Тренировочный день 3 (СИ) - Хонихоев Виталий

— В смысле? А на что она идет? Или ты про свои размеры? Отрастил тут конский… а я азиат, у нас всегда маленькие… щас как врежу. Почему все лучшее — славянам? Девушки у вас с вот такими жопами… и сиськами. — Батор показывает руками с какими именно: — тугая коса до пояса. А у мужиков косая сажень в плечах и член до колена. А у нас, у азиатов? У девушек попы плоские, а про писюн у мужиков я вообще молчу. Хорошо быть русским. А каково якуту, а?

— Батор, не в размере счастье. Мужчина не должен зависеть от размера своего клинка — так Миямото Мусаси говорил.

— Ты же говорил, что Светка плачет, потому что у меня писюн маленький! — обвиняюще тычет Батор пальцем: — а у меня нормальный! Может быть я — мутант! Давай, вытаскивай свой, ложи на стол, будем меряться! В неравный бой, он самый крайний!

— Не надо на стол. — интеллигентно поправляет очки алкоголик Женечка: — почему надо члены на стол, мы же тут пьем. И кроме того — не ложить, а класть. Это если вы изволили на него положить — тогда глагол верно употреблен. А ежели меряться, то класть.

— Витька! Колись. — настаивает Батор: — Гоги Барамович сказал, что ты Святой Грааль выкопал.

— А⁈

— Артефакт. Ты как Индиана Джонс, Витька. Знаешь секрет того, Как Завоевать Женщину! Давай, колись, Витька, не по-товарищески…

— В самом деле, Виктор Борисович. — поправляет очки алкоголик Женечка: — если у вас есть таковая способность — поделитесь с… Ик! Коллективом. Возможно, мне не хватает в этой жизни женского влияния. Может быть, я бы мог себе домик в деревне завести, и чтобы зрелая нифма в белом переднике и с косой до пояса, с тугими молочными бидонами и кормой как у флагмана Балтийской эскадры, стодесятипушечной «Императрицы Анны» на всех парусах… а глаза с поволокой, такие, чтобы всю эскадру утопить можно было без следа и только одинокий матрос в шлюпке и с разбитым сердце… чтобы с утра парное молоко и петушиный крик. Чтобы кожа белая-пребелая, такая белая, что синие жилки вен насквозь видны… а руки мягкие-мягкие и душа такая — с надрывом, как у любой русской женщины…

— Все-таки вы поэт, Женечка. — кивает Виктор: — но нету у меня никакого секрета, товарищи. Как там в анекдоте — ну сплю я с сестрой своей жены, но это тут при чем?

— Ты еще и с сестрами спишь. То есть дюжину твоих баб нужно на два умножить⁈ Погоди-ка… а если у кого по две сестры⁈

— Нету секрета. Нет, просто… если вот прямо честно, то я, товарищи — бабник. — говорит Виктор: — вот и весь секрет.

— Ну, — кивает Батор: — так все бабники. Вон даже Женечка у нас бабник. Признавайся, приставал к Снегурочкам, а?

— Как можно! — обижается Женечка: — да я так упился, что не то, что приставать — стоять прямо не мог. И потом — вот как к ней приставать, если она уже на пятой квартире прямо в коридоре все полы заблевала, а ближе к десятой — заснула прямо в лифте и обмочилась? Не всякий может Новый Год Снегурочкой вывезти и в живых остаться. Это экзистенциальное испытание.

— Не. — Виктор качает головой: — я не такой бабник как вы. Я — Абсолютный Бабник. Возведенный в степень и абсолют. Я не могу давать клятвы верности и заранее всех предупреждаю об этом, ферштейн? Ленивый я. А потому не хочу врать. Толку? Женщины — они как Жароптицево перо из сказки Ершова. Потом начнется — туда не ходи, на ту не смотри. А я люблю на берегу все прояснить. Мол так и так, уважаемая, я — бабник. Ходил по бабам, хожу и буду ходить. Крокодил, крокожу и буду крокодить так сказать. И если с этим все в порядке, то добро пожаловать, будем сексом заниматься. А если нет…

— А. Ну тогда понятно почему бабы тебе не дают. — говорит Батор: — нельзя так. Бабе завсегда врать нужно, что она у тебя единственная, вот.

— Сказал человек, который пошел и Светке ляпнул про Марину. Иронично.

— Это все ты мне посоветовал! — ревет Батор: — предатель!

— А НУ-КА ЗАТКНУЛИСЬ ВСЕ! РЕБЕНОК СПИТ! — раздается крик из окна и трое за столом — замолкают.

— Как она может спать, если Самира так орет? — тихим шепотом спрашивает Батор у Виктора: — вот как?

— Все, посиделки закончились. — так же шепотом говорит Виктор: — помоги Нурдина наверх отволочь… а то замерзнет же…

— Алкоголик никогда не замерзнет летом. — шелестит в полутьме Женечка: — пусть на лавочке проспится, я же говорил, всю ночь с тридцать первого на первое в сугробе спал вместе с Снегурочкой и ничего. Даже ноги теплые. А она и вовсе с задранной юбкой… ладно, пойду я пожалуй. — он опускает голову на руки и тут же, без перерыва — начинает храпеть.

— Когда их двое, то идея оставить их тут становится не такой уж дикой. — признается Виктор: — в самом деле, пусть их. Лето на дворе, не замерзнут. А я пойду спать, потому как у нас в субботу поход, а на следующей неделе по региональной турнирной сетке будет жеребьевка, вот. Говорят: «Крылья Советов» приедут! Союзный уровень! А я тут пьяный с тобой…

— Знаешь, Витька… а ты не такой уж и гад. — неожиданно говорит Батор: — не виноват ты. У тебя просто кругозор узкий, вот и все. Были бы у меня такие плечи и все остальное… да и вообще. Я вот пойду сейчас и перед Светкой на колени встану. Бей, скажу меня, режь меня, но давай поженимся! — он встает и покачивается на ногах.

— Куда⁈ — Виктор хватает его за руку: — с ума сошел? Мало тебе вчера вкатили? Сиди! Знаешь сколько времени?

— ТРИ ЧАСА НОЧИ! — раздается страшный голос из окна: — А НУ ЗАТКНУЛИСЬ!

— Вооот. — понижает голос Виктор: — три ночи…

— Самира такая страшная, когда вот так в ночь кричит. — говорит Батор: — а как в коридоре с ней встретишься — так ничего. У нее халатик спереди распахивается и все видно. А когда она Алтынгуль грудью кормит — так я бы во вторую титьку впился бы…

— Хорошо что Нурдин спит. Услышит — несдобровать.

— Я Нурдина не боюсь!

— Эх. Ты то не боишься, а Самире каково будет? Держи свои плотские желания на коротком поводке. Вот я кстати об этом — для тебя это короткое и забавное приключение, а женщине ты так всю жизнь по звезде пустить можешь.

— Не, пусти меня, предатель. Я к Светке пошел. Она меня ждет наверное… плачет.

— Вытрезвитель по тебе плачет, а не Светка. И вообще — ты ж идиота кусок, Батор. Посиди тут, подумай…

— Ладно. — Батор садится обратно на лавочку: — но ты мне секрет расскажешь…

— Расскажу, расскажу… — успокаивает его Виктор: — ты только голову вот так… ага… — он смотрит на спящего соседа и вздыхает: — и все же брат, трудна у нас дорога… эх, бедолага… ну спи, товарищ Батор…

Глава 20

Глава 20

— Салчакова — слишком низко ныряешь, работай от перемещений, не ленись! Федосеева — ну куда ты лезешь в конфликтную зону? Зачем? Там Алена подберет, а так ты ей всю игру портишь. Чамдар, молодец, хорошо. Но над распрыжкой работать нужно. Волокитина… — Валерий Сергеевич качает головой: — нет претензий. Как всегда на пике формы, Маша. Но распасовка у тебя отвратительная. Добивающая и диагональная из тебя просто супер, но вот пас передать — как школьница, ей-богу.

— Так она и не должна пасы передавать. — говорит Алена Маслова: — наша Смертоносная Богиня Волейбола не для того свою ягодку растила, чтобы пасы передавать.

— А ты Маслова — на ногах подвижней будь. Видишь же, что Валя дергается, не давай ей шанса, окажись там раньше, тогда она дергаться не будет. — припечатывает ее тренер.

— Ага. — бурчит себе под нос Алена: — чтобы Валька меня зашибла при приземлении?

— Ладно, — хлопает в ладоши Валерий Сергеевич: — Витя, подойди пожалуйста. У меня объявление.

— Иду. — Виктор становится рядом с ним и расставляет ноги на ширину плеч, привычка учителя физкультуры. Закладывает руки за спину и оглядывает стоящих перед ним девчат. Полный состав «Металлурга», Волокитина Мария, 3-й номер, лучшая бомбардир области, Салчакова Айгуля, 14-й, Маслова Алена, 9-й, Чамдар Ай-Кыс, которую все звали Анна — для удобства и потому что ей не нравилось, когда ее «Кыс-кыс» называли. Номер шесть на футболке. Федосеева Валя, сестра двух братцев, высокая и сильная амазонка с номером двадцать три. И Изьюрева Александра, «Папина Дочка», девятнадцатый номер. Запасной состав тут же… четыре девушки, Наташа Маркова, номер тринадцать. Остальные — Ольга, Лера и Диана, молодые девушки, которых пока не пускали на площадку во время рейтинговых матчей.