Михаил Николаев - Проверка на прочность
— Алексей Архипович прав, условия там очень сложные. Купол, который предлагает использовать подавляющая часть фантастов, там не поможет по нескольким причинам. Во-первых, он не выдержит перепадов температур. Там они чудовищные — почти триста градусов. Есть такая штука как коэффициент линейного температурного расширения. Для стали, например, он составляет один на десять в минус пятой степени. Это означает, что метровый кусок железа, смонтированный ночью, к середине дня увеличится на 3 миллиметра. Кажется, что З миллиметра это не очень много. А теперь представьте, как деформируется купол с размерами в сотни метров.
— А разве нет материалов с меньшим коэффициентом температурного расширения? — спросил Очиев.
— Есть. Инвар, например. Очень интересный сплав. Только он не намного дешевле золота. Если из подобных материалов купол строить, то и последних штанов на оплату материалов не хватит.
— Я продолжу. Во-вторых, метеориты. На Луне, практически не имеющей атмосферного щита, — это очень распространенное явление. Вероятность того, что метеорит попадет в человека в скафандре — ничтожно мала, а вот в купол попадания будут наверняка. И, я пока не представляю себе из чего можно сделать купол, способный выдержать попадание булыжника даже в кулак размером, летящего с космической скоростью. Я могу представить и другие обоснования, но думаю, что этого достаточно.
— Конечно, достаточно, — согласился Ванников. — Я тут вспомнил одну историю, случившуюся в Отечественную войну с Жуковым. Примчался он один раз на батарею. Хватает комбата за грудки — «Ты, почему не стрелял?». А комбат попался из интеллигентной семьи. И начал подробно объяснять: «Во-первых, небыло снарядов…». Жуков его отпустил: «Во-первых, — достаточно». Отвернулся, сел в машину и уехал. Комбату за это так ничего и небыло. Какие у Вас предложения?
— Предложение достаточно простое. Под лунную поверхность надо закапываться. В базальт. Сразу все проблемы снимаются. Там, даже на глубине всего в полметра, температура уже стабильная. Всего минус 35 по Цельсию. У нас Севере и пониже бывает. А большая толща базальта от любого метеорита защитит. Ну, кроме особо больших. Но, они не чаще раза в столетие падают. В крайнем случае, сбивать будем.
— А с сейсмикой как? — уточнил Очиев.
— Шести бальное сейсмическое воздействие для подземного фортификационного сооружения — семечки. Не думаю, что на Луне принципиальные отличия возникнут. Там длина воздействия побольше, конечно, но амплитуда то аналогичная. Так что, я тут проблем не вижу.
— Проблема в другом. Подземные сооружения даже на Земле не относятся к разряду дешевых. А на Луне, они, вообще, в копеечку влетят. Вот в этом случае я предлагаю затраты разделить между всеми участниками ядерного клуба. В конце концов, это ведь их уран и плутоний. И деньги брать, как американцы за золото. Не за хранение, а, исключительно, за помещение в хранилище. Помногу, но пропорционально количеству.
— А с американцами как поступим? — уточнил Горащенко, которому идея явно понравилась.
— На общих основаниях. Их оружейный уран и плутоний мы на Луну так и так вывезем. Хотят, чтобы он их собственным оставался — пусть денежки платят. Ну, а если таких денег не найдут, а там ох много потребуется, реквизируем в пользу бедных. Подозреваю, что вложиться в оружейный уран многие из стран, не являющихся членами ядерного клуба, желание выскажут. И деньги найдут.
— Принимается, подвел черту под обсуждением Очиев. Спасибо вам всем за консультацию. Теперь мы все достаточно четко представляем себе, что, как и когда требуется делать. Есть правда еще один вопрос. Раз уж вы с Леоновым тут оба, выскажитесь, пожалуйста, как вы мыслите дальнейшее освоение Космоса. Луной ведь вы ограничиваться не планируете?
Георгий переглянулся с Леоновым, и тот утвердительно кивнул, предоставляя ему право говорить и от своего имени. Ранее они между собой этот вопрос обсуждали неоднократно, и мнение сформировали единое.
— Космос, это единственное, что может объединить Человечество. Для объединения нужна общая идея. Сейчас Человечество на распутье. На самом деле, при всем богатстве выбора, имеются только две альтернативы. Общество потребления, ведущее к непременной деградации, и космическая экспансия, подразумевающая прогресс и развитие. Или — или. Мы с Алексеем Архиповичем выбрали для себя второй путь. Лунная программа — это первый этап, притирка. Определение тех, кто пойдет с нами дальше, размежевание с теми, кому это не интересно. Ведь папуасов и зулусов тащить на аркане в космос вовсе не обязательно. Рано им еще. А нам пора. И еще очень многим уже пора. Параллельно с освоением Луны надо заниматься полетами по Солнечной системе. Возможности для этого у нас уже имеются. Там имеется очень много нужного и интересного. Предполагаю, что на пару столетий хватит. А потом, можно будет и дальше идти. К звездам. Нас ведь, по отдельности, никто там не ждет. Да и не выпустят нас из Солнечной системы до тех пор, пока не повзрослеем окончательно.
— Кто не выпустит? — уточнил Очиев, — зеленые человечки?
— Я не имею представления о том, какого цвета у них кожа, а может и не кожа вовсе, а мех или чешуя. Зато я хорошо знаю, что они имеются. Нашей Вселенной 14 миллиардов лет. Вы думаете, что все это создавалось исключительно для нас, до сих пор ковыряющихся в грязи и с завидным постоянством убивающих друг друга? Да еще и считающих себя при этом как минимум пупом Вселенной, созданным по образу и подобию божьему? А на каком основании? Даже если бы я не знал о том, что мы не одни наверняка, а я, представьте, это знаю, то на основании обычной логики, в конце концов, сам бы пришел к такому убеждению.
— Поэтому для меня вопрос: одни ли мы во вселенной, не стоит. Я точно знаю, что не одни. И понимаю, что к контактам с другими цивилизациями мы элементарно не готовы. Мы ведь, и между собой пока, далеко не всегда можем договориться.
— Хотя, судя по последней Генеральной ассамблее, шанс у нас есть. Может быть, пока, он еще достаточно призрачный. Ведь сделаны еще только первые шаги. Но шанс у нас есть. И эфемерность его уменьшается с каждым нашим шагом в нужном направлении. Я все сказал.
Девятнадцатая глава. Дежавю
Если кто-то кое-где у нас порой
Честно жить не хочет,
Значит, снова нам идти в незримый бой,
Так назначено судьбой у нас с тобой —
Служба дни и ночи!
Незримый бой. А.С. Горохов
Погода стояла прекрасная, по-летнему теплая, но с небольшим ветерком, который приятно освежал лицо. Время до поезда еще оставалось, и Георгий решил немножко прогуляться по Москве. Посмотреть: что изменилось, а что осталось по-прежнему; просто, никуда не торопясь пройти по улицам и дворикам.
Дышалось легко. Машин, по причине субботнего дня, было не много. Улицы выглядели чисто, опрятно. Мимо прошла поливальная машина, и Георгий прянул в сторону, уворачиваясь от брызжущей по асфальту струи. Сразу пахнуло свежестью. Народу на улицах было мало — в основном туристы. Ну, это понятно, лето — все потянулись за город, на природу.
Москву Георгий знал не слишком хорошо, но в центре ориентировался. Он умел чувствовать направление и не сбивался даже в незнакомых местах. В каком направлении находится площадь Трех вокзалов он представлял, но над конкретном маршрутом не заморачивался. Время в запасе еще имелось, и можно было, никуда не торопясь, пройтись в свое удовольствие. Ходить Георгий любил. Исповедуя принцип — волка ноги кормят, он при любой возможности старался пройтись хоть немножко пешком. На машине — быстрее и комфортнее. Но есть недостатки. Жизнь течет где-то там за закрытыми окнами. А ты оторван от нее. Проезжаешь мимо. Не ощущаешь. Да и думалось ему на ходу очень хорошо. А в последнее время он не просто ходил, а заодно и подзаряжался, инстинктивно чуть замедляя движение в положительных энергетических точках и огибая те, которые обладали негативной энергетикой. Сознательных действий это не требовало. Достаточно было просто раскрепоститься и, ноги сами выбирали оптимальный маршрут, причем настолько органично встроенный в дорожную обстановку, что движения абсолютно не напоминали кренделя, выписываемые пьяным.
Вот так задумавшись, он свернул на малолюдную улицу и вдруг почувствовал холодок опасности. Трое парней, с которыми он недавно разминулся, теперь шли следом за ним. Парни были слегка навеселе, переговаривались между собой излишне громко, и Георгию их разговор очень не нравился.
— Ну и что, что форма черная. Никакой это не морпех. У него просветы на погонах красные. Это или медик, или из прокурорских. Я медальки его глянул, там только юбилейные и за выслугу, у моего кореша у отца такие же.
— Там орденок еще.
