Владимир Поселягин - Путь истребителя
- Тэ-двадцать шесть?
- Так точно.
- Еще что-нибудь видно?
- Никак нет, пыль все скрывает.
- Отходим вглубь поля, - скомандовал полковник, как только бронетехника приблизилась.
Естественно уходя в поле, мы оставили следы, примяв стебли. Теперь в пшенице были видны проложенные тропинки, но деваться просто было не куда.
Когда танк со своим грузом проползал мимо, выяснилось, что он тащил, это-то и решило дело. Полковник скомандовал на захват. Крепко сжимавшее оружие
бойцы, как один вскочили, и рванули к танку и поврежденной машине-пеленгатору. Выяснилось, что это именно ее он тащил на буксире. Судя по голым обводам
задних колес, у пеленгатора были проблемы с мостом, видимо, заклинен, раз покрышки успело содрать за время пути. Рваные осколочные пробоины в бортах, ясно
давали понять, что близкий разрыв ее все-таки достал.
Один из танкистов стоял на кроме, держась за поручень на башне и внимательно наблюдал за пеленгатором, поэтому, когда раздались выстрелы его срезало
первым. Один из бойцов вскочил на ходу на танк, и дал внутрь пару коротких выстрелов.
- Старшина! Танкист! - услышал я крик Рябова.
Пока бойцы осматривали продолжавший двигаться танк, и пеленгатор, я сломя голову побежал за движущейся техникой. Танк уже понемногу сползал никем не
управляемый с дороги, подминая поросль пшеницы с краю.
Вскочив на броню, и через башенный люк, вниз головой, как учили, да и как уже сам привык, скользнул внутрь танка. Времени разобраться с управлением мне
хватило на двадцать метров, что проехал танк. Отодвинув тело убитого механика в сторону, я повернул рычаг и заглушил двигатель, после чего осмотрев приборы,
развернувшись, вылез наружу.
- Что с техникой? - поинтересовался подошедший полковник.
- Топливо полные баки, масло в норме. Температура тоже. Боекомплект почти полный, похоже, пострелять успели, но ствол вычищен. Рабочая машинка, можно
пользоваться, - ответил я, вытирая испачканные кровью руки о штанины.
- Разобраться с управлением сможешь?
- Думаю да, - кивнул я, задумчиво посмотрев на угловатый, немного неказистый танк.
- Хорошо, будешь водителем на нем. Сейчас экипаж подберем. Отцепляй ты эту дуру, бросаем тут, все равно скоро обнаружат, - махнул кому-то рукой,
полковник.
Почесав нос, я окликнул пару бойцов, нужно было вытащить тела из танка. Этим мы закончили быстро, я все равно был весь испачкан кровью, ее натекло
довольно порядочно, и дышать внутри было немного тяжело. Меня начинало мутить.
Подав последнего, которого бойцы сообща выдернули из танка, я подхватил запасной комбинезон, лежавший в одном из небольших ящиков, и вылез наружу.
Повесив найденный комбез на дуло пушки, быстро скинул форму и, прихватив ее, снова полез в танк. Нужно было протереть там все от крови. На это у меня ушло
минут десять, и обнаруженная фляга воды. С удовольствием осмотрев чистое, окрашенное в светло-бежевый цвет боевое отделение, вылез наружу и кинул тряпки в
пшеницу. Трупы танкистов уже закинули в кузов пеленгатора.
Оттерев руки, я подхватил не новый, но выстиранный комбез и натянул его, надев сапоги, подхватил с лобового листа шлемофон. Немцы использовали наши,
ребристые. Правда, какие-то забавные, непривычные, без ларингофона, только с микрофоном на проводе.
Теперь я был в привычной форме. Застегнув, подаренный бойцами пояс с пистолетом, легко скользнул на место мехвода.
Бойцы уже закончили и ожидали меня, двое были отобраны в экипаж. Это капитан Вечерний, он на место командира и заряжающего, бок не мешал ему сидеть в
кресле и заряжать. Наводчиком взяли самого молодого в группе Рябова, рядового Мезенцева, с гибкой фигурой танцора. Это он показал при стрельбе из зенитного
орудия неплохие результаты. Пеленгатор его работа.
Я забеспокоился. Если раненых положат на корму, то мы их быстро растрясем, это не машина - амортизаторов нет, но оказалось, что танк им был нужен для
захвата машины. Пусть попробуют не остановиться, снаряд быстрее машины, от него дав по газам не смоешься.
Система управления и приборная панель были примитивны, но и с ними мне пришлось повозиться. Я, конечно, успел изучить систему управления, когда отмывал
тут все, но только сейчас пришлось проверять свои догадки в деле. Выжав сцепление, нажал на кнопку стартера. Мотор схватился сразу, мощно взревев. Выжав
сцепление, я включил первую скорость и осторожно тронулся. С открытым люком проблем с видимостью особо не было, поэтому вернув танк на дорогу, остановил,
ожидая приказаний.
Шлемофоны проверить успели все, так что общались с помощью ТПУ, благо танк был командирский и имел радиостанцию, как и систему внутренней связи.
- Так старшина, возвращаемся туда, откуда этот танк приехал. Там проходит дорога, встанем в засаду и будем тормозить одиночные машины. Двигайся
осторожно, у нас десант на броне.
- Ясно, товарищ капитан, - ответил я.
'Черт, как же неудобно с этим микрофоном, постоянно отвлекаешься', - недовольно подумал я.
В люк мехвода можно было легко пролезть, по крайней мере, когда я привстал, чтобы осмотреться, то плечи прошли легко. Десант уже был обряжен в
трофейную форму, и особо не выделялся. Остальные столпились вокруг, с интересом наблюдая за нами.
- Танк не еб..т, а давит. Разойдись! - рявкнул я под смех бойцов, любимую присказку ротного старшины у нас в учебке.
Плюхнувшись на место, осторожно манипулируя органами управления, развернул машину, и потихоньку разгоняясь, стараясь не стряхнуть десант, направился по
следам проехавших тут недавно бывших хозяев бронемашины.
Машина оказалась удивительно тихоходной, опасаясь за десант, больше двадцати километров я ее не разгонял. Мощность двигателя уверенно определил,
немногим меньше ста лошадиных сил. Как они пеленгатор тянули, если саму не многотонную массу он едва тащил, мне было не понятно. Одно то, что мехвод не
перегрел движок, вызывало уважение его профессионализмом, у меня бы точно закипел, пока не приноровился.
Немного отвлекал от дороги треск помех в наушниках, капитан возился с настройками радиостанции в поисках немецкой волны, ему хотелось послушать, что
происходит у противника.
- Товарищ капитан, вижу дорогу. Там следы волочения, видимо тут они и свернули, - сбросив скорость, известил я увлекшегося командира.
- Остановись, мы осмотримся,- тут же среагировал он.
Притормозив, не глуша машину, тоже высунулся наружу осматриваясь. Дорога была пуста, десантники, разминая отбитые на броне зады, веером расходились,
прикидывая, как установить пост поестественнее и чтобы он не бросался в глаза.
Быстро подсчитав сколько нам выделили людей, заметил Сергея. Я знал, что он водитель, уже управлял бронетранспортером. Видимо его вместе с еще четырьмя
бойцами в трофейной форме взяли как водителя.
Послышались шаги по броне. Ухватившись за тонкий ствол пушечки, на землю осторожно держась за бок, спустился Вечерний.
- Старшина? - обернулся он ко мне.
- Я, товарищ капитан.
- Задом загони его вон на эту обочину. Мезенцев ствол орудия направь на дорогу, - скомандовал он наводчику.
- А, если они с другой стороны поедут, товарищ капитан? - поинтересовался я.
- Там разберемся, - отмахнулся Вечерний.
Заехав на дорогу, я развернулся на одном месте, и осторожно задним ходом заехал на обочину, освободив проезжую часть. Теперь нос танка смотрел на
дорогу, по которой мы приехали.
Если кто поедет, поэтому можно сказать шоссе, то он увидит стоявший к нему бортом танк, тем бортом смотря с какой стороны он едет. Заглушив танк, я
подхватил масленку и, выбравшись наружу, стал осматривать ходовую, где нужно капая масло.
- Товарищ капитан! - окликнул я командира, когда закончил.
- Что?
- Левая гусеница совсем истертая. Пальцы на ладан дышат.
- И что? - удивленно спросил капитан: - Где я тебе гусеницу возьму?!
- Да я к тому, товарищ капитан, что мы на ходу можем разуться. При поворотах на скорости - это сто процентов.
- Вот когда разберёмся тогда и будем горевать... Машина, всем приготовиться! Старшина, заводи!
- Есть!
Я вернулся на свое место, и запустив двигатель, ожидал, глядя на стоявшего на дороге капитана через открытый люк. Едва слышно при шуме мотора лязгнул
затвор, наводчик сам зарядил пушку.
