Последний Герой. Том 8 (СИ) - Дамиров Рафаэль

После того, как дежурный зарегистрировал мое сообщение, он тут же вызвонил Круглова. Положено так, в соответствии с инструкциями. Разбудил начальника и сообщил о резонансном происшествии. К моему удивлению, быстрее всех на место прибыл сам Круглов. Он вошёл в дом, увидел труп Мамедова и покачал головой. Сдерживал эмоции, но видно было, что здорово охренел.

— Что здесь произошло? — спросил он.

— А ты не знаешь? — прожёг я его взглядом. — Что ты за начальник, если не знаешь, что творится в твоём городе?

— Я вижу, что ты убил человека, — холодно проговорил Круглов. — Похоже, мне надо будет тебя арестовать.

— Скорее я тебя арестую, — возразил я. — Это не человек теперь — по статусу это киллер. Он пришёл нас ликвидировать, и это достоверно известный телохранитель мэра… а ты связан с Быковым. Если бы не наш пес, который поднял тревогу, мы бы были сейчас трупами. Он стрелял в нашу собаку. Сейчас сделаем осмотр досконально. Криминалист изымет все пули и гильзы, восстановим картину произошедшего. Плюс — мои показания, показания Шульгина и…

Круглов фыркнул:

— Я тут ни при чём.

Он дернулся, хотел ещё что-то сказать, но не нашёлся, а вот я продолжил.

— Телефон Эльгиза у меня, — проговорил я резко. — Одного из тех, кого ты подослал за нами… Если я дам этому ход, то тебе звездец, подполковник.

— Ну и дай! Дай этому ход, — выдохнул тот. — Устал я в этой херне вариться. Одно могу сказать. Я не знал, что Быков пошлёт за вами своего прихлебателя. Если бы знал, отговорил бы.

— Слабо верится… — скептически хмыкнул я.

— Нет, ты не думай, не потому что мне вас жалко, или потому что я такой честный, а потому что я не был бы уверен в успехе киллера.

Я вскинул бровь, а он продолжал:

— Вы хоть и зелёные, молодые, но тертые опера. У Мамедова шансов было — ну, пятьдесят на пятьдесят. А для таких серьёзных дел — это низкая вероятность успеха, крайне низкая. Так что, Яровой, — он посмотрел на меня твердо, — я в курсе не был. Быков не видит берегов.

— Так приструни его.

— Он мэр, — парировал подполковник. — А я начальник полиции. Мы работаем в связке, Яровой, и твои хотелки здесь не канают.

— Хотелки… — хмыкнул я. — Жить — хотелка? Или убийства остановить? Вообще-то ты должен стоять на страже закона.

— А что такое закон, Яровой? — прищурился он. — Закон — это власть. У кого власти больше, тот и закон. Разве не так сейчас?

И ведь говорил он это на полном серьёзе.

— Мне похер на твою философию, — отрезал я. — Давай вернёмся к делу. Значит, так… я возьму мэра за яйца, если ты сам не можешь или не хочешь. Он не отвертится. Его телохранитель пытался убить двух сотрудников полиции — это серьёзно.

Круглов фыркнул и скривился в усмешке:

— Ты его не знаешь, — сказал он. — Он и не из таких ситуаций выходил сухим.

— Это мы еще посмотрим… А что с Олесей Марковой? — спросил я с нажимом. — Что за чушь вы там прогнали? Я видел новости… это же надо такое придумать!

— Возбуждено против неё дело по факту ДТП со смертельным исходом, — ответил Круглов ровно.

Будто я спросил его про сводку, а не про то, что там на самом деле творится.

— Ага, сделали её крайней, — хмыкнул я. — Она не могла быть в том внедорожнике, это бред…

— Есть свидетельские показания, что она садилась в эту машину. — Круглов помедлил. — Очевидцы утверждают, что за рулем была именно она.

— Дай угадаю, — сказал я тихо, — все эти свидетели — люди мэра. Так?

— Для уголовно-процессуального кодекса нет разграничений на обычных людей и на людей мэра, — напомнил подполковник. — Да, они все из его администрации, но их показания мы должны учитывать и…

— Подумай своей башкой, — оборвал его я. — Не могла она — её подставили, разве не видишь? Всё шито белыми нитками.

— У каждого своя правда, — нахмурился Круглов. — Факты запротоколированы.

— Правда? — поморщился я. — Вот только моя правда с твоей не совпадает. И если встанешь у меня на пути… Я раздавлю тебя, подполковник, когда придёт время.

— Это мы ещё посмотрим, — пробурчал он, опуская глаза. Я видел в его взгляде тревогу; он понимал, что я прав, но стоял на своём, потому что не мог отступиться просто так.

Шульгин подъехал к приёмному покою. Хотелось резко затормозить, чтобы скорее бежать, но он остановился плавно, чтобы не растрясти раненого пса. Подкатил к самому крыльцу, возле которого «спали» две «Газели» скорой помощи. Взбежал по ступенькам, распахнул дверь.

— У меня раненый, пулевое ранение! — крикнул он сонной медсестре, что вышла на звук дверного колокольчика.

— Тише, не кричите, — проворчала медсестра, очевидно, не особо поверив Коле.

— Вы что, не поняли? Поднимайте дежурного хирурга, срочно! — распорядился он.

Женщина, наконец, поняла, что все серьезно, и посетитель не пьяный и вовсе не шутит. Метнулась к телефону и стала набирать номер. Через пару минут спустился хирург, молодой парень.

— Где раненый? — спросил он.

— У меня в машине, — ответил Коля.

— Подготовьте носилки, — распорядился он.

— Не надо носилки, — сказал Шульгин. — Я его на руках донесу.

— Как — на руках? — удивился врач.

— Это необычный пациент, — тихо сказал Шульгин.

— Что значит — необычный?

— Пойдём, я тебе покажу, — Шульгин ухватил врача за локоть и потащил на выход, к машине.

Он понимал, что спорить и объяснять будет долго, уйдёт время. Поэтому, протащив доктора за собой вниз с крыльца, раскрыл дверь авто. На заднем сидении, на одеяле, лежал Мухтар.

— Что? Собака⁈ — воскликнул врач. — Да вы издеваетесь⁈

— Нет, — твёрдо ответил Шульгин, — это не просто собака, это мой друг. Нужно извлечь пулю, сделать всё в лучшем виде, заштопать там, обезболить, короче, спасти ему жизнь.

— Молодой человек, — развернулся врач, — здесь больница, а не ветеринарная клиника.

Он уже хотел уйти, но Шульгин цепко схватил его за плечо.

— Уберите руки! — закричал тот. — Я вызову полицию.

— Полиция уже здесь, — холодно проговорил Шульгин, сверкнув удостоверением.

У врача буквально челюсть отвисла.

— Ну вы понимаете… это нарушение… — лепетал врач. — Меня уволят, если кто-то узнает.

— Никто не узнает. Ты один тут стоишь… Естественно, всё не забесплатно, — прошептал Шульгин и достал чемоданчик, раскрыл его, показывая пачки денег.

Врач смотрел на деньги, потом на собаку.

— Это что? — его глаза округлились.

— Забирай, — сказал Шульгин. — Но сделай так, чтобы Мухтар жил.

— Деньги? — переспросил медик, будто не верил.

— А ты не видишь? — рявкнул Шульгин. — Деньги. Много денег. Тебе столько за полгода не заработать, даже с ночными дежурствами.

Врач покосился на пачки, потом на собаку, несколько секунд молчал, придирчиво считал риски и выгоды.

— Да это же взятка, — растерянно пробормотал он, но в его голосе уже не было категоричности.

— Какая, на хрен, взятка? — всплеснул руками Шульгин так широко, будто хотел ударить врача, тот даже вздрогнул и попятился на всякий случай. — Это моя благодарность за друга. Слушай… как там тебя?

— Виктор Андреевич.

— Слушай, Витёк… очень нужно… помоги, а? Спаси его. Ты же можешь, я же вижу.

Врач вздохнул, махнул рукой.

— Ну ладно, — сказал он, — несите его. Прикройте одеялом, чтобы не видели. Я сейчас схожу, подготовлю всё. Проведем операцию… но ранение может быть тяжелым, и я не гарантирую результат.

— Делай, док! — рявкнул Николай.

— Да, да, идите за мной.

Шульгин аккуратно поднял Мухтара на руки, словно ребёнка, и понёс в здание больницы.

Операционная была пустая, стерильная, с металлическим столом, лампой над ним и мерцанием приборов на мониторе.

Дежурный хирург вымыл руки, надел перчатки и маску, прохладный свет операционной освещал стол, на котором лежал Мухтар.

Шульгин стоял рядом, губы сжаты, пальцы сцеплены в замок.

— Ты смотри, не наделай чего, — шептал он то и дело. — Аккуратно, аккуратно…