Юрий Валин - Война после войны. Пропавшие без вести
– Цыц! – заорала Катрин, не в силах выносить ввинчивающийся в мозг скулеж. – Опомнись! Энгус явно будет жить. По крайней мере, если ты заткнешься и выведешь его из этого смрада.
Блоод немедленно замолкла, подхватила парня под здоровую руку, повела к двери. В наступившей тишине Катрин показалось, что она разом оглохла. Ни фига себе ультравизги. Превозмогая желание поковыряться в ушах, шпионка подобрала глефу. Кинула взгляд на тела. Опасаться было нечего: двое доживают последние мгновения, сопляк очнется не скоро. Девушка поспешила наружу…
Блоод смотрела умоляюще. Зато вместо подруги шипел Энгус:
– Чего вы? Ничего страшного. Все равно как зуб болит.
Катрин сдернула с головы косынку, в два счета перетянула жгутом руку парня выше раны.
– У меня не болели. Зубы, – прошептала Блоод. Она с облегчением смотрела, как иссякает кровавый ручеек.
– У меня, собственно, тоже, – озабоченно пробормотала Катрин. – Найди в мешке флягу с джином и чистую ткань. Я сейчас…
Перебегая вдоль частокола, Катрин заглядывала в щели. Ага, вот. Понятное дело, слишком далеко деловым гостям лошадей оставлять было лень. Рядом с конями скучает старый знакомый.
Давешний хуторянин нетерпеливо поглядывал в сторону усадьбы. Бандитские лошади уныло топтались, привязанные в редких кустах.
Не стесняются, бандюги. В смысле, не стеснялись.
Прислоненная к стене старая жердь ненадежно хрустнула, но помогла девушке перебраться через частокол. Совершив несложный обходной маневр, Катрин зашла разбойнику в спину. Мужик упорно следил за домом и обеспокоился только, когда лошади зафыркали. Когда он обернулся, Катрин холодно улыбнулась:
– Здорово, хозяин. Свининку привез? Нет? Что-то не задался у тебя день…
Разбойник едва успел положить руку на топор за поясом, как тупой конец древка глефы врезался ему между ног. Пока мужик стоял на коленях и пытался втянуть в себя воздух, коварная шпионка освободила его от оружия. Вообще-то реабилитационный период затягивать было незачем.
– Встаешь и идешь во двор. Или я тебя здесь оставлю. Только мятые яйца на память вырублю.
Бандит ковылял впереди. Вязать ему руки Катрин не собиралась. Пусть только попробует драпануть…
…Узкий язык Блоод слизывал капли крови, сочащиеся из-под неумело наложенной повязки. Расслабленный чудесной анестезией Энгус блаженно раскинулся на сене.
– Джином дырку залила?
Блоод кивнула. Кажется, ее щеки были влажны.
Катрин отвесила пинка пленному толстяку:
– Пшел в дом…
…Бандит, задыхаясь, таскал трупы. Тела хозяев уложил в доме, соратников по промыслу выволок за ворота. Так и не пришедшему в себя мальчишке-арбалетчику скрутил руки и оставил у крыльца. Попыток ухватить оружие плешивый пленник не предпринимал, тупо повиновался коротким приказам.
Катрин, с трудом удерживая позывы рвоты, позволила невольному санитару покинуть смрад дома. Заставила перетащить побитых дружков в кусты подальше от двора.
– Обыскивать будем? – прохрипел добросовестный помощник.
– Нет, не будем, – лаконично ответила Катрин.
Разбойник перевел взгляд на глефу в ее руках:
– Со мной-то что будет? Меня убивать нельзя.
– Ясное дело, – кивнула Катрин. – Как же тебя, такого красавца, и вдруг железом? Это ж только детишек резать можно.
– Это не я. Это Груздь. – Плешивый разбойник быстро указал на тело здоровенного мужика – с гроздьями растянувшихся по траве кишок, тот выглядел как-то неубедительно. Уже жужжали мухи.
– Что-то он молчит. Видать, из скромности? Или ты врать вздумал?
– Королевский суд разберется, – почти угрожающе заявил пленник. – Мне скрывать нечего. Суд Короны суров, но справедлив. Это все знают. Корона Ворона великой мудростью славна. Невинных всегда отпускают, а я здесь случайно проезжал.
– Просто мимо погулять шел? Я в этом не сомневалась. Счастливейшая страна. Все честные, доброжелательные, гостеприимные. Жаль, что я не местная. По поводу детей больше ничего не скажешь? Перед смертью?
– Меня нельзя… – Сукин сын наконец начал бледнеть. – Нету такого закона.
– Есть, ты просто не в курсе. Законы чрезвычайного времени, они же революционные. Можешь считать себя жертвой самосуда. Поворачивайся спиной.
– Нет! Нельзя! – Толстяк повернулся спиной и зачем-то пытался побежать…
…Вытирая глефу, Катрин подумала, что порой забрать жизнь двуногого даже проще, что таракана раздавить. Только это великая тайна, которую мирозданье тщательно бережет от пацифистов, правозащитников и прочих убежденных толстовцев.
Кровотечение остановилось. Катрин ослабила жгут, принялась перебинтовывать рану. Энгус расслабленно наблюдал. Выглядел он сонным, но в целом вполне адекватным. Зато Блоод была похожа на побитую собачонку. Катрин не выдержала:
– Не смотри так, ради богов! Иди поешь, и уберемся с этой несчастной фермы.
Суккуб неохотно выскользнула из сарая.
– Ей меня жалко, – гордо сказал Энгус.
– Баран! Мне тебя тоже жалко. Хотя и не очень. Если бы «болт» попал ниже, ты или вонял бы выпущенным дерьмом, как выгребная яма, или не смог никогда иметь детей. Вот тогда Бло было бы тебя по-настоящему жалко… Полагаю, добили бы тебя от большого сострадания. Что моргаешь?
Вернулась ланон-ши.
– Уже? – удивилась Катрин, заканчивая с перевязкой.
– Пища невкусная.
– Ишь, зажрались, разбрасываться харчами начинаем. Ладно, надевай штаны, и трогаемся.
Энгус смог забраться в седло без посторонней помощи. Бок о бок с Блоод они выехали из ворот. Катрин догнала друзей позже. За спиной занималась огнем крыша злосчастного хутора. Из праха вышли, в пепел все уйдем. Катрин страшно хотелось глотнуть джина.
Глава 10
– Осел нудный! – Катрин шлепнула хворостиной каурого мерина. Животное отличалось исключительным упрямством. Катрин уже поняла, что командование табунами, даже небольшими, не входит в число ее любимых занятий. Тем не менее бросать семерых лошадей было глупо.
– Ты его к Вороному не пускай. Они друг друга не любят, – посоветовал Энгус.
– Надо же. А я их всех не люблю, скотов безмозглых. В хозяев пошли, косорылые…
– Им пока разумения не хватает. И твои намеки насчет колбасы их беспокоят.
– Это не намеки. Это честное предупреждение.
– Ты же все равно не станешь менять таких работящих сытых лошадок на какую-то там сомнительную жесткую еду?
– Буду. Если до вечера мы не доберемся до наших заграничных друзей, – оставлю этих одров волкам.
– Этого каурого волки тебе наверняка вернут. В знак признательности, – уверил Энгус.
Блоод хихикнула.
– Молчи уж. – Катрин кинула взгляд на забинтованную руку парня. – Щорс недоделанный.
– А кто такой щорс? – спросила Блоод. Троица лошадей под ее руководством вела себя примернее дрессированных пуделей.
– Негр такой. Он с белыми воевал.
Ответила Катрин неудачно. Сначала пришлось объяснять, что ни Щорс, ни негры не имеют отношения к Троянской войне. Потом подробно растолковывать, кто такие негры и почему начинаются гражданские войны. Про войны слушатели поверили, про чернокожих человеков не очень. По крайней мере, всем было интересно. Даже тупому мерину.
Вокруг простирались скучные холмы. Где-то между них, впереди, притаилась река. Собственно, Ивовая долина ничуть не изменилась. Времени со скоропостижной смерти Первосвященника миновало всего ничего.
Недолго ты, леди, землями владела.
Рассказывая о кавалерии и Первой Конной, Катрин смотрела на прячущиеся в далекой дымке горы. Предстоит перевалить и через них, а там еще неопределенное количество дневных переходов до побережья. Да, давненько мы не бывали на море. Блоод будет просто в восторге от такого количества воды. Интересно, порт Глор похож на «жемчужину у моря»?
* * *– …Рад тебя видеть, комсомолка. Честно, рад. Вот поговорили с тобой тогда, и такая тоска накатила. Детей вспомнил. И тех, и здешних. Едва джином вылечился. Жена у меня, конечно, сукой еще той была. Не то что Гвенда. Но ведь и сестра там осталась. Тяжко небось пришлось. Жорка у нее алкаш еще тот был. Сдох небось бедолага. – Валерий Николаевич смущенно почесал бороду. – Да что это я? Уже и помню плохо, а все равно… Ты-то как? Говорят, поднялась сильно. Чуть ли не замком владеешь?
– Точно. – Катрин отправила в рот еще одну щепотку сыра, похожего на пересушенную вермишель. – Одарили меня замком за успехи в боевой и политической подготовке. Жилплощадь не новая, с жильцами и проблемами, но ничего, мы там некоторый порядок навели.
Земляк покрутил головой:
– Я уж и слова такие позабывал. Ну их к черту, вся эта синтаксиса меня еще в школе задолбала. Здесь проще. Я, между прочим, главный теперь здесь, на заставе. На общем сходе меня выбрали. И, между прочим, ни один из кланов не возражал, да. Авторитет имею.
– Не сомневаюсь, – серьезно сказала Катрин. – Ты, Валерий Николаевич, мужчина солидный и надежный. С войной пока, я понимаю, закончили?
