Дмитрий Шидловский - Мастер
А еще через две недели армия фельдмаршала Вайсберга, диктатора Северороссии, покинула Ригу и, не встречая сопротивления, двинулась к Петербургу. Впервые ей пришлось вступить в бой, входя в Таллин и Нарву.
Правда, по имеющейся информации, царь Василий собрал армию на новгородских и псковских землях, получил подкрепления из Москвы и выступил навстречу взбунтовавшемуся войску.
С великим сожалением Петр вынужден был констатировать: страна оказалась в состоянии гражданской войны, что усугублялось еще и участием в Ливонской. Пользующаяся если не любовью, то безусловным уважением всех слоев населения династия Андреевичей, правившая страной без малого двести лет, рухнула, а это означало, что стабильности ждать не приходится. Государство раскололось на два лагеря: одна часть выступила на стороне царя Ивана, другая — на стороне Литвы и Польши. Стало быть, до конца Ливонской войны вероятность окончания гражданской была не высока.
И сейчас Петр явился в кабинет Оладьина, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.
— Ну, здравствуй еще раз, — улыбнулся ему барон. — Знаешь уже, что творилось, пока ты в темнице сидел?
— Знаю, — кивнул Петр. — Плохо дело.
— Согласен. Хуже всего, что прямых наследников великого князя — мужского пола, живущих в Северороссии и не произошедших от маргинальных браков, не осталось. Как ни крути, наибольшими правами на престол обладает граф Тихвинский. Даже если мы его низложим, начнется суровая борьба за власть. Прольется много крови, ослабеет держава. Вайсберг отважный воин, но не политик. Он сумеет взять Петербург, но править не сможет. Страна — не армия, по команде не марширует.
— Вы сказали: «…если низложим». Почему «если»? — сразу спросил Петр.
— К сожалению, царь Василий популярен среди многих русских мелкопоместных дворян и православного духовенства, поскольку обещал приоритет православию и прижал крупных землевладельцев, — вздохнул Оладьин. — Это позволяет ему собрать немалую армию, особенно под Новгородом и Псковом. Исход предстоящей битвы вовсе не ясен. И даже если мы победим, все это может вылиться в очень долгую войну. Уже сейчас среди наших русских офицеров бытуют опасения, что восшествие на престол протестанта или католика приведет к религиозным притеснениям. Ингрийские немцы давным-давно свыклись с правлением дома Андреевичей, лояльного к их обычаям и вере. Но будут противиться приходу православного правителя, опасаясь, что он последует примеру Василия.
— Если так, то война грозит перерасти из гражданской в межнациональную и межконфессиональную, — неспешно проговорил Петр. — И кто бы ни победил, былых порядков и равновесия уже не вернуть.
— Прекрасная формулировка, — откинулся на спинку кресла барон. — Но как нам предотвратить это?
— Выходом могло бы стать восшествие на престол наследника великого князя, которого поддержали бы и немцы, и русские.
— Могло бы, — пожал плечами Оладьин. — Но такого нет.
— Вы сказали, в Северороссии. А за ее пределами?
— Какое это имеет значение?
— И все-таки, — настаивал Петр.
— Вторая дочь князя, Татьяна Николаевна, замужем за Генрихом Стюартом, живущим сейчас в Англии, — проговорил Оладьин. — Это древний шотландский род. В свое время Макторг долго добивался этого брака, чтобы… Неважно. Дела давно минувших дней. У нее сын, Карл. Они живут в Лондоне. Что это может дать?
— Генрих Стюарт — родственник Карла Стюарта?
— Кузен.
— Стюарты влиятельны при английском дворе, не так ли? — спросил Петр, дрожа от волнения. «Если события в этом мире пойдут так же, как в нашем, — лихорадочно думал он, — есть возможность возвести на престол родственника будущих английских королей. А это… Боже, это открывает огромные перспективы».
— Да. К чему ты клонишь? — удивился барон.
— Если Карл согласится взойти на североросский престол, — произнес Петр, — мы сможем успокоить волнения как немцев, так и русских. Кроме того, закрепим союз с Англией, поддержка которой будет нам полезна против шведов.
— Швеция нейтральна.
— К царю Василию, — покачал головой Петр, — потому что он отдал им Финляндию. А еще у Эрика Четырнадцатого противостояние с братьями и с датчанами, ему не до нас. Но если напряженность внутри стокгольмского двора снимется… — Петр прекрасно знал, что в следующем, 1568 году Эрик XIV будет свергнут братом, который начнет проводить куда более агрессивную политику в отношении Прибалтики, и с трудом прикусил язык, чтобы не выдать этого, — …шведы будут претендовать на Эстляндию и неизбежно станут нашими врагами. Но уже сейчас Эрик может поддержать Василия, опасаясь, что иной правитель Северороссии, замирившись с Литвой, снова начнет претендовать на финские земли.
— Но Карл принадлежит к англиканской церкви, — усомнился Оладьин.
— Может, нам удастся уговорить его, что Петербург стоит мессы, и он перейдет в православие[14], — улыбнулся Петр.
— Но ему только девять лет, — возразил барон.
— У нас есть храбрый и опытный фельдмаршал Вайсберг, — неспешно, с расстановкой проговорил Петр. — У нас есть достойные дворяне — Дашевский и Макторг. У нас есть такой искушенный политик, как вы. Молодой князь будет знаменем нашей партии, которое привлечет новых сторонников и ослабит противника. А править до совершеннолетия Карла может регентский совет в составе поименованных мною персон.
— И почему ты не иезуит? — Оладьин с довольной улыбкой снова откинулся на спинку кресла. — Я должен подумать над твоим предложением… и обсудить его с Макторгом, Дашевским и Вайсбергом. Завтра мы вернемся к этому разговору.
— Я бы хотел навестить семью, — произнес Петр.
— Ты нужен мне здесь, — жестко отрезал Оладьин и внимательно посмотрел в глаза Петру.
— Позвольте хоть отослать весточку и справиться, где моя жена и что с ней, — умоляюще взглянул на патрона Петр.
— Позволяю, — засмеялся Оладьин. — Впрочем, у меня для тебя сюрприз.
Он поднялся, подошел к боковой двери кабинета, распахнул, и оттуда навстречу Петру выскочила радостная Анне.
— Питер, дорогой! — защебетала она. — Слава Богу, ты жив! Что они с тобой сделали?
— Все в порядке, — Петр обнял жену, прижал к себе, поцеловал. — Как ты? Как отец?
— Хвала Всевышнему, я удачно добралась до Таллина, — ответила Анне и тут же перешла на размеренный, деловой тон: — Жила у отца, потом последовала за войсками фельдмаршала в надежде увидеть тебя. А сегодня попала на прием к господину Оладьину. Знаешь, фельдмаршал снова назначил его наместником Эстляндии. Я попросила его, и он был так любезен, что согласился выплатить твое жалованье советника с самого ноября.
— Я вас не задерживаю, молодые люди, — вмешался в разговор Оладьин. — Эта ночь ваша. Ступайте. Завтра, Петр, разрешаю вам явиться к десяти: вам надо восстановить силы. Но на будущее — не забывайте: вы у меня на службе и должны прибывать в мое распоряжение не позднее семи утра.
Глава 42
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СОВЕТ
В кабинете собрались Вайсберг, Макторг, Дашевский и Петр. Курбского и того пятого, который, как знал теперь Петр, являлся командиром союзного литовского отряда, не приглашали. Было объявлено, что проводится заседание Государственного совета Северороссии — в отличие от вчерашнего военного совета. С не меньшим изумлением узнал Петр и о новых должностях своих старых знакомых. Вайсберг председательствовал на правах диктатора Северороссии — это новостью не было. Но вот то, что Оладьин является теперь не только наместником Эстляндии, но и канцлером, и министром иностранных дел, Мак-торг — главнокомандующим, а Дашевский — первым министром, оказалось сюрпризом. Получалось, Петр попал на заседание нового правительства, да еще и с важнейшим проектом государственного строительства, который так внезапно родился в его голове.
Оладьин коротко изложил суть их вчерашнего разговора, после чего в зале наступило гробовое молчание: члены кабинета переваривали сказанное.
— Ну что ж, если он будет достойным правителем… — первым пришел в себя Вайсберг. — Я не имею возражений.
— Пожалуй, — согласился Макторг. — Но вот убедить Стюартов нырнуть в омут восточной политики будет непросто. А уж получить согласие английской королевы на такой альянс… А без этого мы ничего не сможем сделать. И кто поедет в Лондон?
— Наверное, я, — сказал Оладьин. — В качестве канцлера. И думаю, что задача разрешима, — если, конечно, вы окажете нам содействие через своих земляков в Северороссии.
Макторг кивнул:
— Маклай связан с домом Стюартов. Я поговорю с ним. Думаю, мы отправим его через Глазго. А вам бы я посоветовал направиться прямо в Лондон.
— Правильно. И, думаю, вам стоит поторопиться, — произнес Вайсберг.
— А по-моему, стоит подождать, — вступил в разговор Дашевский; все взгляды устремились на него, а он спокойно продолжал: — Представьте себе, барон: вы приезжаете в Лондон и что говорите? «Мы, члены самопровозглашенного правительства, не признавшие законного наследника и ведущие с ним войну, контролирующие небольшой участок территории государства, обретенный лишь шесть лет назад, предлагаем вашему сыну стать нашим великим князем». Как вы думаете, что вам ответят?
