Владимир Поселягин - Егерь
Адрес я помнил и, хотя нумерация домов отсутствовала, нужный дом нашёл достаточно быстро, и, о радость, рядом с воротами стоял красный «Запорожец» – тот самый, который Михасевич использовал в своих делах. Подойдя к калитке, я осмотрелся и покосился на собаку, что сидела на цепи. Крупный пёс угрюмо смотрел на меня, обе миски рядом с ним были пусты, он хотел есть и пить.
– Хозяева! – покликал я.
– Чего орёшь, тут я, – услышал я со спины.
От переулка ко мне действительно шёл сам Михасевич. Судя по полной авоське в его руках, из магазина. Припомнив, что сегодня выходной, воскресенье, я понял, почему тот оказался дома.
– Ой, извините, – скупо улыбнулся я, с интересом осмотрев «душителя» с ног до головы. Ничего такого в нём не было, изредка что-то мелькало в глазах, но что, понять было сложно. С виду обычный советский гражданин. – Извините, что беспокою, у меня машина застряла за деревней, пытался выехать, совсем сел, начал искать, кто может помочь, тут вашу машину заметил. Может, буксиром дёрнем?
– Можно и дёрнуть. Какая машина-то, хватит сил выдернуть? – подойдя к калитке, спросил тот.
К нам подскочила его жена, она в огороде возилась и слышала мой крик, а выйдя, услышала разговор. Забрав авоську, она молча, даже не поздоровавшись, направилась в дом.
– Так у меня тоже «Запорожец», только «горбатый».
– Тогда едем, – кивнул Михасевич.
Мы сели в его машину и поехали на окраину деревни, а когда выехали в поле, тот удивлённо спросил:
– Где машина-то?
– Сиди и не дёргайся. Не машину мне нужно было выдернуть, а тебя из деревни.
Тот рванулся, когда к его боку был прижат ствол «вальтера», но все мои приказы выполнял в точности, хотя и покрылся мелкими каплями пота.
– Что я сделал? – громко сглотнув, продолжая управлять машиной, спросил он.
– Трёх женщин, изнасилованных тобой и задушенных, не помнишь? О как задёргался, значит, вспомнил. Я не мент, ты не беспокойся, я родственник одной из жертв. Слышал, что такое кровная месть? Не стоило тебе этого делать.
Мы отъехали от деревни довольно далеко, к пустому безлюдному озеру. Вокруг на многие километры никого не было. Михасевич дураком не был, иначе не смог бы обманывать органы столь долго, всё же его много лет искали, он хорошо путал следы, так что он всё начинал понимать. Его рывка я ждал, поэтому сделал подсечку и уронил, после чего за шиворот воющего от страха поволок к озеру. Бросил у обрыва и, привязав к четырём вбитым колышкам, распластал его. Быстро скинув с себя одежду, я достал из портфеля топорик и короткую пилу, после чего направился к телу дёргающегося и воющего маньяка. Громко орать ему кляп не позволял. Кстати, я проверил по документам, мало ли ошибка. Нет, точно он самый, Михасевич, да и фото я его прекрасно знал.
Там на берегу я его приговорил и привёл приговор в исполнение. Одежду я предварительно снял, чтобы не залить кровью, та хорошо брызгала, когда я работал пилой по ещё живому телу «душителя», но в озере всё смыл. Там же в озере я и спрятал части тела «душителя». Утопил, не всплывут, а так рыбы и раки объедят, и уже никто его не найдёт.
Потом я отогнал машину к речке, аккуратно сложил одежду Михасевича и всё оставил. Найдут машину на берегу, одежду, и поймут, что тот, решив искупаться, просто утонул, а тело унесло течением.
Бегом вернувшись в рощу, я вернул себе облик брокера. Судя по отсутствию следов вокруг, лагерь никто так и не обнаружил. Я выехал в сторону Минска. Свою задержку я решил объяснить тем, что проколол запасное колесо. Кстати, в лагере я действительно поменял колёса, а то, что убрал в багажник, проткнул ржавым гвоздём, всё должно соответствовать легенде. А то проверят и поймут, что колесо из багажника так никто и не доставал и пробили его на месте. Многие прокалываются на таких мелочах, я же этого не хотел.
К Минску я двигался по другой трассе, той, что шла от Полоцка. Высунув локоть в открытое окно, я барабанил пальцами другой руки по рулю, пребывая в задумчивости. Всё же маньячные наклонности ко мне не вернулись, я хоть и хорошо так потрудился над «душителем», но удовольствия от этого не испытал, скорее удовлетворение от хорошо проделанной работы. Но никакого заряда бодрости. Похоже, я действительно излечился от этого психологического недуга. Такое вообще бывает без лечения в психушках? Хм, может, это из-за попадания в новое тело? Всё же странно всё это, убивать я не разучился, никакого внутреннего дискомфорта, а вот мучить маньяков мне уже не доставляло удовольствия. Нет, охотиться я на них буду, но просто теперь не было смысла в пытках. Раз я не маньяк, охотник на маньяков, то стану чистильщиком. Буду убирать эти язвы с лица человечества. Конечно, они заслужили подобной смерти, вроде того, что пережил Михасевич, но не всегда возможности совпадают с моими желаниями. Так что будем смотреть по ситуации.
В Минск я уже въехал, когда окончательно стемнело, но благополучно добрался до гостиницы. Там персонал спокойно принял рассказ о пробитом колесе и пообещал за ночь починить его в гостиничном гараже, накачать и положить на место. Так что я вполне благополучно вселился и провёл ночь, а утром направился смотреть достопримечательности. На Минск я два дня отмерил, нужно соответствовать. Да и фото для легенды должны быть, запас фотоплёнки я сделал большой.
На следующее утро, сразу после завтрака – мне даже с собой дали в дорогу, – я выехал в сторону Полтавы. Почти двое суток ехал, ночуя в гостиницах, и прибыл в Полтаву поздно вечером, хотя должен был прибыть утром. На вопрос администратора гостиницы о причинах опоздания, сказал, что на весь день остановился у одного живописного озера, купался там, даже пару фото сделал.
На самом деле я заезжал в Днепропетровск. Да-да, я и там привёл приговор в исполнение, но уж в этот раз с маньяком произошёл несчастный случай: выходил из своего дома, споткнулся, вывернув камень на тропинке, и насадился подбородком на кол забора. Он ещё жив был, когда его нашли, когда «скорая» приехала, но скончался на пути в больницу. Бывает и такое. Тот пытался что-то сказать, всё косился в мою сторону – я в толпе стоял – полными ужаса глазами, когда его несли на носилках, но потом силы оставили его, а позже он умер. Я сопровождал стороной «скорую», так что когда выносили труп, накрытый простынёй, всё понял. Да и не было шансов спасти его.
После автопробега, когда я вернулся в Москву, – от уничтожения этих моральных уродов я чувствовал только удовлетворение от хорошо проделанной работы, – то только отдыхал. Потом попрощался с персоналом «Интуриста», с теми, с кем чаще общался, и с двумя чемоданами и портфелем – покупок на память было много – на такси поехал в «Шереметьево». Рейс был с посадкой в Лондоне, но без пересадки, там нас дозаправили, даже покормили в кафе, и мы полетели дальше, в Нью-Йорк.
Там тоже всё прошло штатно, хотя один из моих чемоданов и досмотрели, но это была штатная выборочная проверка, поэтому, не найдя ничего предосудительного, пропустили. Из аэропорта я направился сразу в гостиницу, где в номере сменил личность и внешность. Оставив чемоданы в камере хранения аэропорта, я с новой личностью вылетел в город Ангелов, благо рейс туда ранний был, да и билеты имелись. Вот на месте я сразу направился к родне. Правда, проверил их сначала, но вроде слежки за ними не велось. Толик и Аня были в порядке, Игорёк тоже. Подбежав, он, картавя, поздоровался.
– Большой уже карапуз, – засмеялся я, подхватывая его на руки. – И тяжелый какой. Вы чем его кормите, гамбургерами?
Тому недавно два с половиной исполнилось, так что он был крупным малышом. Вон уже как говорить научился. Правда, родители серьёзно с ним занимались английским языком, но пока хвалиться результатами было рано, хотя тёзка и начал вставлять в речь английские слова. Но хоть это. Ничего, через год он будет говорить не хуже своих сверстников на английском языке.
Семейку Адамс я нашёл не в отеле, а в их новой квартире в центре города. Шестикомнатные апартаменты, а внизу стоит новенький красный «Мустанг» Толика. Аня училась ездить на «Сабурбане», это теперь её машина. Права у неё были, теперь вот получает навыки практического вождения. Я спросил у Ани, не запалятся ли они такими покупками, но та ответила, что нет. Она уже провела половину суммы, что я им привёз, через бухгалтерию отеля, вот и воспользовались ими. Доходы-то получаются реальные, деньги отмылись. Да и сам отель, несмотря на содержание и оплату работы персоналу, оказался вполне развитым и прибыльным местом. Доход шёл очень приличный.
С ними я провёл три дня, раздал подарки из Союза, что привёз с собой, Толик особо «Арарату» обрадовался, посмотрел, как идут дела, остальное время мы провели вместе в открытом море. Нравится мне на катерах уходить в открытое море и, используя подводное снаряжение, охотится с помощью подводного ружья, да и простая рыбалка доставляет удовольствие. Как я без этого раньше жил? Теперь понятно, почему Толик так любил эти прогулки, и если Аня занималась в основном отелем, то он техникой и экскурсиями на катерах. То есть это его направление ответственности.
