Олег Авраменко - Принц Галлии (др. вар.)
— Неужели они все такие? — грустно спросила Матильда, устремив на принцессу задумчивый взгляд своих красивых черных глаз.
— Нет, не все. Кроме этих наглых, эгоистичных, самовлюбленных негодяев, есть и другие — но они еще хуже. Я имею в виде сумасбродов, вроде кузена Иверо. Рикард весь пошел в отца — тот некогда похитил у императора дочь и женился на ней, а теперь его сынок мечтает провернуть нечто подобное со мной. Можно не сомневаться, что случись это, мой папочка, в отличие от покойного Августа Одиннадцатого, был бы только рад и с превеликим удовольствием назвал бы Рикарда своим сыном.
— Господин Рикард любит вас, — заметила Матильда.
— Не спорю, — согласилась Маргарита. — Если кто-то и любит меня бескорыстно, так это Рикард. В сущности он хороший человек. Я не верю ни единому слову из того, что говорит мне о нем Жоанна.
— Да, да, — сказала Матильда. — Я тоже заметила, что госпожа Жоанна не очень высокого мнения о господине Рикарде. Она плохо думает о нем.
— Глупости! — отмахнулась Маргарита. — Она говорит о нем всякие гадости, это верно. На самом же деле он ей нравится, и она хочет выйти за него замуж; поэтому старается очернить его в моих глазах — для подстраховки. Но меня не проведешь. Я знаю, что Рикарду плевать на корону, ему нужна только я.
— Так почему же вы не…
— И ты туда же! — возмущенно перебила Матильду принцесса. — Вы что, уже спелись с Еленой? Она, сводница такая, все уши мне прожужжала, рассказывая, как страдает ее милый братец, как он сохнет по мне. Что, мол, мешает мне утешить его? А сама бережет свою невинность для первой брачной ночи, чтобы похвастаться перед мужем: вот видишь, какая я порядочная и неиспорченная, не поддалась губительному влиянию кузины-развратницы… Тьфу на нее!
— Боюсь, сударыня, — не унималась Матильда, — вы превратно истолковали мои слова. Я вовсе не предлагаю вам взять господина Рикарда в любовники. Я только хотела спросить, почему бы вам не выйти за него замуж.
— Нет-нет, я правильно тебя поняла. И ты, и Елена, и дядюшка Клавдий, и мой дражайший отец — все вы предлагаете мне одно и то же, только в разной форме. Ну нетушки, ничего у вас не получится! Утешить его я, конечно, утешу, и очень скоро, может быть, на днях. Не гоже оставлять без внимания столь нежную и преданную любовь — Рикард и так уже долго терпел… Но боюсь, я совершаю роковую ошибку, решая приблизить его к себе.
— Почему?
— Потому что он сумасброд, каких еще свет не видел. Пока мы с ним просто друзья, он держит себя в рамках приличия, но когда наша дружба перерастет в нечто большее… Эх, помяни мое слово, Матильда, я еще горько пожалею об этом.
Девушка растерянно покачала головой.
— Простите, сударыня, но я не понимаю вас.
— Поймешь, когда мы с Рикардом разойдемся.
— А почему вы должны разойтись?
— Какая же ты неугомонная! — несколько раздраженно произнесла Маргарита. — Ну, как ты не можешь понять, что на одном Рикарде свет для меня клином не сошелся. Кроме него есть еще много интересных парней, с которыми я не прочь покрутить любовь.
— Ах, сударыня! — воскликнула Матильда, всплеснув руками. — Подумайте, наконец, о своей бессмертной душе!
— Ой! — Маргарита подскочила, как ужаленная. — Снова за свое?
Матильда потупилась.
— Прошу прощения, сударыня, я ненарочно. Я просто подумала, что с каждым днем вы все глубже погрязаете в пороке, и…
— Замолчи! — сердито прикрикнула на нее Маргарита. — Я запретила тебе читать мне нотации. Или ты забыла об этом?
— Нет, сударыня, не забыла.
— Так какого же дьявола завелась? Злоупотребляешь моей благосклонностью?
— О нет, сударыня, я и не думала злоупотреблять вашей добротой ко мне. Просто вчера монсеньор Франциск…
— Франческо, Матильда. Когда уже ты научишься правильно говорить? Твое блуаское произношение порой раздражает меня… Стало быть, вчера ты снова была на исповеди у нашего драгоценнейшего епископа?
— Да, сударыня, была.
— И, разумеется, вы опять обсуждали мое поведение.
— Ну, да. Монсеньор епископ сказал, что если я люблю вас, то должна заботиться о спасении вашей души. Он рассказывал, как страдают в аду блудницы, искупая свои грехи. — Матильду передернуло. — Это ужасно, сударыня! Мне страшно подумать, что рано или поздно вас постигнет кара Божья.
Маргарита досадливо поморщилась.
— Хватит, золотко, — ласково промолвила она. — Моя душа принадлежит мне, и я уж сама как-нибудь позабочусь о ее спасении. Ну а что до монсеньора Франческо де Арагон, то отныне я запрещаю тебе ходить к нему на исповедь. Ка-те-го-ри-чес-ки.
— А как же…
— Я попрошу Бланку, чтобы она рекомендовала тебя своему духовнику, падре Эстебану. Он тоже изрядный ханжа, но человек весьма порядочный и тактичный. Ясно?
— Умгу…
— Это мой приказ, Матильда. Я не хочу, чтобы ты стала истеричкой по милости этого бешеного пса в епископской мантии…
— Сударыня! — испуганно вскричала Матильда, осеняя себя крестным знамением. — Как вы можете говорить так о его преосвященстве?!
— А так, просто. Могу и все. ЕГО ПРЕОСТЕРВЕНЕНСТВО поступает с тобой непорядочно. Он попросту использует тебя, поверь мне, золотко. Использует по просьбе моего отца, кстати, — чтобы через тебя влиять на меня. Думаешь, это за твои красивые глазки наш епископ вызвался стать твоим духовником, духовником простой фрейлины? Отнюдь! Это он сделал по наущению папеньки. Вот скажи: много вы с ним говорите о тебе самой?
— Ну… Нет, не очень много.
— А большей частью обо мне, верно?
— Верно. Монсеньор Франческо говорит, что у меня мало…
— Зато у МЕНЯ много грехов. Ведь так?
— Ну, так. Монсе…
— Довольно об этом! — решительно оборвала ее Маргарита. — Тема исчерпана. При следующей встрече передай монсеньору епископу, что о своих грехах я буду говорить с ним сама, а ты впредь будешь обсуждать свои прегрешения с преподобным Эстебаном. Понятно?
— Да. Только…
— Что там еще?
— Я вот вспомнила, что вы давеча сказали о госпоже Елене. Вы назвали ее сводницей.
— Так оно и есть.
— Вы ошибаетесь, сударыня. По мне, госпожа Елена очень воспитанная и порядочная молодая дама. У нее такие хорошие манеры, она тактична, внимательна к другим, такая жизнерадостная и остроумная. Коль скоро на то пошло, я бы хотела быть похожей либо на нее, либо на госпожу Бланку.
— А на меня? — с лукавой усмешкой спросила Маргарита.
Матильда в замешательстве опустила глаза и виновато пробормотала:
— Я очень люблю вас, сударыня. Поверьте. Больше всех других я люблю вас и моего братика…
— Но быть похожей на меня не хочешь, — закончила ее мысль принцесса.
— И правильно делаешь. Я, кстати, тоже не хочу, чтобы ты походила на меня. Ты только посмотри, что представляют собой те фрейлины, которые во всем стремятся подражать мне. Жалкое зрелище! Если меня называют ветреной и легкомысленной и лишь слегка журят за мое поведение, то их сурово осуждают. В глазах света они потаскушки, ибо между мной и ими существует большая разница — я принцесса, наследница престола, женщина ни от кого не зависимая, а они девицы на выданье с изрядно подмоченной репутацией. В равной степени я не хочу, чтобы ты походила на кузину Елену, эту притворялу и лицемерку, которая только изображает из себя порядочную даму. Девственница — а в мыслях еще более развратна, чем я; вот какая Елена на самом деле. Она с вожделением смотрит на любого симпатичного парня, даже на своего брата… и, кстати, на него особенно. В ее лоне пылает адский огонь. Подчас она готова отдаться первому встречному — это я по глазам ее вижу, — но сдерживает себя, испытывая при этом какое-то противоестественное наслаждение… Нет, уж лучше бери пример с Бланки. Вот она действительно порядочная женщина, почти ангел.
— О да, сударыня, — с готовностью кивнула Матильда. — Я очень люблю госпожу Бланку… Разумеется, после вас и моего братика, — последние два слова она произнесла с тоской в голосе.
— Ты все скучаешь по нему? — сочувственно осведомилась Маргарита.
Матильда печально вздохнула.
— А как же мне не скучать? Скоро будет три года, как мы не виделись, а у него все не получается навестить меня.
— Наверное, он уже позабыл тебя, — высказала свое дежурное предположение Маргарита, и как всегда, Матильда обиделась.
— Вы ошибаетесь, сударыня, этого быть не может. Вы просто не знаете Этьена, он совсем не такой, как вы думаете, он хороший. Этьен очень хочет навестить меня, но у него никак не получается, всякий раз обстоятельства оказываются выше него. Учтите, сударыня, он только на год старше меня, а ему приходится управлять всем нашим имением. Правда, оно небольшое, но после отца осталось столько долгов…
Эта песенка о долгах уже порядком набила Маргарите оскомину. В припадке великодушия она предложила:
