – решил Крут. – Есть там городишко один, Кауп называется, по-нашему – Торг… Пруссы в том Каупе янтарем промышляют, а кунигсы ихние пошлину с купцов дерут. Там по Косе как раз волок, лодьи в залив с моря перетаскиваются, по Неману поднимаются до Щары, по Щаре на Ясельду опять волоком, с Ясельды на Припять и в Непр. Вперед!

Места пошли красивые – холмы в кудрявой зелени, увалы, просторные луга, заставленные валунами-мокусами. Гору Гайтельгарбо, которую венчал замок райкса Видевута – титаническая бревенчатая изба, – объехали по склону, и попали в стольный град Курланда – Ромове. Град сей по кругу был обнесен валом из камней, глиной скрепленных, а поверху пруссы поставили два частокола в виде концентрических кругов, середину между ними забив землей и гравием. Улицы в Ромове отсутствовали, дома, крытые камышом, стояли как попало, то впритык, то вразброс, и где тут присутствия находились, а где жилье, сказать было трудно.

– Гляди, Пончик, – сказал Крут, кивая на высокого старикана в пурпурной мантии, окруженного толпой, – это сам криве Брутено!

– Криве? – заинтересовался Пончик.

– И не просто криве, а криве-кривайте. Самый главный жрец. Князь-жрец. Они тут всем вертят, жрецы здешние, и правят, и судят, и самому райксу говорят, что делать. Криве – это как бы верхний слой, а под ним кого только нет. Вейдельботы – вторые после криве, они – возносители молитв. Сиггоны надзирают, вурскайты заведуют богослужением и освящают жертвы… И это только старшие жрецы, а есть и младшие – михе. Свалгоны возглавляют свадьбы, тулисоны – те в деревнях живут, травами лечат… А еще у них сайтоны имеются, вандлулуты, буртоны, вейоны, думоны, неруты, лекутоны, видуроны… И всю эту ораву корми.

Криве-кривайте носил под мантией длинный белый кафтан, многажды опоясанный жреческим кушаком, а на голове у него была остроконечная шапка с золотым шариком, усыпанным драгоценными камнями. Крутились вокруг князя-жреца суетливые криве в белых кафтанах, в желтых и черных. Михе такой чести не удостаивались, этим было довольно и повязок – черных, желтых и белых.

– Эти, которые в белом, – объяснял Крут, – жрецы Перкуна, Перуна по-нашему. Желтые поклоняются богу Потримпосу… не помню уже, кто он у них тут, а черные – это служители Поклюса, злого бога. Вот народ, а? Все, что можно и нельзя, под себя подгребли. Недаром прусские витингсы – они вроде наших варягов – бегут на службу к Хакону или к вендам. Замучили их жадные криве! Ладно, – сменил тему Крут и похлопал коня по шее: – Отдохнул? Поехали скорей!

Ехали половину дня, пока дорогу к морю не преградила священная дубовая роща. Она простиралась и влево, и вправо, а часто вкопанные столбики с вырезанными на них личинами предупреждали: «Проезд воспрещен!» Столбики были обвязаны белыми тряпицами, чтобы видеть границу рощи в ночную пору и не преступить ее.

Крут осмотрелся внимательно и махнул рукой:

– Поехали! Некогда нам по обычаю жить…

Три всадника пустили коней рысцой, въезжая в зеленистую тень дубравы. Земля была усыпана желудями и палой листвой, повсюду валялись корявые черные ветки, но только дикие кабаны тревожили рощу – обиталище Перкуна.

Топот копыт глушился опадом, нигде не мелькали тени стражи, и уже обозначился просвет – роща кончалась. И вдруг груды листвы разлетелись, и мрачного вида витингсы поднялись с земли, распрямляя члены и пропарывая мечами конские брюха. Животины дико заржали, вскидываясь на дыбы и тут же валясь, топча копытами сизые кишки. Олегов конь пал, дергая головой и пуча красный глаз. Сухов едва успел выдернуть ногу из стремени и откатиться в сторону. Пончик же шлепнулся на кучу листвы и сидел, ничего не разумея.

– Уходите! – крикнул Крут. Мгновенным движением он сунул руку за пазуху, вытащил бересту и сунул ее Олегу. – Бегом отсюда!

Хольд повернулся лицом к шестерым витингсам. Больше он уже не оборачивался. Крут бился с ожесточением, словно отплачивая жреческим слугам за смерть Асмуда, а заодно продавая собственную жизнь по самой высокой цене. Меч Крута блистал и сверкал с легкостью и быстротой стрекозиного крыла над прудом, раз за разом окрашиваясь кровью.

– Бежим! – процедил Олег и стартовал, подгоняя Пончика.

Выскочив на опушку, он оглянулся и похолодел. Крут, одолев четверых, добивал пятого витингса, вот только десяток лучников, выпрыгивая из-за дубов, расстреливал хольда с безопасного расстояния. Несколько стрел уже вонзились ему в спину и в бок. Крут с усилием занес меч и махнул, перерубая витингсу горло. Это был его последний удар. Крут постоял, покачался, сгорбился и рухнул, орошая кровью корни священного дуба.

Олегу хотелось разорваться – долг толкал его прочь, а чувство товарищества гнало мстить.

– Уходим! – пересилил он себя.

Далеко они не ушли – крепкие арканы раскрутились в воздухе и пали Олегу и Пончику на плечи. Петля стянула Пончику руки, канат натянулся и швырнул лекаря на землю. Олегу удалось увильнуть от первой петли и выхватить меч, чтобы резануть вторую. Тогда сразу два волосяных аркана прилетели из-за кустов и поймали его, стягивая руки по швам. Шипя от злости, Олег упал и покатился, как сбитая кегля. Деловитые стрелки, пряча луки в налучья, подбежали, снимая с пояса тонкие ремешки для связывания рук.

Олег даже обрадовался появлению убийц Крута. Он дернулся, продвигая меч, притянутый петлею к телу, и один из канатов лопнул, разрезанный наточенным лезвием. Прусс, заметивший Олегово движение, крикнул, предупреждая товарищей, но поздно – дорезав второй канат, Олег высвободился, вскочил и с наслаждением нанес удар на поражение. Прусс в кожаном доспехе с изумлением глянул на внутренности, валившиеся из него, закричал, поперхнулся и упал, корчась, словно пытаясь запихать кишки обратно.

Второму стрелку Олег перерубил правый бок в районе печени. Третий успел достать лук, и меч сначала рассек тетиву, а после пырнул стрелка в грудь, накалывая сердце.

– Олег! – закричал Пончик. – Сзади! Уходи!

Олег обернулся – к нему бежали витингсы, человек пять, за ними поспешал местный криве, ярясь и потрясая посохом.

Молниеносным ударом Олег снес голову четвертому по счету стрельцу и кинулся в лес.

– Я вернусь, Шур! – прокричал он, но Пончик ему не ответил.

Глава 24. Жертва Перкуну

Курланд, храм Перкуна

Хмурые витингсы подхватили Шурика и понесли, привязав к жердине, как убитого оленя. Шуре было очень неудобно, ремешки резали руки, а страх просто не вмещался в нем, так много его было. И он все рос, этот страх, рос и рос!

Криве догнал витингсов и довольно оглядел их добычу. Пощупав Пончика – жирненький! – жрец покивал и сказал что-то властным голосом. Витингсы кивнули и потащили Шурика дальше, обходя рощу на почтительном удалении.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*