Ревизор: возвращение в СССР 34 (СИ) - Винтеркей Серж
Не успел я что-либо сказать, как в комнату разъяренной фурией ворвалась Ирина Леонидовна.
— Вот ты где! — рявкнула она прямо с порога и метнулась к Ксюше. — Покажи ребенка! — закричала мать Ивана, сорвав плед со спящего малыша.
Ксюша дернулась было в сторону ребенка, но так и замерла. Как и Ирина Леонидовна, которая около минуты стояла неподвижно, всматриваясь в детское личико, после чего скривилась презрительно и швырнула плед в Ксюшу.
— Я так и знала, — громко сказала она, — понятно теперь, чего ты сбежала, гадина! Нагуляла от грузина ребеночка, а нам хотела на воспитание подсунуть?
Увидел, как вошедшая в комнату Галия при этих словах охнула и закрыла рот руками, а Иван обернулся и ошалело уставился на мать, а потом перевел взгляд на ребенка.
— Что, шалава, возразить нечего? — продолжала Ирина Леонидовна изобличать Ксюшу. — Думала, что никто не узнает? Небось надеялась, что ребенок на тебя похож будет! Но судьбу не обманешь. Вывели тебя на чистую воду…
Ирина Леонидовна кричала все громче, размахивая руками и все больше распаляясь. Лицо ее было искажено яростью. Понял, что надо заканчивать срочно это представление, ибо добром оно не кончится. Еще с кулаками на Ксюшу набросится, а то и не дай бог младенцу достанется. Начал аккуратно выводить ее из комнаты, подхватив под локоть и сказав:
— Давайте, Ирина Леонидовна, лучше на воздух выйдем. Пусть сами разберутся.
Ирина Леонидовна хотела было вырваться, но держал я ее локоть крепко, говорил спокойно, и она как-то враз обмякла, назвала Ксюшу еще раз шалавой и, обернувшись к сыну, произнесла:
— Пойдем отсюда, Ваня, это не твой ребенок.
После чего повернулась, настойчиво высвободила из моих рук свой локоть и пошла на выход.
Святославль
Оксана уже было хотела уходить с работы на обед, погулять, погода сегодня была хорошая, тем более до этого три дня проливные дожди лили, но как-то закопошилась, и тут раздался междугородный звонок. Антон или мама? Лучше бы Антон, конечно, но день сегодня с утра не задался. Ушибла ногу утром на кухне о холодильник, не привыкла еще полностью к своей новой квартире. А потом черная кошка дорогу перебежала, на работу когда шла. Какой тут Антон…
Предчувствие не обмануло. Сняла трубку и услышала материн голос.
— Оксанка! — сказала она, — ну что там по внучке моей? Уволили мужа ее уже?
— Какое там, мама! — ответила Оксана, — ничего не вышло.
— Да почему же?
— Ну, мам, не по телефону же! Никому это не надо там, понимаешь?
— Так что, зря все?
— Получается, что так…
— Вот же верткий змий… Зачем деньги и время тратила, тебя набирая?
В трубке раздались телефонные гудки.
И вот так всегда… Ни здравствуй, ни прощай… — недовольно подумала Оксана.
Но потерпеть поражение было неприятно. И Антон, ясное дело провалится, с тем, что он там удумал. Приятно, конечно, что он совершенно бескорыстно вызвался ей помочь, вошел в ее положение. Вот такой он человек хороший, получается. Но куда ему против этого бандита Пашки… Мать верно сказала — верткий змий…
Что бы ей самой придумать, чтобы Пашку прижучить с той блондинистой стервой? Как же жаль, что Антон тогда не дал ей хоть одним глазком взглянуть на нее, мало ли узнала бы эту девку! Вдруг она вообще соседка какая в том же доме, где у Пашки квартира? Но сердце снова растаяло при мысли об Антоне — он так поступил, потому что заботился о ее репутации… Не хотел, чтобы Пашка ее увидел с другим мужчиной. Смысла в этом, конечно, особого не было, она же официально разведена и может с кем угодно ходить, но он, видимо, инстинктивно о ней позаботился, спрятав ее лицо от зятя. Хороший он у нее. Борщ уже давно доел, может на выходных снова в Москву смотаться, новый ему сварить?
Так, Оксана, не отвлекайся! — мысленно одернула она себя, — потом про Антона подумаешь, до выходных еще полно времени. Что же против Пашки-то придумать, чтобы его посерьезней прищучить?
Оглянулся, Иван все еще стоял перед Ксюшей. Решил пойти пока за Ириной Леонидовной, а то женщина в возрасте, понервничала, мало ли, еще сердце на нервной почве прихватит. Задержался в коридоре возле Юрки Бахтина, который стоял вместе с Ксюшиным соседом. Вышел, получается, снова из своей комнаты на весь этот шум. Ну а как иначе в коммуналке — всем же интересно, что у соседей творится… «Санта-Барбару» же еще по телевизору не показывают, или на худой конец, «Рабыню Изауру».
— Мужики, не в службу, а в дружбу, — обратился я к ним, — помогите Ксюше дверь поправить. А то сами видите, с петель почти сорвана. Комната, считай, открыта. Девушке сейчас и так хватает забот. А тут еще это…
— Поможем, конечно, — пробурчал сосед, увидев, как я достаю и протягиваю им червонец.
Только вышел на улицу, как практически сразу из дверей следом за мной появился Иван.
— Ну, что там? — сочувственно поинтересовался у него.
— Сказала уходить, — ответил Иван зло. — Объяснять что-то отказывается, разговаривает холодно, как Снежная королева, — в сердцах добавил он и, махнув рукой, подошел к матери.
— Ни стыда, ни совести у нее нет. Хоть бы извинилась, — припечатала Ирина Леонидовна. — Пойдем домой, сынок, — посмотрела она на Ивана, — только вещи наши из машины забери.
Предложил их домой подвезти, но оба отказались. Забрали из машины свои сумки и направились к метро.
Ну, хозяин-барин… Постоял пару минут, приводя мысли в порядок. Ситуация пока складывается невеселая. Поглядим, конечно, что там будет, когда все остынут немного, но что-то ожидания у меня тревожные.
Вздохнув, вернулся в коммуналку. Застал там картину «стройка у ручья». За строительную часть отвечали Юрка с Ксюшиным соседом, которые развили бурную деятельность по починке двери, успев снять ее с петель и колдуя в данный момент над дверным косяком. А вот ручей был представлен Ксюшей и Галией, которые, обнявшись, рыдали, сидя на кровати. Рядом безмятежно посапывал милый грузинский младенец. Дети в этом возрасте еще не слышат ничего толком, повезло ему…
Ой-вэй, — не сдержал эмоций я и пошел разбираться с «потопом».
Успокоить девчонок удалось не сразу. Сходил на общую кухню, вскипятил чайник. Повезло, что сейчас будний день, почти все соседи на работе. А то было бы все намного хуже, если бы толпа зрителей в дверях стояла. Нашел у Ксюши в комнате заварку, заварил чай. Сгонял по-быстрому в ближайший гастроном, купил печенья к чаю. Подумав, взял еще молока, яиц, творога, масла, колбасы, батон. У Ксюши холодильник пустой, она давно у себя в коммуналке не появлялась. Хоть на первое время будет что-то перекусить у нее. Главное, чтобы из-за стресса молоко не пропало…
Кое-как припер все в комнату и положил на стол. Пусть сама разбирается, что куда.
Чай уже заварился. Начал отпаивать девчонок чаем с печеньками. Ни с какими расспросами пока не лез. Сначала надо бытовые вопросы решить, чтоб не страшно было Ксюшу здесь с малышом оставлять. Только сейчас сообразил, что Иван с матерью утащили с собой даже те немногие детские вещи, что в роддом брали. Сознательно, или неосознанно, в стрессе — другой вопрос. А на разговоры еще вагон времени будет. И желательно не со мной…
Как по мне, разговаривать уже поздно, да и не о чем, по большому счету. Все уже произошло, чего впустую воздух сотрясать. Надо быт налаживать. Жизнь длинная. Сегодняшнее событие, при всей его эмоциональности, лишь отдельный эпизод. А дальше начнутся будни. Малыша надо будет растить, воспитывать. И вот, зная Ксюшу, совсем не уверен, что она это осознает. Она сейчас вся в моменте, в эмоциях, не может смириться, что волшебный замок, в котором она жить планировала, рухнул внезапно. Как она поведет себя в такой ситуации, большой вопрос. Если вокруг нее скакать сейчас, жалея и сочувствуя, как бы хуже не стало. Окунется в свои страдания с головой, начнет жалостью к себе упиваться, совсем расклеится. А нам ее в чувство привести надо быстро. У нас свои дети дома, няньками быть для нее и ребенка не сможем.
