Николай Мельниченко - Кто есть кто. На диване президента Кучмы
Мы остановились в полукилометре от места, где нас ожидал Мельниченко. Это был парк – почти лес. Я заплатил таксисту наперед и попросил подождать на этом месте час-полтора. Было уже темно, и водитель мог подумать, что я замышляю что-то неладное. Поэтому, выходя из машины, я специально приобнял Ганну, продемонстрировав, что у меня другие планы.
Оставшееся расстояние мы преодолели пешком – шли проселочными дорогами, огородами. Была зима, грязь. А Ганна, как раз в эту поездку надела свои самые дорогие туфли, которые обошлись ей в 400 долларов. Потом она жаловалась, что после интервью с майором их пришлось выкинуть.
На вилле я познакомил Ганну с Мельниченко. Журналистка чувствовала себя довольно скованно. Она таки опасалась, что друзья Болданюка, присутствовавшие при встрече были представителями спецслужб. Мельниченко тоже выглядел не лучшим образом – от многочасового сидения за компьютером его зрачки были расширены как у наркомана.
Майор оказался слабо подготовленным к общению с журналисткой. Тем более, к интервью в прямом эфире. Это и неудивительно. Ведь Мыкола не предполагал, что ему придется стать публичной фигурой, и не готовился к такой роли. Тем не менее, появление живого Мельниченко в эфире на Радио «Свобода» произвело огромный эффект. После этого стало понятно, что кассетный скандал – это надолго.
Свое интервью майор давал по мобильному телефону Ганны. Один из вопросов касался судьбы Гонгадзе:
“Вы говорили, что если бы вернуть время назад, то действовали бы раньше. Вы имеете в виду, что опередили бы тех, кто убрал Гонгадзе?”
На это Мельниченко ответил:
“Ну, убрали Георгия, убили его или нет, у меня такой информации нет. А ускорило формирование моего мнения дело Гонгадзе. Когда я увидел жену, маленьких детей, то если бы я знал правду о том, где Георгий и что с ним, то я бы хотел помочь. Я все-таки считаю, что Георгий живой. Они хотели сломить его волю и показать, что он должен много денег, прежде всего тем структурам, на которые работал.
У меня нет доказательств того, что он жив, но и нет доказательств того, что его убили. У меня есть доказательства того, что его заказал президент Кучма и есть доказательства того, что президент очень беспокоился о судьбе Гонгадзе после его исчезновения”.
Я хорошо запомнил эти слова. Фактически Мельниченко подтверждал, что Кучме была не известна судьба журналиста. И даже верил, что Гонгадзе до сих пор жив. В этот момент – и я готов это утверждать с уверенностью – на Мыколу никто не давил. И не инструктировал его, предлагая зачитать текст по бумажке – как в видеозаписи, сделанной в Киеве Шибко. Вывод о том, что судьба Гонгадзе неизвестна, майор сделал самостоятельно, на основании прослушивания разговоров президента.
Тем временем, в Украине разворачивалась малоприятная история, связанная с идентификацией таращанского тела.
Прокуратура по-прежнему допускала, что Гонгадзе где-то скрывается, и настаивала на продолжении его поисков. В доказательство приводились свидетельства очевидцев, якобы видевших журналиста после его исчезновения. Однако эти аргументы не воспринимались ни родственниками Гонгадзе, ни его коллегами. Все были убеждены, что в Тараще было найдено тело именно Георгия, и этот факт намеренно скрывается от общественности. В честные результаты официальной украинской экспертизы никто не верил.
14 декабря с трибуны Верховной Рады Головатый заявил: Генпрокуратура никогда не признает, что труп, найденный в Тараще, принадлежит основателю «Украинской Правды». “Потому что похороны этого тела будут не похороны Гонгадзе – это будут похороны президентства Кучмы”, – подчеркнул он.
Чтобы доказать принадлежность таращанского тела Гонгадзе депутаты решили провести собственную экспертизу. Этим занялся Головатый. Необходимый материал он получил от Алены Притулы. Как известно, посетив морг в Тараще, журналисты взяли оттуда небольшие фрагменты показанного им трупа. Эти разложившиеся останки Головатый привез в Германию в конце декабря. Проведение экспертизы было доверено мюнхенской лаборатории «Генедия».
Результаты исследования стали известны через месяц – в конце января. На основе анализа материалов ДНК немцы пришли к выводу, что таращанское тело не принадлежит Гонгадзе.
Это был шок. Ведь экспертиза, проведенная по заказу Генпрокуратуры Украины, уже установила обратное. Сам Генпрокурор Украины Потебенько заявил с трибуны, что с вероятностью 99,6% Гонгадзе нет в живых.
Это очень запутало историю. Предполагалось, что все будет с точностью до наоборот. Результатам мюнхенской экспертизы до сих пор не существует никакого логического объяснения, кроме одного – кто-то умышленно подменил доставшиеся Алене Притуле останки на пути в Мюнхен.
Головатый утверждал, что оплатил расходы на проведение экспертизы «Генедия» самостоятельно. В действительности же, финансирование для этого предоставил Мыкола Рудьковский. А его старый знакомый, земляк из Чернигова, Игорь Стельмах помогал Головатому в организационных вопросах.
Сам Рудьковский также объявился в это время в Мюнхене. Он рассчитывал отсюда попасть в Чехию и лично встретиться с майором. Ни со мной, ни с Болданюком помощник Мороза предварительно не связывался. Это было демонстративной позицией. Он пытался подчеркнуть, что Мельниченко совершенно самостоятелен.
В действительности же у Мыколы практически не было денег, а о его быте и безопасности ежедневно заботился Болданюк. Сначала он заплатил за санаторий, потом снимал ему за свой счет квартиры, покупал еду, телефонные карточки, принадлежности к компьютеру. Возил его на своих машинах, просил своих знакомых охранять его.
Чешской визы у Рудьковского не было, однако он хорошо знал немецкий язык и поэтому решил попасть в Чехию, проскочив туда на автомобиле с немецкими номерам. С этой целью помощник Мороза брал напрокат машины в Мюнхене и пробовал проехать через различные пункты пропуска на границе с Чехией.
Вскоре ему это удалось.
С Мельниченко он встречался в городе Оломоуц. Майор специально дважды приезжал туда из Остравы. Договариваясь с Мыколой, Рудьковский представлялся посыльным от Мороза. Мельниченко до этого не знал Рудьковского и предполагал, что по телефону с ним разговаривает посредник, а на встречу приедет сам Мороз или Шибко.
Болданюк не препятствовал их планам. Наоборот: по просьбе Мыколы он предоставил ему машину и сопровождение.
Во время встречи с майором, Рудьковский забрал паспорта Мыколы, Лили и Леси и пообещал, что об их будущем позаботятся “серьезные люди” в Киеве.
Это было гениальное решение. Отдав паспорта, Мельниченко оказался в полной зависимости от Мороза.
2. Брошенный в Чехии.
В конце февраля 2001 года были оглашены результаты независимой экспертизы записей Мельниченко. Формулировки Института свободной прессы в Вене оказались весьма расплывчатыми. После этого Мельниченко, наконец, понял, что дороги назад в Украину для него нет. Однако он по-прежнему рассчитывал на помощь Мороза. Но время шло, а социалисты ничего не предпринимали. Мороз продолжал предрекать отставку Кучмы, а будущее майора оставалось неясным. Мельниченко надеялся на лидера социалистов до последнего. Наконец, волевое решение приняла его жена Лиля. Она заявила, что Мороз использовал их и бросил на произвол судьбы. После этого майор самостоятельно задумался о своем будущем.
За годы нашего знакомства, Болданюк постоянно интересовался украинской политикой, регулярно читал прессу. Ему было стыдно за то, что Украина остается коррумпированной и отсталой страной. Будучи по происхождению украинцем он болезненно воспринимал это. Посещая Украину, Болданюк всегда возмущался порядками, царящими у нас на границе и на дорогах:
– Того, что происходит в Украине, нет ни в одной европейской стране. Даже в России и Белоруссии, – подчеркивал он.
Болданюк хотел, чтобы что-то изменилось к лучшему и, ради этого, был готов внести посильный вклад. Именно поэтому он поддерживал Мороза на выборах 1999 года и согласился помочь ему с Мельниченко.
Познакомившись с Мельниченко, Болданюк на некоторое время увлекся кассетным скандалом. Тем более что Мыкола клятвенно обещал задержаться у него не более чем на пару недель. Как и все нормальные люди Болданюк был возмущен историей с исчезновением Гонгадзе. Поначалу он верил в Мороза и очень надеялся на работу парламентской следственной комиссии. Ему казалось, что в Киеве серьезно займутся Мельниченко и его записями. И вскоре обязательно последуют какие-то выводы, а за ними и перемены в Украине.
К моей встрече в Будапеште с сотрудниками СБУ, Болданюк отнесся отрицательно. Ему показалось, что меня хотят “подставить” или использовать. Мы в то время старались не говорить по телефону, а пользовались электронной почтой. После моей поездки в Будапешт, Болданюк написал мне:
