Главная роль 6 (СИ) - Смолин Павел

Наконец унылые ритуалы закончились, и поручик с немцем сделали вид, что не замечают бросившихся мародерить тела врагов негров. Процесс за этот долгий и кровавый для обеих сторон конфликта год (не всегда получалось так удачно, как сегодня — наемники тоже учатся, а пулеметы у них пусть и тяжелее, но работают хорошо) отладили: сначала победители-воины забирают все, что им понравилось — за исключением огнестрельного оружия и припасов к нему, это сдается в арсенал — а затем приходят негры-рабочие под предвадительством православного батюшки, чтобы похоронить заблудших христиан как подобает, не оставляя на растерзание зверям и птицам.

Присев на бревно, фон Леттов-Борбек скрутил пару самокруток с душистой русской махоркой — как говорят русские, «с кем поведешься, от того и наберешься» — и они с поручиком закурили.

— Как-то не слишком по-христиански звучат твои речи, мой мальчик.

Поручика от «моего мальчика» поначалу передергивало — то же мне старик нашелся, меньше десяти лет разницы! — но со временем христианское смирение взяло верх.

— Согласно «методическому пособию по приведению язычников к Христу в боевых условиях №41», надлежит уделять особое внимание материальным подтверждениям могущества Господа, — спокойно ответил Андреев. — Мистическое мышление язычника крепко завязано на наш бренный мир, и важности спасения души новообращенные христиане могут и не осознавать. Господь простит им их заблуждения, а дети наших боевых товарищей, — указал на негров, один из которых под гогот соплеменников примерял окровавленную треуголку. — Сих пережитков будут лишены. Вера — это процесс, а не результат.

Немец на этот счет имел другое мнение, но «Методическое пособие по приведению язычников к Христу в боевых условиях №41» заставило его уважительно поцокать языком.

Внезапно на Юго-Западе, со стороны реки Замбези, раздался оглушительный взрыв, сорвавший с деревьев мириады листьев и скрывший небо мириадами напуганных птиц.

Прищурившись и кокетливо прикрыв огонек самокрутки рукой, фон Леттов-Борбек переждал взрывную волу и с удовлетворением отметил, что русский поручик не тратит время даром, пинками под зад и криками заставляя негров растянуться на земле плашмя, прикрыв руками головы. Да, уже не надо, но рекция на взрывы должна быть вбита до уровня рефлексов.

Ухмыльнувшись, немец со свойственной многим людям планеты, а не только подданым кайзера рачительностью затушил самокрутку — еще на разок подымить сгодится — неодобрительно покачал головой на брошенный русским окурок (молодой, что с него взять — не знает истинной ценности табака в этих далеких краях) — и отправился помогать поручику воспитывать контингент.

Вдалбливая дисциплину в проблемные, но весьма толковые черные головы, фон Леттов-Борбек думал совсем не о важности команды «вспышка!», а о том, что из Африки ему уходить не хочется: могучий взрыв положил конец кампании 1893-го года, физически уничтожив остатки контингена наемников и самого мистера Сесила Родса. Привык Пауль к жаре, неграм и постоянному адреналину, и в Европе точно будет скучать.

Улыбнувшись закатывающемуся за деревья солнышку, фон Леттов-Борбек сделал избыточно глубокий вдох, скривился от забившего носоглотку запаха бойни и сделал успокоивший его вывод: интересы Кайзера в Африке землями Матабеле точно не ограничатся, а значит веселья хватит на многие годы вперед!

— А так и не скажешь, что завтра Рождество, — донесся до немца вздох русского «коллеги».

Стало стыдно — своё, католическое, фон Леттов-Борбек благополучно упустил.

— Перестарались, — грустно вздохнул я, выслушав отчет министра иностранных дел Гирса.

— Позволю себе заметить, что имела место критическая переоценка противника при разработке планов кампании, — приложил мертвого Родса Николай Карлович.

— О двух концах палочка, — невольно фыркнул я. — Придется награждать наших доблестных защитников угнетенных негров сильнее, чем планировалось.

— Воины не слишком-то умеют специально проигрывать, даже если на это имеется прямой письменный приказ, — улыбнулся министр.

Камень в мой огород — «хочешь, чтобы было как надо, пиши бумагу, Твое Величество», а не ограничивайся устными инструкциями, причем весьма для нормального военного человека мутными. Прав, но комментировать это я не стану.

— Прошу вас передать по коммерческим каналам мое крайнее возмущение провалом покойного Сесила, — выкатил вместо этого приказ министру. — Остап, Кирилу максимально быстро следуют выкупить все предварительно присмотренные акции на пять процентов дороже стремящейся к нулю рыночной стоимости, — выкатил и секретарю.

Прямо на ходу записывая приказ — чисто для порядка, тут и запоминать-то нечего — Остап отправился звонить торгпреду. Контрольный пакет Компании окажется в моих руках не далее чем послезавтра — на бирже сейчас царит натуральная паника. Не такая, как во время аферы с Панамским каналом (ныне мы с Вилли им владеем 50/50, и стройка идет отлично), но все равно очень и очень солидная: в мистера Родса поверили очень много уважаемых людей, ввалив в Компанию десятки миллионов фунтов, а теперь у них на руках бесполезные фантики. Пять процентов выше пары пенсов рыночной стоимости многие сочтут хорошей сделкой.

— Кажется, у нас завелась неплохая колония в Африке, — намекнул Гирс на необходимость дальнейших инструкций.

— Не было забот, купил порося, — вздохнул я снова.

Проблема на самом деле та еще — Африка это поле бесконечной вялотекущей битвы, и новорожденную русскую колонию теперь справедливо посчитают плацдармом для дальнейшей нашей экспансии в тех краях. Плацдарм противника обязательно требуется ликвидировать, и не нужно быть матерым воякой, чтобы это понимать.

Дверь открылась, и мой личный телефонист Матвей сообщил:

— Секретарь кайзера Вильгельма просили передать их запрос на телефонный разговор с вами в течение сей недели.

Чтобы я не дай Бог не решил, что Вилли оно сильно надо.

— Через три часа, если кайзеру это будет удобно, — я утруждать себя тратой времени в никуда не стал, как раз часика за два с Гирсом план набросаем.

Телефонист молча козырнул и свалил — избыточные титулы и расшаркивания я давным-давно «срезал» к чертовой матери, с удивлением обнаружив, что в рабочем дне из-за этого образовалась пара лишних часов.

Дальше пришло время плотного обсуждения нарисовавшейся пачки проблем с привлечением всех подряд: от бухгалтеров-гофмейстеров, на предмет посчитать дебет и кредит, до очевидных военных с моряками и князя Юсупова — он не так давно осторожно спрашивал меня на тему возможных инвестиций в Африку, и теперь мне есть, что ему предложить. Переложу часть трат с себя любимого на коммерсов, и может быть получится сэкономить человекочасы своих специалистов: всяческих наемников (не только боевых, но и рабочих с фермерами и промышленников всех мастей) нанимать умеют не только англичане, и хотя бы часть проблемных мест имеет смысл отдать «на аутсорс».

К разговору с Вилли — аккуратно через три часика меня набрал, оценив мою готовность к диалогу — рамочные планы и разграничения зон влияния на нашу и немецкую (их — меньше, потому что основная заслуга принадлежит нам) с целью недопущения на земли матабеле англичан, французов и прочих партнеров были готовы, и за жалкие пять с половиной часов мы с кайзером смогли «вчерне» договориться. Детали будут проработаны привычным, дипломатически-армейским способом, и мне, как обычно, остается только держать руку на пульсе.

Повесив трубку, я устало откинулся в кресле и улыбнулся благополучно вернувшемуся в кабинет Остапу:

— Замени-ка карту Империи, — указал на левую стену. — На карту мира, а то как-то тесновато стало.

Громогласно заржав, секретарь козырнул:

— Будет исполнено, Георгий Александрович!

Глава 19

День, которого с нетерпением ждала вся страна (но это не точно), наступил четырнадцатого мая одна тысяча восемьсот девяносто четвертого года от Рождества Христова. Долго тянул, но не просто так, а решив в процессе несколько задач. Первая, конечно, ОЧЕНЬ вдумчивая и аккуратная подготовка — да, потенциальную «Ходынку» я не напрягаясь выверну в свою пользу, но зачем праздник портить? Снимать с должности при помощи большого ЧП мне уже давненько никого не нужно — всё, аппарат работает как часики, все ходят по струнке и стараются не гневить такого гиперактивного царя лишний раз. Жалко людей, пусть спокойно себе живут и радуются, не погибая в бессмысленных давках. Весь накопленный за проведенные за последние годы массовые мероприятия нам пригодился, поэтому за здоровье подданных я спокоен. Крайние Рождественские гуляния посложнее были: мороз стоял, приходилось оборудовать места для обогрева и подвоз горячего питания и напитков. А в мае-то что — тепло, хорошо, птички поют, красота!