Магнат. Люди войны (СИ) - Соболев Николай "Д. Н. Замполит"

Из ангаров один за другим выкатили три самолета, похожих, как родные братья, уж фюзеляжами точно. Старший — самый высокий, зеленого цвета, средний — желтый, и младший, самый неказистый — синий. Пока без номеров и опознавательных знаков, но это для человека с кисточкой и ведерком краски дел на полчаса.

Авиатехники в стандартных «грандеровских» комбинезонах приставили к ним алюминиевые стремянки и высокая комиссия, то есть Белл, я и Сева, полезли осматривать творения барселонской «шарашки». Остальные инженеры в ожидании вердикта скромно топтались поодаль, не решаясь даже закурить. Тем более, что прямо над ними белел рисунок перечеркнутой сигареты и сияла красным надпись PROHIBIT FUMAR.

Привычно закатав рукава, Белл откинул створку кабины вниз, метнул взгляд на Севу и начал тыкать в альтиметры и вариометры на передней панели:

— Все главные приборы выведены вперед, в рукоятки встроены зубчатые трещотки…

— Мистер Белл, это прекрасно, но скажите главное, что со штопором?

— Устойчивость гораздо лучше, чем на прежней модели, — сдержанно, но уверенно ответил конструктор. — Мы изменили развесовку, переработали хвостовое оперение и немного сместили крыло назад.

— Он при посадке не кувырнется? — спросил Сева, показывая на переднюю стойку шасси зеленой Aircud-ы.

— Это прототип, вот основной на сегодня вариант, — Белл ткнул в синего.

Он на пару с желтым братцем обзавелся неубираемыми шасси с лаптями обтекателей почти как на Ju-87.

— А желтый тогда что?

— Испытательная машина, с новым двигателем Allison, на тысячу лошадиных сил.

— Так, — спрыгнул со стремянки Сева, — я в синий.

Он ловко запрыгнул на крыло и ногами вперед скользнул в кабину. Обернулся, пошарил рукой за головой, но фонаря не обнаружил. Хмыкнул, угнездился в кресле получше, пощелкал тумблерами, подвигал рукоятки и высунул из кабины умоляющую рожу:

— Jefe?

Барбара сдала на самостоятельное пилотирование и осваивала «мораны» с прочими самолетами в Овьедо, так что оснований для отказа у меня не было.

— Взлет-посадка, квадрат и без фокусов! А то будешь вечно хвосты заносить.

— Не ссы, jefe! — жизнерадостно заржал летун, пристегнул лежавший на сиденье парашют и гаркнул техникам:

— Контакт!

— Есть контакт!

— От винта!

— Есть от винта!

Движок плюнул едким черным дымом, прочихался и зарокотал на холостых. Винт с низким гудением слился в полупрозрачный круг. Сева нахлобучил шлем, опустил очки и, дождавшись, когда техники вытащат из-под колес стопорные башмаки, поехал по рулежке.

— Давайте связь, Дейл.

— Э-э-э… мистер Грандер, на этой модели рации нет.

— Блин! Остановите его!

Но Сева уже выкатился на взлетку, помахал рукой и втопил газ.

Глядя на взлетающий самолет в ожидании лихаческих выходок, я бессильно матерился, но нет — Сева аккуратно взлетел, как паинька прошелся по квадрату и ровненько сел. Дорулил до нас, остановил движок и вылез из кабины:

— Хорош! Держится уверенно, летит медленно, рации нет, но хорош!

Я повернулся к Беллу:

— Скорость какая?

Белл набычился, отчего стал заметнее его второй подбородок:

— Почти четыреста у земли, на высоте на пятьдесят больше.

— Даже так? — обрадовался Сева. — Но приборов, кстати, маловато.

— Да, что-то вы совсем ободрали модель.

Но Белл выложил неожиданный козырь:

— Все по требованиям заказчика, максимально удешевленный. Двигатель послабее, без рации, кабина открытая.

— Какого заказчика?

— Так у нас военные делегации были, все в голос сказали, что самолет, — тут Белл махнул рукой в сторону желтого, — интересный, но дорогой. Вот мы и сделали подешевле, предварительные контракты подписаны на двадцать семь штук.

— Вот сучье вымя! — восторженно ахнул Сева.

Да уж, что крест животворящий делает — стоило малость ограничить конструкторов, как они начали работать быстро и в полную силу. Страшно подумать, чего бы они навертели, если бы я им настоящую шарашку устроил.

— Прекрасно, Дейл, просто великолепно! Премию всем участникам разработки!

— Мы можем вернуться по домам?

— Разумеется! Запускайте серию и готовьте большую презентацию для рассылки.

А что он с открытой кабиной — так еще лет десять это будет в порядке вещей, «ишачки» советские вообще до пятидесятых годов летали. Придет время делать самолеты для себя — и фонарь поставим, и движок помощнее, и шасси убирающееся. Незачем делать «экспортный вариант» круче, чем «домашний». Сейчас времена такие, что лучше все карты не открывать.

— Мистер Грандер, а вы не хотите показать Aircuda на Всемирной выставке в Чикаго?

— Она же скоро заканчивается?

— Мне сообщили, что правительство США из-за большого успеха возобновит ее в мае 1934 года.

Да уж, успех там был что надо — итальянская флотилия гидросамолетов перелетела через океан, вел ее министр авиации и чернорубашечник Итало Бальбо. Так власти Чикаго на радостях назвали в честь него улицу, а Рузвельт навесил фашисту орденок. Ну а что, уважаемый государственный деятель, выдающийся организатор авиации, все крайне респектабельно.

— Ну что же, готовьте показ.

Белл повеселел, а я добавил пряников:

— Если реализуете, то поедете под названием Aircobra, от фирмы Bell Aviones, опознавательный знак — «В» в круге.

Все, теперь Белл до завтра неработоспособен, расцвел и расплылся.

До вечера я успел на пару с Севой проинспектировать барселонский хаб авиакомпании Asturia. По идее, его надо бы ставить «на родине», в Овьедо, но сложилось иначе. В основе маршрутной сети лежал треугольник Овьедо-Барселона-Мадрид, плюс рейсы в пределах Пиренеев — Севилья, Валенсия, Гибралтар и Лиссабон. Международные рейсы шли из Барселоны через Тулузу-Бурже-Париж в Лондон и через Марсель-Геную в Рим.

Так что Каталония самим ходом вещей превратилась в главную базу авиакомпании, прямо хоть переименовывай. А так — летчики, штурмана и бортмеханики набирались опыта, рос парк самолетов, из чего в будущем я легко мог получить эскадру бомбардировщиков. Естественно, после небольшого дообучения и дооснащения. И оно втихую готовилось в Овьедо.

Вместе с канистрами для бензина.

Еще когда полезли в андоррскую авантюру, неожиданно всплыло, что привычных мне двадцатилитровых канистр нет и в помине, а существующие круглые или треугольные сильно неудобны. Панчо осторожно навел справки, но знаменитых Jerrycan не нашлось и у самих Jerry, то есть немцев. Засели с Суриным на вечер и состряпали заявку на патент — три ручки, воздушный карман, стальная штамповка, зажимной замок. А уже через неделю металлисты из Ла-Фельгуэры нашлепали нам пробную партию. Глядя на готовое изделие, я вспомнил еще несколько мелочей, а после испытаний Сурин предложил напрочь забытую мной сифонную трубку.

Несколько сотен канистр, все, что мы успели сделать, готовилось к отправке со вторым эшелоном парагвайской экспедиции. Хосе слал отчеты регулярно, на их основании я решил сформировать нечто вроде батальонной тактической группы. Основная ударная сила — танковая рота из четырех танков, двух штурмовых и двух зенитных самоходок.

Зенитными и танковыми орудиями служили «эрликоны», «бофорсов» оставили на будущее — в Чако только танкетки да легкие «виккерсы». Зато некоторая унификация по калибрам, хотя зенитные пушки тоже избыточны. У боливийцев, согласно нашим данным, пока всего два десятка самолетов — деревянные фанеропланы Breguet XIX и Fokker C. Vb, а также дюралюминиевые Junkers F13. Все конструкции начала двадцатых годов, что в нынешних условиях стремительного развития авиации означает «безнадежно устаревшие». Даже наша «экспортная» Aircobra превосходила их по скорости почти вдвое!

К танкам прилагалась рота разведки, слепленная мной по мотивам английской Long Range Desert Group, которая прославится лет через семь-восемь в Северной Африке. С «Атлантов» для максимального облегчения ободрали все лишнее — двери, лобовые стекла, крыши, зато добавили усиленные рессоры и широкие шины. Каждая машина Long Range Chaco Group имела спереди станковый «гочкис», а в кузове — или крупнокалиберный пулемет, или миномет, или радиостанцию.