Главная роль 6 (СИ) - Смолин Павел
Но это все — дела прошлого, а сегодня, в теплый и образцово-показательно солнечный день, под приглядом высокотехнологично летающих на дирижаблях наблюдателей, по нарядным и замощенным свеженькой брусчаткой (мой заводик штампует, в рамках перекладывания государственных денег из кармана в карман) улицам Москвы, с саундтреком из мажорных маршей военных оркестров, задрав подбородок и всем видом символизируя набирающую небывалую мощь, несокрушимую Империю, на дородном и белоснежном скакуне, одетый в парадный мундир синего оттенка, я в сопровождении своей валькирии и особо приближенных людей, я направлялся к Успенскому собору.
Оцепления, кордоны, коробейники — это все привычно, а вот на крышах и балконах новинки: за кинохронику отвечают двадцать три киноаппарата. Финальный, смонтированный хронометраж спланирован в двадцать минут, и по получении его копии при специалистах и благополучно изобретенном, неплохо работающем проекторе отправятся в гастроли по Родине — бесплатно подданным показывать — и по заграницам: вот там деньги за билеты будем брать, бонусом добавив кадры с нашей с Марго свадьбы. Билеты дорогие, но первая их очередь уже распродана: очень элитарный и необычный досуг должен стоить соответственно.
Успенский собор успели «откапиталить» настолько, насколько вообще возможно: ни единого темного пятнышка, древние фрески и мозаики вновь налились красками. Менять многовековой ритуал — дело очень тонкое, и я бил себя по рукам как мог, ограничившись одним «сигналом», призванным протянуть связующую нить Традиции глубже, чем это практиковалось ранее: Императору перед основной церемонией надлежало посидеть на троне Алексия Михайловича Тишайшего, а Императрице — на троне Иоанна III.
Никто мне так толком объяснить и не смог, почему так. В целом-то логика есть: я Романов, и сажусь на трон первого Романова, но какого черта Императрицу сажают на трон Рюриковича — непонятно. Типа династия второстепенная (что символизирует неполноценное в глазах актуальной общественности существо «баба»), но мы ее помним и почитаем? Фигня полная, и я без лишних рефлексий распорядился предоставить трон Иоанна III мне, а Маргарите — трон его супруги Софии Палеолог. Что-то Илюха в прошлой жизни про Палеологов нехорошее рассказывал, но после череды совещаний со всеми подряд я выяснил, что мои современники ничего плохого в них не видят.
Усевшись на весьма неудобное сиденье трона, я посмотрел на фрески на потолке Собора и жизнерадостно улыбнулся: порядок, и почти даже не страшно. В голове всплыла вереница моих предшественников, и я торжественно пообещал им не подвести. И не подведу!
Глава 20
Последнее время мне все больше нравится читать европейскую прессу. «Взрыв унес жизни и покалечил более двухсот рабочих…». Не это нравится, это грустно, и терять такую грусть мне нельзя — цинизм полезен, но поговорку «лес рубят — щепки летят» при всей ее притягательности в качестве поведенческой доминанты мне, Православному Императору, принимать не положено. «…Два новейших броненосца типа „Дункан“, строившихся на стапелях, получили неисправимые повреждения и ныне годятся лишь на металлолом. Пострадало и портовое оборудование. Cуммарный ущерб, согласно предварительным оценкам, составил более двадцати пяти миллионов фунтов».
Вот именно это нравится — англичане попали на серьезные деньги, это приятно, но не критично. Критично «попадание» на время. Не знаю, что там было в моей прошлой реальности, но здесь британцы начали строить новый тип броненосцев в ответ на принятую нами почти уже год назад судостроительную программу — согласно ей Империя прямо сейчас неплохими темпами строит пятерку броненосцев, обозванных «Пересветами». Научные и промышленные новинки используются как надо — сварка режет и сваривает, броня — та самая, которая круче и дешевле Крупповской — применяется в полной мере, экономить время помимо сварки помогают пневматические заклёпочные аппараты, а господин Цейс с одобрения Вилли поставляет нам оптику, параллельно помогая строить исполинский завод по ее производству по лицензии. Последнее прямо очень дорого обошлось, но деньги, как говорится, есть.
Четыре орудия калибра 254-мм в должным образом вращающихся и регулирующих высоту подъема ствола башнях, одиннадцать 152-миллиметровок, жменя орудий калибром поменьше, крупнокалиберные картечницы Гатлинга с электроприводом — на всякий случай, если дистанция с врагом достигнет «пистолетной» — и семь торпедных аппаратов. Последние вполне тянут на козырь, потому что новейшие, «аналоговнетные» и многократно испытанные во всяческих условиях. С главным калибром в самом начале возникла проблема в виде недостаточной прочности стволов, и любители простых решений предлагали снизить мощность снарядов, заодно «срезав» углы возвышения орудий. Я даже отвечать после выслушивания такой интересной инициативы не стал, подняв бровь и так зафиксировав лицо минут на пять. Душераздирающий эффект получился, и больше простых решений мне пообещали не искать. Стволы и конструкции укрепить оказалось можно, а стоимость готового судна выросла всего на треть миллиона.
Не только огневой нагрузкой да «менделеевской» броней радует новая серия, но и силовыми установками: тоже чистый как слеза гимназистки «аналоговнет», который работает на нефти. Конструкционно сложноват, собака, но не везде — трубки менять сложно: они тонкие, запутанные, и их много. В котлах «старого» (так-то питающиеся углем паровые машины ныне подошли вплотную к технологическому совершенству) образца была такая же проблема, поэтому нужное количество специалистов-ремонтников подготовить получится без мучений, равно как и запчастей. Мудрецы от силовых установок получили пожелание почесать золотые головы на тему упаковки всех сложноремонтируемых узлов в «модули», чтобы при поломке мужики могли открутить сразу кусок двигателя и заменить его новеньким. Приятно, когда денег куча — очень такой ремонт будет трудозатратным. «Пожелание», а не «приказ», потому что приказывать совершившим исполинскую цепочку научных прорывов господам рука не поднимается — они же и сами в результатах заинтересованы, им резко выросший престиж профессии ученого и качественный «соцпакет» очень нравятся.
Само собой, изготовить такое чудо целиком своими силами у нас не вышло — пришлось разбивать изделие на узлы и заказывать их по всему миру, посадив подрядчиков на чудовищно суровые и столь же чудовищно выгодные контракты. Наблюдатели от «Избы» прилагаются: ходят по производствам, загадочно улыбаются и тщательно следят через агентурные сетки за языками контрагентов. Два американца и один испанец — столько «совершенно неожиданно пропавших» промышленников понадобилось, чтобы остальные осознали всю мощь выражения «коммерческая тайна». Визжат газетчики, дипломаты толсто намекают о том, что прекрасно знают об истинной длине моих рук и однажды по ним ударят здоровенным молотком, но без доказательств господам приходится стойко терпеть мои выкрутасы, параллельно пытаясь выстроить свои спецслужбы такого же профиля. Очень удобно сливать «дезу» и подбрасывать липовые «совсекретные» документы: «Изба» очень качественно пользуется естественной форой в три года активной работы, но это преимущество однажды сойдет на нет — враги учатся, и делают это с удручающей скоростью.
Помимо кораблей высшего ранга, не забываем мы и про их младших коллег — нельзя недооценивать «москитный флот», а особенно — флот подводный. Четыре субмарины уже испытаны, засекречены нафиг, и скоро к ним добавятся десятки, а может и сотни — сколько успеем — «сестер». Отдельное удовольствие мне причиняют легкие и поразительно по этим временам шустрые катера на воздушной подушке, оснащенные торпедными аппаратами. По этой фигне даже из картечниц и пулеметов попадать сложно, что уж говорить про главные калибры? Использоваться будут для разведки и ночных, очень внезапных атак — врагам придется попадать не только поражающими элементами, но и пучком света от прожекторов. На руле каждого такого катера кокетливо вырезаны портреты адмирала Ушакова — он рекомендовал подходить ко врагам «на пистолетный выстрел», и именно этим катера и будут заниматься.
