Герман Романов - Спасти Колчака! «Попаданец» Адмирала
— Я согласен с паном генералом полностью. Полностью проигнорировать эти наглейшие эскапады, они ниже нашего достоинства и чести нашей страны, — Богдан Павлу не скрывал своего презрения к вызовам, которые минуту назад назвал грязными бумажонками, ничего не стоящими даже для отхожего места в ночлежном доме для нищих.
— Господа! Вы мне позволите? — невысокий, но с живым лицом, доктор Крейчий даже чуть приподнялся с места. — Я внимательно перечитал текст атамана Семенова, написанный по-французски и обращенный к нашим легионерам. Он пересыпан выражениями удивления героизму наших легий и братской славянской любви. Тем чувствительнее шипы, скрывающиеся под этими риторическими розами.
Многословная тирада Крейчия привела собравшихся в уныние, хотя они старались не показать вида, и лишь генерал чуть поморщился. Но доктор не обратил на это внимания и тихим, проникновенным голосом продолжил:
— Атаман Семенов осуждает наше поведение против отступающих с Западного фронта, в особенности — задержание поезда Верховного Правителя Колчака. Он призывает нас…
— Доктор, мы все читали это обращение, — Богдан Павлу бесцеремонно перебил выступавшего, — все эти угрожающие намеки такими и останутся. Так поступил Каппель, так же и поступит Семенов — сотрясение воздуха гневными тирадами и никаких действий.
— Это угроза, с которой следует считаться. Воинские силы атамана против наших ничего не стоят, но в его руках байкальские туннели, и мы принуждены, во всяком случае, проехать его территорией в Забайкалье. А это действительно оружие против нас…
— Доктор, русские не идиоты! — чуть потягивая слова, вмешался Гирс. — Они не начнут еще одну войну, у них просто нет на это сил. Разве вы не знаете, что не произошло не единой попытки напасть на нас, даже конвой адмирала предпочел отступить…
— Но Семенов…
— Что Семенов? — едко перебил Гирс. — В Забайкалье идут эшелоны нашей первой дивизии, и нет ни одного инцидента. У атамана просто нет сил, он увяз в войне с партизанами. Где он возьмет не менее двух тысяч дополнительных штыков для навязывания нам своего мнения?
— Но три бронепоезда и триста русских солдат уже на Байкале, — Крейчий не унимался, видно, угроза со стороны Семенова его сильно беспокоила.
— Угольный вагон, забитый шпалами, никак нельзя назвать бронепоездом, — уже не выдержал Сыровы, — и русские не триста спартанцев, а байкальские туннели не Фермопилы. Тем более известно, что больше сотни лучших солдат ротмистр Арчегов переправляет в Лиственничное, а оттуда грузовиками их отвезут завтра в Иркутск.
— Это надежная информация? — Павлу впился настороженным взглядом в генерала. Тот только усмехнулся.
— Мы читаем всю их переписку. Наши шифровальщики хлеб даром не едят, единственное, что нам не удалось, это перехватить телеграммы из Лиственничного. Но тут ничего не сделаешь, линия идет по другому берегу. Дешифровка не представляет трудностей. Бронепоезда русских смогут выйти тридцатого, к этому времени ситуация в Иркутске изменится. К тому же их можно просто не пропустить к Иркутску — в Михалево отправлен «Орлик», и там на путях эшелон с нашими солдатами.
— Это хорошо, пан генерал. Но с Арчеговым стоят японские эшелоны. И они могут пойти на Иркутск вместе…
— Ну и что. Из Слюдянки еще вчера телеграфировали, что в двух эшелонах не больше сотни солдат. Даже если подойдут еще два эшелона, то численность наших японских «союзников» только удвоится. Одна полная рота представляет для нас угрозу?
Генерал уже открыто иронизировал, глаз сыпал веселые искры.
— Рота японцев никакой угрозы не представляет, — Крейчий неожиданно успокоился, — а если, например, по чьему-либо недомыслию, когда семеновцы подойдут к станции вместе с японцами…
Тут чех остановился и посмотрел на собеседников. Все моментально стали внимательными — разговор неожиданно перешел на очень серьезную тему.
— …И кто-то из наших случайно выстрелит в японцев. Что произойдет? — Крейчий обвел взглядом собравшихся. Лица собеседников стали угрюмыми — пусть угрозы русских не более, чем блеф. Но с японцами необходимо держать ухо востро — в Забайкалье стоит 5-я дивизия генерала Судзуки, которую в любой момент могут усилить из метрополии.
— Я думаю, доктор здесь прав, — Богдан Павлу учтиво склонил голову, но злобно зыркнул глазами. — Японцы великие мастера на всякие провокации и могут просто подставить эту сотню солдат. А потом обвинить во всем нас. Вы понимаете, что может последовать?!
Все засопели, мрачно переглянулись — назойливым интересам Японии противостояли все союзники, и с их мнением самураи считались. Но они могут воспользоваться инцидентом и ввести дополнительные войска, а против этого будут все союзники. И не станет ли в этом случае чехословацкий корпус разменной монетой в большой политике…
— Я сейчас немедленно отдам приказ «Орлику» и нашим солдатам в Михалево, — генерал Сыровы тяжело поднялся со стула. — Если вместе с семеновцами на Иркутск пойдут японские эшелоны, то наши солдаты будут их немедленно пропускать. Я категорически запрещаю им допускать какие-либо обострения с японцами…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Мы мирные люди, но наш бронепоезд…
(27 декабря 1919 года)
Это была авантюра, и никак не придумать ничего лучшего. Авантюра чистейшая — таких наглых, вернее наглейших, у него в «той» жизни не было. И время на нормальную подготовку не отводилось — только два часа. И все — отдых три часа и погрузка в эшелон. Только солдаты хоть поспали, а он всю ночь гранаты со специальной начинкой конструировал совместно с моряками, благо японцы большой пакетик магния все-таки принесли…
— Господин ротмистр, к станции подъезжаем, — голос урядника вырвал Ермакова из блаженного состояния дремоты.
Как-никак полтора часа он поспал, не меньше — пока поезд тихо тащился вдоль ангарского берега. Первые пять верст Константин смотрел на ледяной панцирь реки, по середине которого шла извилистая темная полоса. Ангара река быстрая, своенравная и широкая, и потому стремнина оказалась еще не скованной льдом. А значит, корабли смогут пройти по ней до Иркутска.
Одновременно Константин считал телеграфные столбы, что шли вдоль берега, и поглядывал на часы. Методика нехитрая — расстояние между ними 25 саженей, или полста метров. Отсчитал два десятка столбов, версту проехал. Ермаков засек время по часам — без малого три минуты ушло. Значит, скорость около 22 километров в час. И вздохнул — с остановками до Михалево не меньше трех часов ехать. И вот, наконец, станция, на которой запланирована первая и пока единственная остановка.
Ротмистр наскоро протер глаза и осмотрелся — солдаты сидели в продуваемой всеми ветрами теплушке спокойно, с уважением поглядывая на ротмистра — орел наш командир, дрыхнет без задних ног, когда все в напряжении сидят. И тихонько запел себе под нос — «сегодня будет маскарад, ох, как я рад, ох, как я рад».
Только наглый изворотливый ум вояки конца XX века мог придумать такое — эшелон из десятка теплушек, украшенный японскими флагами, на белом поле которых краснеет круг восходящего солнца. В каждом вагоне у дверей сидит по пяти узкоглазых, только не японцев, а китайцев с легкой примесью казаков, чьи черты ненаметанный глаз европейца мог легко спутать. Да и чего с цивилизаторов взять, для них все азиаты-с на одно лицо — что монгол, что японец, что сын Страны утренней свежести.
Да еще со станции телеграфист предупреждает сообщением — так, мол, и так, следует японский воинский эшелон порожняком на Иркутск, под началом капитана Огаты, а с ним полсотни солдат охраны.
Все чин-чинарем — солдаты по форме одеты, в шинелях, меховых сапогах и шапках, у всех японские «арисаки» с примкнутыми кинжальными штыками, а у офицеров привешены к поясу самурайские мечи и тяжелые кобуры, типа маузеровских, с пистолетом «Намбу». Можешь с рук стрелять, но лучше кобуру к рукояти пистолета пристегнуть и импровизированным прикладом к плечу прижать…
А вместе с «японцами» десантные команды с трех бронепоездов едут, у каждого пятого ручной пулемет или автоматическая винтовка в руках. И еще «сюрприз» неприятный ждет в двух вагонах, в виде мелкокалиберной пушки «Маклена» — развернуть напротив двери секундное дело. Потом створку чуть сдвинуть и в упор шарахнуть снарядиком или картечным патроном — мало не покажется. И добавки не попросят. Но то на самый крайний случай, если другие «аргументы» на чехов не подействуют.
Именно чехов они будут атаковать, и непростая задача — захватить, желательно в целости и сохранности бронепоезд «Орлик». Когда три часа назад Ермаков изложил перед солдатами задачу, то строй окаменело замер, задираться с чехами никому не хотелось. Пришлось ему подробно объяснить суть действа — напряжение спало, некоторые десантники усмехнулись весьма нехорошими улыбками, видно, имели старые счеты с «братушками».
![Карочка — [email protected] - В день, когда магия замрет](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
