Матвей Курилкин - Сын лекаря
– Какой длины должна быть трубка?
– Чем длиннее, тем лучше, но не больше двух шагов.
– Я найду.
– Сейчас мы его положим на стол, и я буду вытаскивать стрелу. И лучше бы тебе поторопиться. Еще мне нужно крепкое вино.
– Ты собираешься сейчас пить?!
– Делай, что я говорю, или твой отец умрет!
Угроза подействовала, и оли Лэтеар перестала задавать глупые вопросы. Мы втащили раненого на стол в одной из комнат, уложили его на бок, и девушка побежала искать трубку и крепкое вино. Раненый открыл глаза.
– Оу Лэтеар, когда я буду вытаскивать стрелу, вам будет очень больно. Возможно, вы не выдержите боли и умрете. В таких случаях применяется обезболивающее, но то, которое у меня есть, – то самое, что так любил ваш сын, действует на первородных немного не так, как на людей. Не думаю, что вы станете от него зависеть после одного раза, но знать наверняка я не могу. Вам ведь может просто понравиться.
– Я не так люблю удовольствия, как мой сын, – ответил оу Лэтеар. – Твое зелье в той нише. – Он указал глазами направление. Я уже и сам заметил, так что принес сосуд и влил немного зелья первородному в рот – действительно немного, хотя я боялся, что этого не хватит. Через несколько секунд лицо оу Лэтеара немного разгладилось. В комнату вбежала Иштрилл, сжимая в руках бутылку и трубку. Трубка была зеленого цвета – кажется, это был стебель какого-то растения – гибкий, тонкий, упругий и достаточно ровный по всей длине – как раз то, что нужно.
Я открыл бутылку и протер вином стебель. Отложил его в сторону.
– Сейчас ты найдешь сосуд с широким горлышком, – сообщил я оли Лэтеар. – Наполнишь его водой наполовину и придумаешь, чем его можно плотно закрыть. В крышке ты проделаешь два отверстия, в одно вставишь короткий кусок трубки, так, чтобы он не касался воды, в другое – конец длинной части так, чтобы он был опущен в трубку. Потом ты найдешь что-нибудь, чем можно обмазать места соединений так, чтобы в них не попадал воздух. Давай.
Оли Лэтеар убежала, а я протер один из кинжалов вином и принялся вытаскивать стрелу. Мне до сих пор не приходилось делать то, что я сейчас собирался – однажды мне довелось увидеть, как проводит такую операцию отец. У него все выходило просто и уверенно. Я же был почти уверен, что мой пациент умрет. Тем не менее попробовать стоило.
Мне пришлось немного расширить отверстие, но, слава богам, стрела была с узким наконечником, так что первородный не умер сразу, как только стрела была извлечена. Кажется, ни один из крупных сосудов не был поврежден, так что изойти кровью раненому не грозило. Зато сразу после того, как рана была освобождена от стрелы, внутрь стало попадать больше воздуха, и оу Лэтеару мгновенно стало хуже. Я попытался побыстрее решить, не нужно ли закрыть это отверстие, а трубку ввести по правилам, в шестое межреберье. Рана была уж очень неудобно расположена, стрела била чуть сверху… Решил зашивать. Неаккуратно наложил несколько стежков, оглянулся. Оли Лэтеар была здесь, держала в руках банку с трубками.
– Дай мне эту мазь, – велел я. Прикрыл рану листом кровавика, а сверху обильно обмазал жирной мазью, так, чтобы доступа воздуха не было. Примотал всю конструкцию бинтами и сразу же проделал отверстие в положенном месте. Протолкнул трубку в плевральную полость, выхватил банку из рук оли Лэтеар, поставил ее на пол, сам встал на колени и стал отсасывать воздух из короткой трубки. Даже удивился, когда понял, что мои действия несут положительный результат – оу Лэтеар перестал задыхаться и снова пришел в себя. Я обернулся на Иштрилл, которая так и стояла рядом, тревожно вглядываясь в лицо отца.
– Ты еще здесь? Быстро за лекарем, я такое первый раз делаю, неизвестно, каких ошибок наделал!
Девушка мгновенно исчезла, а я поднялся с колен. Кажется, легкое расправилось, и пока опасности для жизни оу Лэтеара не было.
– Я не знаю, как вы объясните это нападение лекарю, оу Лэтеар. Но вы должны под каким-либо предлогом послать нас с оли Лэтеар за реку. Так, чтобы об этом знали. Велите выдать какой-нибудь документ, подтверждающий полномочия. Оли Лэтеар пойдет со своим животным – со мной, значит. Еще раз повторюсь, если нас остановят, она умрет.
– А если попадет к людям, останется жить? – скептически спросил первородный.
– Я отпущу ее, как только выйду из леса.
– Как ты заставишь ее повиноваться себе?
– Сначала она послушается вас, а потом я буду угрожать ее убить, если не будет делать то, что я скажу. Я и в самом деле это сделаю, если она не будет делать то, что я говорю, – честно сказал я.
– Хорошо. Я пошлю ее расследовать предательство ее брата. Все будут думать, что эта выходка не результат действия твоего зелья, а последствия заговора против меня. Но поторопись! Долго обманывать народ я не смогу – они не идиоты. Как только кто-нибудь даст себе труд задуматься, все нестыковки бросятся в глаза.
– Я буду торопиться, – покладисто согласился я.
Когда пришел лекарь, он долго ходил вокруг оу Лэтеара с удивленным лицом и иногда задумчиво хмыкал, а иногда удивленно охал.
– Это что, вот это животное такое сделало? – он невежливо ткнул в меня пальцем.
– Да. Доу Оин, вы собираетесь мне помогать? – морщась от боли, прошипел раненый.
– Конечно, собираюсь, но пока вашей жизни ничего не угрожает. Однако какое удивительное мастерство – в отсутствие нормальных инструментов, почти не используя магию… Он вас, оу Лэтеар, практически с того света вытащил! Вы знаете, мне кажется, нужно обратить побольше внимания на этих людишек. Мы привыкли считать их совсем бессмысленными животными, но знаете – трудно представить, что неразумная тварь может представлять себе предназначение легких и так виртуозно разбираться в их работе! Операция, конечно, пустяковая, но даже я не взялся бы ее делать в таких условиях! Я даже не знаю, что тут можно добавить! Разве что продезинфицировать еще раз и магически ускорить заживление раны и легкого. Дренаж придется оставить на пару дней – зря, конечно, он использовал вьюн, потом будет очень неудобно. У меня есть специальные трубки, как раз для таких случаев, когда они перестают быть нужны, они просто растворяются в теле пациента, попутно ускоряя регенерацию поврежденных тканей… А, впрочем, не стоит сейчас об этом, простите, я увлекся. Оу Лэтеар, сейчас я погружу вас в сон на несколько часов, так что если вам нужно отдать какие-то распоряжения, лучше с этим не затягивать.
Оу Лэтеар повернулся к дочери. Я не отводил взгляда от его лица, готовясь убить и его и доктора, как только он попытается поднять тревогу. Оу Лэтеар коротко взглянул на меня. На кинжал у меня в руке, который я сжимал так крепко, что костяшки побелели.
– Дочь. Принеси бумагу, прибор для письма и печать. Ты отправляешься в заречье.
– Зачем, отец?
– Твой брат напал на нас не просто так. Он пользуется поддержкой кое-кого из тех, кто остался патрулировать лес. Ты должна найти и выявить этих сообщников. Ты давно просила поручить тебе стоящее дело – вот оно. Наша семья должна сама решить эту проблему, иначе мы потеряем лицо. И прихвати с собой человека, мне здесь некогда будет за ним следить.
– Отец, я ничего не понимаю, – растерянно пробормотала оли Лэтеар. – Какие сообщники, о чем ты говоришь? И зачем мне этот человек в путешествии? Он, конечно, всего лишь человек, но ты же уже успел убедиться, что с ним надо быть постоянно настороже! Может, мне стоит взять с собой хотя бы пару слуг?
Я одновременно похолодел и покрылся потом.
– Ты и в самом деле не понимаешь, – сокрушенно кивнул первородный. – Мы не можем привлекать посторонних. Все, дочь, не трать мое время. Мне больно, я потерял много крови, и я хочу поскорее заснуть, чтобы этой боли не чувствовать и восстановить силы. Делай, что я говорю, а подробности тебе расскажет человек уже в дороге – пока ты ходила за доу Оином, я ему кое-что объяснил, он сумеет передать все в точности. Прислушайся к его словам и ничего не бойся, хорошо?
Иштрилл покладисто побежала за бумагой и чернилами. Облегченный вдох я смог сдержать только потому, что боялся еще больше насторожить лекаря. Он слушал оу Лэтеара с большим удивлением, и, кажется, опасался, что он бредит. Только поэтому он в свою очередь не стал задавать вопросов, а терпеливо дождался, когда раненый напишет бумагу, подтверждающую полномочия оли Лэтеар, и тогда уже погрузил его в сон.
– Что ж, оли, можете быть спокойны. Ваш отец проспит не менее десяти часов, но когда проснется, будет практически здоров. А еще через полсуток можно будет избавить его от этой трубки.
Доу Оин вежливо попрощался с Иштрилл, окинул меня напоследок заинтересованным взглядом и убрался из поместья. Девушка отправилась собираться, не забыв пристегнуть меня к кольцу в стволе дома-дерева. А я разобрал узел, который связал из вещей, снятых с первородного, и оделся. Слава богам, оли Лэтеар не обратила внимания, что я его подобрал, когда она выводила меня на улицу. Да и немудрено. Она велела мне вытащить из дома труп, и, кажется, ей было так неприятно на него смотреть, что она все время отворачивалась. Как же приятно было обуться – кто бы мог подумать еще год назад, что я буду с таким удовольствием облачаться в вещи, снятые с покойника! Два кинжала я припрятал в сапоги. Для засапожных ножей они были великоваты, но я готов был терпеть это неудобство – тем более, если все и дальше будет идти так прекрасно, недолго мне предстоит терпеть это неудобство.
