Наши уже не придут 6 (СИ) - "RedDetonator"
Началась ожесточённая перестрелка. Мотострелки немцев залегли за бронёй и естественными укрытиями.
— Теодоряну! — выкрикнул Волков. — Сигнал!
Штурман взвёл дымовую гранату и уронил её где-то позади себя.
Немцы определили позиции стрелков и начали обстрел из винтовочных гранатомётов. Кто-то из выживших вновь занял пулемёт на «Ганомаге» и начал подавлять лётчиков огнём.
Ситуация резко стала очень паршивой.
— Ай, мать твою!!! — выкрикнул старшина Бернацкий. — Я ранен! Правая рука!
— Ползи к Ульянову! — приказал майор Волков.
Немцы решили, что нужно сократить дистанцию и применили дымовые шашки. Они накидали их штук десять-двенадцать и, когда завеса установилась, совершили, под прикрытием пулемёта, стремительный бросок.
Вооружены они большей частью — пистолетами-пулемётами MP 35, а меньшей частью — карабинами Kar98k, поэтому им выгодна перестрелка на ближней дистанции.
Из дыма полетели винтовочные гранаты. Одна из них взорвалась опасно близко к Егору, заставив того вжаться в землю.
В этот момент издалека донёсся звук работы мощных авиационных двигателей, а сразу за ним пушечные раскаты.
В дымовой завесе начало разрываться множество 30-миллиметровых снарядов.
Немцам сразу поплохело и они вновь залегли. Бросок их был сорван, поэтому продолжилась затяжная перестрелка.
Богомолов израсходовал остаток бронебойных патронов и зарядил в штурмовую винтовку предпоследний магазин.
— Отходим! — скомандовал Волков. — Богомолов, Теодоряну — огонь на подавление!
Егор начал палить напропалую, как и штурман. В таком режиме пули растрачиваются, как деньги в увольнительной, зато создаётся неплохое огневое прикрытие.
Исчерпав боекомплект, они с Аркадиушом поспешили за остальной группой, а на их позиции снова начали падать винтовочные гранаты.
Больше их никто не преследовал, хотя в небесах развернулся воздушный бой.
Отчаянный бег с раненым на руках закончился только на первой линии колючей проволоки, где их встретил мотострелковый взвод.
— Всё, выжили… — произнёс Богомолов.
— Не говори… — выдохнул Теодоряну.
*30 августа 1940 года*
— Мы уже располагаем сведениями о действиях Гоминьдановской армии, — кивнул Андрей Андреевич Громыко.
Его стремительный карьерный взлёт, с должности посла СССР в США до непосредственно начальника Народного комиссариата иностранных дел, вызвал удивление не только у него самого, но и у ряда народных комиссаров.
Все пророчили на эту должность Вячеслава Михайловича Молотова, говорят, сам Сталин хотел, чтобы тот стал наркоминделом, но Верховный Совет решил, что нужна «свежая и молодая кровь» — Громыко сейчас полный тридцать один год.
Верховный Совет и Партия возложили на него большую ответственность, которую ни в коем случае нельзя не оправдать. И он старается изо всех сил.
Для начала, он решил не повторять ошибок снятого с должности Максима Максимовича Литвинова, отправленного послом в Эфиопию, к негусу негесту Хайле Селассие.
— Тогда вы должны понимать, что эти действия уже можно расценивать, как враждебный акт в сторону Советского Союза, — произнёс новоиспечённый министр иностранных дел Японской империи Ёсукэ Мацуока.
До него этот пост занимал министр Хатиро Арита, которого недавно сняли с должности и отправили в Корею. Ходят слухи, что это напрямую связано с его проамериканскими взглядами, а такие взгляды больше не соответствуют генеральной линии императорской политики…
Министр Ёсуке же строго придерживается линии сближения с СССР и создания «Великой восточноазиатской сферы сопроцветания».
Только вот сближение с Японией не входит в интересы Советского Союза, что Громыко однозначно объяснили на закрытом заседании Президиума Верховного Совета.
На этом, собственно, и «погорел» Литвинов — он, по недальновидности или собственному тщеславию, решил собственноручно организовать военный союз с Японской империей, так как считал, что это позволит разделить Юго-Восточную Азию на сферы влияния и обезопасить восточные границы.
Только он не желал видеть все последствия такого союза. Японская империя, за прошедшие годы, стала естественным соперником США в Тихоокеанском регионе, поэтому, в долгосрочной перспективе, это обязательно создаст почву для конфликтов между СССР и США. В условиях войны против всей Европы, это совершенно излишне и не нужно.
Сам Андрей Андреевич был послом СССР в США с 1938 года и не понаслышке знал, насколько реально напряжены отношения Советского Союза и Соединённых Штатов…
Какие-то силы в США, с активным применением административного ресурса, ведут агитацию и пропаганду против СССР.
Пропаганда заявляет, что в Советском Союзе никакая не настоящая прямая демократия, а охлократия, то есть, вырожденная форма демократии, которая ведёт советских граждан прямиком в пропасть. Также заявляется, что эта деспотическая охлократия, соблазнительная для разного рода люмпенов и маргиналов, коими, по мнению инициаторов этой политической акции, являются первые руководители СССР, представляет истинную опасность для «настоящей демократии».
Эти неизвестные политические силы, начавшие эту пропаганду, сумели использовать даже наделение Немирова и Сталина чрезвычайными полномочиями. В их выступлении опускается полная формулировка, определяющая временность этих полномочий и конкретный срок их окончания — они говорят, что это закономерный итог того, когда «демократией пытаются заниматься некомпетентные люди». В их представлении это два демагога, взявшие под свой контроль слепую и глухую толпу, и проводящие диктаторские полномочия.
Громыко даже не надо было быть послом, чтобы понимать, что полномочия у Сталина и Немирова очень сложно назвать диктаторскими, но за океаном это никого не волнует.
— Пока преждевременно так утверждать, — произнёс Андрей Андреевич. — Провокаций не было, а диппредставительство Китайской Республики прислало объяснение происходящему — это учения.
Гоминьдан начал стягивать войска на границе с Китайской ССР. Там уже находятся восемь танковых дивизий, но они там дислоцируются уже год и раньше это не вызывало никакого беспокойства, а теперь, когда туда стягиваются пехотные и кавалерийские дивизии, в свете идущей на западе войны…
Верховный Совет проявил обеспокоенность, диппредставительство СССР послало запрос в Нанкин и получило весьма однозначный ответ — волноваться не нужно, это лишь учения.
— Говоря откровенно, мы считаем, что это просто прикрытие, — произнёс мининдел Ёсуке.
— Как знать? — слабо улыбнулся Громыко. — В любом случае, от лица Совета Народных Комиссаров, благодарю вас за предоставленную информацию.
— Это ещё не всё, — не пожелал заканчивать встречу японец. — На случай, если вы не пожелаете воспринимать эту ситуацию серьёзно, я должен сообщить вам, что по неофициальным дипломатическим каналам верховное руководство Китайской Республики предложило нам обсудить возможность сотрудничества в этой сфере.
— В какой сфере? — не понял его Андрей Андреевич.
— В «Великой восточноазиатской сфере сопроцветания», — улыбнулся министр иностранных дел Японской империи. — Где основным препятствием, с точки зрения китайского верховного руководства, являетесь вы.
— Ах, вот вы о чём, — кивнул Громыко.
Ему известно о британских и немецких «ушах», торчащих из гоминьдановской активности последних лет в сфере перевооружения и модернизации армии и флота.
Ещё до войны Германский рейх передал Гоминьдану много военной амуниции и вооружения. Новые истребители, танки и САУ, лицензии на производство, подготовка заводов — всё это поставлялось и раньше, но предвоенные два года отличались особой интенсивностью грузоперевозок.
Великобритания же, «с барского плеча», передала два эсминца — HMS Spitfire и HMS Lance, а также новый шлюп HMS Egret. Это совершенно ничто против японского императорского флота, но дипломатический посыл этого действия был понятен всем. Также англичане щедро снабдили китайских националистов устаревшими танками и артиллерией, включающей гаубицы и миномёты.
